Почему Леонид Самутин разочаровался в писателе Александре Солженицыне

11 декабря Александру Солженицыну исполнилось 105 лет. В газете «Новое дело» мы уже много раз касались темы творчества писателя и его сомнительных политических взглядов. На этот раз я хочу поведать о человеке, который был другом Александра Исаевича, помогал ему писать «Архипелаг ГУЛАГ» и даже прятал рукопись писателя на своей даче. А потом он разочаровался в Солженицыне, справедливо придя к выводу о том, что писатель работает против России…

У этого человека, Леонида Александровича Самутина, очень сложная и изломанная судьба. Он до конца жизни был настроен критически к советскому строю, однако это ничуть не помешало ему иметь трезвый взгляд на жизнь.

Родился он в 1915 году в крестьянской семье, учился в школе и в Казанском педагогическом институте. Позднее Леонид Самутин вспоминал, как в возрасте 14 лет прочитал подробности о гибели царской семьи, и это якобы толкнуло на антисоветскую стезю. Возможно, но мне кажется, что Самутин просто попал под влияние нашей типичной оппозиционно настроенной интеллигенции, которая вечно всем недовольна – днём она за советскую власть, а ночью против, как про такую публику остроумно написали Ильф и Петров.

«Что мы натворили,безумцы?»

В июне 1941 года молодого учителя Леонида Самутина призвали в армию на военные сборы. Дивизию, куда попал служить младший лейтенант Самутин, перебросили в Белоруссию поближе к западной границе. Там дивизию и застала война.

1 июля 1941 года Самутин попал в плен – нет, он не сдавался специально, просто оказался во вражеском окружении и без оружия.

О бесчеловечном содержании наших военнопленных в немецких лагерях написано сотни книг. Но лично меня более всего потрясли воспоминания именно Леонида Самутина, в которых он описал своё пребывание в лагере для пленных советских командиров возле польского местечка Сувалки. Просто волосом дыбом становятся, когда читаешь о том, как люди были вынуждены зимой спать на снегу, как они десятками умирали от голода и побоев надзирателей, как среди пленных процветало самое настоящее людоедство!

Тем не менее Самутин в лагере не изменил своим убеждениям, полагая, что в Сувалках произошла какая-то трагическая ошибка и что немцы на самом деле хотят помочь антисоветским русским свергнуть ненавистного Сталина.

«Всякий возможный внешний противник виделся только как противник советской власти, потенциальный носитель добра для России. Собственное лицо такого противника, казалось, не имело значения, поскольку с его помощью могла быть достигнута основная мечта жизни – свержение советского режима в стране», – писал позднее Самутин.

В Сувалках он вступил в организованный немцами «Боевой союз русских националистов» и русскую бригаду СС «Дружина». Затем перевёлся во власовскую «Русскую освободительную армию» (РОА), став редактором пропагандистской газеты «На дальнем посту». Но к концу войны Самутин полностью разочаровался и в немцах, и во власовском движении. В 1944 году, слушая так называемый Манифест «Комитета освобождения народов России», зачитываемый генералом Власовым, он размышлял:

«Большевики отняли у народов право на национальную независимость, развитие и самобытность», – говорилось в Манифесте. – Но у нас в батальонах РОА были и татары, и узбеки, и таджики, и белорусы, и представители кавказских народов. Они все прекрасно знали, что именно при советской власти они получили и свою письменность, и свои газеты, литературу, возможность развивать своё собственное, национальное искусство. Единственное, что у них было «отнято» – это засилье местных религий, байств, ханов и кулаков. Эти «национальные формы развития» действительно были прикрыты советской властью, но призывы к их реставрации поднимут ли массы этих народов на борьбу с советской властью? Сомнительно…».

