Как нижегородский психолог помогает детям, родителям и военным
Самое сложное в работе психолога – не раниться от людей
Практикующий психолог Алена Корчагина многое пережила в своем детстве: физическое насилие, буллинг, абьюз и бунтарский период с побегами из дома. Она давно проработала свои травмы и теперь может спокойно говорить об этом. А благодаря профессиональному образованию и жизненному опыту Алена помогает другим людям справляться с кризисными ситуациями.
«Когда истории клиентов соприкасаются с тем, что пережил сам психолог, это бьет по больному. У тебя есть рана, ты ее залепил пластырем, и она вновь открывается, — призналась нижегородка, — Но самый эффективный лекарь — это больной лекарь. Потому что он знает, где болит, как болит, и что боль точно закончится».
Что делает психолога сильнее и как можно помочь близким в тяжелом эмоциональном состоянии, практикующий психотерапевт Алена Корчагина рассказала редакции сайта pravda-nn.ru.
В поиске себя
Алена еще в школе поняла, что хочет стать психологом. Но тогда эта профессия еще не была мейнстримом, и родители стали ее отговаривать. В итоге выпускница поступила в вуз на торговое дело.
«Мне повезло по жизни. Я с 21 года являюсь руководителем в различных фирмах, отделах продажах, — рассказала Алена. – Где-то в 23 – 25 лет я заметила, что моя сильная сторона — умение находить людей, которые классно выполняют свою работу не только за деньги, но и за идею, за меня как за руководителя. Я классно выстраиваю личные отношения».
Возможно, такая суперспособность у нижегородки развилась в детстве. Она была старшей из пяти детей в семье и уже в 7 лет научилась находить общий язык с любыми людьми — вся домашняя работа была под ее контролем. В студенчестве Алена стала вожатой, руководила вожатским отрядом и организовывала мероприятия.
В коммерции и управлении все складывалось удачно. О психологии девушка вновь задумалась после личной драмы.
«Как это часто бывает у психологов, в личной жизни у меня случилось тяжелое расставание. Длительные отношения закончились, и я не знала, что не так. Пошла изучать себя: — «Кто я вообще?». Ведь большой кусок моей жизни отделился. Первый раз я поехала на ретрит», — вспоминает Алена.
Потом в соцсети нижегородка случайно увидела объявление о приеме в магистратуру на психологический факультет. Алена подумала, что если поступит – то это действительно ее судьба. Две недели учила билеты, сдала экзамен… и прошла на бюджет.
После первого курса решила углубиться в практику, а для этого отправилась на профподготовку в Нижегородскую школу практической психологии, в которой преподают преподаватели из питерского вуза «Гармония». Затем – повышение квалификации, курсы, работа с психотерапевтом и супервизором.
«Я отсюда уже никуда не уйду. Это как врач, который учится всю жизнь. Если остановиться – зачерствеешь, закостенеешь и не сможешь помочь», — призналась девушка.
Последний шанс
Изначально Алена хотела работать со взрослыми людьми. Но чтобы получить больше опыта, решила начать с детского телефона доверия.
«Честно скажу, что с первого раза я не трудоустроилась. Со мной поделились примерными случаями, с которыми обращаются дети. И мой первый отклик был: — это очень тяжело. А я хотела себе как-то облегчить путь становления как психолога», — вспоминает нижегородка.
Девушка на некоторое время ушла в другое направление — разработала с нуля программу ресурсной группы для родителей детей с ОВЗ.
А потом детский телефон доверия остался без руководителя. Алена предложила свою помощь, поскольку эта идея была ей очень близка. Еще две знакомые устроились на линию консультантами. В подчинении у девушки оказалось 8 сотрудников. Фонд поддержки детей провел для них внеочередное обучение экстренной психологической помощи. И телефон продолжил жить, даже перешел на круглосуточный режим.
«В среднем консультанты на линии проводят по 160 часов в месяц. Это очень тяжело выносить, учитывая ночные смены. Ощущение, что человек вообще не уходит с работы, — рассказала женщина. – Мы склеивали листы А4, делали неимоверные таблички на полстены, чтобы попытаться уместить это в рабочую историю».
Главной мотивацией для Алены и ее коллег оказались отклики детей. Когда они перезванивают консультантам и говорят: «Спасибо, у меня решился вопрос». Психологи понимают, что одна телефонная сессия не может дать глубокого результата. Но даже маленькие победы заряжают и напоминают, что телефон доверия работает не зря.
Правда, на линии может работать не каждый. Люди приходят со словами: «Я хочу помогать», а в работе иногда сталкиваются с собственным бессилием.
«Когда я собеседовала людей, всегда спрашивала о мотивации и рассказывала страшные истории — про суицид, насилие, безысходные ситуации, когда ребенок рассказывает о своей проблеме, а ты действительно ничем не можешь ему помочь, — вспоминает девушка. — Это тяжелая ситуация, понимать, что вообще ты не всемогущий и твои десять образований, миллион опытов вообще никому сейчас не помогут и это не то, что нужно ребенку, который звонит и плачет тебе в трубку».