И далее:

«Что мы наделали, безумцы? Во имя чего, во имя какой идеи изменили Родине, своим соотечественникам, пошли служить врагам своей страны и своего народа? Что мы смогли предложить ему взамен того, что он имел и что мы все имели вместе с ним? […] Сколько раз за эти четыре года приходилось рисковать жизнью, становиться на самый край пропасти – всё оказалось во имя лжи, неправды, прямой и примитивной измены. И мне ещё повезло, крупно повезло – я уцелел. А скольким не повезло? Скольким так и пришлось бесполезно и бесславно погибнуть? И ещё скольким суждено, как мне вот теперь, влачить жалкое существование изгнанника, страшащегося уже не только людей, но самого себя, вынужденного скрывать от людей даже свое имя».

После войны англичане выдали Самутина советским властям. Он был осуждён по 58‑й статье и отбыл 10 лет в заключении под Воркутой.

После освобождения поселился в Ленинграде, где обзавёлся семьей. Как пишет сам Самутин, «сталинские лагеря не прибавили мне любви к советской власти, и я искал единомышленников».

Привет от «агента Ветрова»

Как-то в начале 60‑х годов ему на глаза попалась популярная на тот момент в стране повесть «Один день Ивана Денисовича», и он принялся разыскивать автора. Так и познакомился с Александром Солженицыным, тоже бывшим лагерным сидельцем. Они подружились.

Самутин активно помогал писателю создавать знаменитый «Архипелаг ГУЛАГ», делясь своими воспоминаниями. Именно он хранил у себя на даче один из рукописных вариантов «Архипелага» и некоторые личные документы писателя. А в 1973 году рукопись была изъята органами КГБ.

Вот тогда-то Самутин, по его словам, и заподозрил что-то неладное. Ведь о том, где хранится рукопись, знали только он, Леонид Самутин, да сам автор «Архипелага». Уже позднее, когда Солженицын был выслан из страны, Самутин перебирал некоторые его документы, которые при обыске не нашли сотрудники КГБ, и наткнулся на одно весьма любопытное письмо писателя, датированное июлем 1946 года. Это было обращение заключённого Солженицына к администрации лагеря, где писателя завербовали в стукачи под псевдонимом «Ветров». В этом подобострастном послании будущий автор «Архипелага» просит смягчить ему наказание, ибо «советскую власть я считал единственно правильной в мире… Внешней политикой восхищался, марксистско-ленинскую теорию признавал незыблемой. Советская власть – моя кровная власть и может рассчитывать на глубокую преданность на деле».

Вот с этого письма, считает Самутин, и началась многолетняя работа «агента Ветрова» на компетентные органы, которая не прерывалась даже после освобождения из мест заключения. Самутин полагает, что эта связь у Солженицына то прерывалась, то вновь возникала.

Заинтересованные кураторы от КГБ даже помогли перебраться нобелевскому лауреату на Запад – в СССР книги писателя не пользовались особым спросом, их тираж падал, и Солженицын решил уехать за рубеж, да не просто уехать, а с триумфом. Для этого он срочно (буквально за несколько лет) и настрочил свой «Архипелаг ГУЛАГ», где, по словам Самутина, правда причудливо переплелась с настоящим вымыслом.

Например, Солженицын в своей книге утверждал, что все арестованные при Сталине якобы сразу же подвергались зверским пыткам, хотя сам писатель таким пыткам никогда не подвергался.

Заветы доктора Геббельса

Не пытали и власовца Самутина, когда англичане в 1946 году передали его в руки советской контрразведки 5‑й ударной армии. Вот что вспоминал он сам:

«Мы все ждали «пыточного следствия», не сомневались, что нас будут избивать не только следователи, но и специально обученные и натренированные дюжие молодцы с засученными рукавами. Но опять «не угадали»: не было ни пыток, ни дюжих молодцев с волосатыми руками. Из пятерых моих товарищей ни один не возвращался из кабинета следователя избитым и растерзанным, никого ни разу не втащили в камеру надзиратели в бессознательном состоянии, как ожидали мы, начитавшись за эти годы на страницах немецких пропагандистских материалов рассказов о следствии в советских тюрьмах».

Самутин далее пишет, что следователь контрразведки капитан Галицкий «вёл своё следствие в формах вполне приемлемых. Я стал давать свои показания… Беседовал капитан со мной на человеческом языке, стараясь добираться только до фактической сути событий, не пытался давать фактам и действиям собственную эмоциональную оценку… Спустя четверть века, листая рукопись «Архипелага», я снова увижу описание «пыточного следствия», да ещё в тех же самых словах и красках, которые помнятся мне ещё с того, немецко-военного времени. Это картины, сошедшие почти в неизменном виде с гитлеровских газетных статей и страниц пропагандистских брошюр. Теперь они заняли десятки страниц «Архипелага», книги, которая претендует на исключительность, объективность и безупречность информации».

Да и вообще, многие эпизоды книги были буквально взяты из нацистских агитационных брошюр времён Второй мировой войны – от лукавой репрессивной статистики до лживых «сталинских приказов» военной поры. А как сказал один умный человек, преднамеренно смешивать правду с ложью может только законченный лжец… Леонид Самутин полагал, что после написания «Архипелага ГУЛАГа» КГБ якобы разыграл целый спектакль «с изъятием рукописи». И скорее всего, это дало повод писателю поднять нужный пиар-скандал на Западе, чтобы в ореоле «пламенного антисоветчика» перебраться за границу, где Солженицын стал удобным орудием Запада в борьбе с Советским Союзом…

Что на всё это можно сказать? В том, что у Солженицына до самой высылки из страны были высокие покровители (неважно, в КГБ или в ЦК КПСС), не сомневаются многие исследователи его творчества (например, историк Александр Островский, издавший самое фундаментальное исследование о жизни писателя). Речь идёт о самой настоящей «пятой колонне» в высшем руководстве страны, которая позднее, в конце 80‑х годов разрушила Советский Союз. Конкретные имена этих высокопоставленных друзей Александра Исаевича ещё предстоит установить.

Верно и то, что Солженицын стал орудием Запада в холодной войне. Кстати, впервые так Солженицына назвал вовсе не Самутин, а настоящая жертва политических репрессий, писатель Варлам Тихонович Шаламов, отсидевший в лагерях почти четверть века, автор страшных «Колымских рассказов». Он же прямо обвинил Солженицына в спекуляции на репрессивной теме: «Деятельность Солженицына – это деятельность дельца, направленная узко на личные успехи со всеми провокационными аксессуарами подобной деятельности». Что называется, ни отнять, ни прибавить…

…Леонид Александрович Самутин в 70‑е годы написал две рукописи – «Я был власовцем» и «Не сотвори кумира». Первая о пребывании в рядах РОА, а вторая – о своём разочаровании в Солженицыне. В те годы к нему периодически наведывался сотрудник советской контрразведки Вячеслав Широнин. Нет, вовсе не затем, чтобы бывший власовец «стучал» на кого-то – Самутин с диссидентами никаких отношений не поддерживал. Они общались на тему западной антисоветской пропаганды, которая буквально повторяла опусы пропаганды власовской и гитлеровской.

«Мне часто приходилось общаться с ним и советоваться по контрпропагандистским делам, – вспоминал позднее Широнин. – И я всегда с благодарностью вспоминаю те искренние беседы. Самутин глубоко переживал за судьбу России и оставался её патриотом».

Увы, до публикации своих рукописей Самутин не дожил – умер в 1987 году. В годы перестройки «Военно-исторический журнал» опубликовал отрывки из «Не сотвори кумира», однако эта публикация на фоне той бешеной пропаганды Александра Исаевича, которую тогда устроили властные и либеральные СМИ, осталась практически не замеченной. Обе рукописи Самутина полностью были опубликованы лишь в 2002 году. Рекомендую обе книги («Я был власовцем» вообще выдержала два издания), ибо они весьма поучительны. И прежде всего с точки зрения того, что нередко слепая оппозиционная деятельность может привести к прямой измене Родине.

Ранее на сайте pravda-nn.ru сообщалось, что общественность возмутилась из-за призыва Марка Милли «резать горло россиянам».