По словам экс-руководителя детского телефона доверия, чаще всего ребята звонят с розыгрышами. В эти моменты сотрудникам приходится и смеяться, и бороться с раздражением, и проявлять терпение – некоторые дети таким способом прощупывают почву и пытаются понять, можно ли довериться взрослому на проводе. Даже шутки порой оказываются завуалированным криком о помощи.
На втором месте по популярности – детские вопросы о межличностных отношениях (с родителями, сверстниками). Следом идут вопросы профориентации и о смысле жизни. Подростки боятся взрослеть, завалить экзамены, выбрать «не ту профессию». На четвертом месте суицид и самоповреждения, жестокое обращение с детьми. Об этом решаются заговорить 5% звонящих.
Звонок на линию — уже сильный поступок. Ведь даже взрослые люди не всегда решаются рассказать о своих проблемах.
«Нам звонят, когда человек не знает, куда обратиться, или он ко всем обратился, и его не приняли в его переживаниях (сказали «ты врешь, выдумываешь, у тебя еще 10 таких парней будет»), — подчеркнула Алена. — А подростки до крайностей доходят, когда расстаются со своей парой. Для них телефон доверия — это последний шанс быть принятым и удостовериться, что в этом мире есть хоть кто-то, пусть чужой голос в трубке. И он говорит, что с тобой все в порядке, и то, что ты плачешь, злишься и считаешь, что никого лучше того парня не будет, — это нормально».
Психолог рекомендует родителям не просто разговаривать со своими детьми, но и говорить о глубоких вещах, проявлять настоящую заинтересованность.
Вопрос «Как день прошел?» лучше заменить на более конкретные: «Что тебя сегодня впечатлило?», «Что важного для тебя сегодня произошло?», «Что тебя расстроило?», «Что ты хотел сегодня сделать, но не сделал? Пойдем сделаем это вместе». Внимание и ощущение душевной близости лечат и детей, и взрослых в сложных жизненных ситуациях.
Помогают и теплые семейные традиции. О них всегда вспоминают даже взрослые, у которых было трудное детство. Налаженный контакт и ощущение, что тебя видят и делают для тебя что-то важное – залог того, что ребенок придет к родителю со своей проблемой, а не замкнется в себе или будет искать номер телефона доверия.
Нотка человечности
Алена ушла из телефона доверия, но продолжила развиваться и делать добрые дела. Сейчас у нижегородки помимо частной практики со взрослыми много новых проектов: она сотрудничает с благотворительным фондом «Жизнь без границ», задействована в проекте «Хулиганодом.Харцызск», а также в проектах «Помощь рядом» для родителей, и «Отцы и дети» для повышения квалификации педагогов, соцработников и областных психологов.
На вопрос, как в жизни нижегородки сочетаются коммерция и благотворительность, Алена ответила так:
«Я бы с радостью делала тоже самое за миллиарды долларов, но в моей профессии есть все-таки нотка человечности. Все время говорю: если когда-то вдруг я стану чисто коммерческим психологом, убейте меня. Конечно, я тоже люблю деньги и хочу зарабатывать много и хорошо. Но если у меня в голове будет мысль не «как мне узнать моего клиента, быть с ним, его поддержать», а «как мне продлить его на подольше, чтобы он мне побольше заплатил», то как же я вообще смогу его разглядеть за этими мыслями о деньгах».
У психолога есть «нездоровое убеждение», что стать классным специалистом можно только через работу с очень тяжелыми случаями.
Новые возможности для особенной практики появилось после начала СВО. Так, нижегородка оказалась в проекте министерства соцполитики Нижегородской области и поработала с первым потоком беженцев с Украины, затем – с первыми мобилизованными в военкоматах. Алена заранее готовилась к этим встречам, думала, какие тесты и мероприятия провести. Но на месте поняла, что как человек может дать гораздо больше, просто проявляя участие и позволяя выговориться.
Осенью Алена с командой планирует отправится в ДНР, чтобы помочь детям. Недавно подростки из Харцызска сами приезжали в Нижний Новгород – их встречали в центре наставничества «Хулиганодом», организовали развлекательную и психологическую программу на неделю.
«Конечно, у них посттравматическое стрессовое расстройство в скрытой форме. Но, как говорит мой супервизор: «Не давай больше, чем просят». Когда дети приезжают с тем, что хотят просто порезвиться и пожить нормальной жизнью спокойной, то кто я такая, чтобы лезть к ним со своими диагнозами и предложениями «а давайте я вам причиню добро»?» — поделилась психолог.
Во время поездки ребята из Харцызска рассказывали, что Нижний очень похож на тот город, который был у них — те же центры, люди, жизнь, вечеринки. Подростки успели и на яхте покататься, и в ТЮЗе песню записать. А еще были на ночной экскурсии по городу, познакомились с байкерами, рисовали и участвовали в чемпионате по PlayStation.
«Главное, что они в восторге и получили положительные эмоции, мы смогли их зарядить как-то. Скоро сами поедем, будем охватывать большее количество детей, — добавила Алена. — Я очень жду эту поездку. Честно, не знаю, как она пройдет для меня. Представлять мы можем много всего. Но кажется, что мой опыт и количество детской и человеческой боли, которую я видела и слышала, поможет мне это выдержать и дать детям принятие и любовь».
