Спрятанная война: кем были первые нижегородцы, погибшие в Афганистане

Этим материалом хочу завершить цикл статей о начале афганской войны… Итак, ровно 40 лет назад, в марте 1980 года, вошедшая в Афганистан Советская армия вступила в настоящие боевые действия. К этому моменту противники правившего в Кабуле коммунистического режима отошли от первоначального шока, вызванного советским вторжением, и начали активно воевать. В Советский Союз пошли первые цинковые гробы с останками погибших…

Горьковская область не стала исключением. Она в начале 1980 года, конечно же, жила вовсе не Афганистаном, а совсем иными заботами – вроде подготовки к московской летней Олимпиаде, куда комсомол вербовал молодёжь для обслуживания Олимпийских игр (особенно активно привлекали студентов из горьковских вузов). Афганистан если где и мелькал, то только в газетных сообщениях о международном положении, да и в выступлениях лекторов, доводивших до трудовых и учебных коллективов нужную политинформацию.

Конечно же, советские люди знали, что в декабре минувшего года в Афганистан вошли наши войска, чтобы «предотвратить происки международного империализма», но о самой войне не говорилось ни слова: по сообщениям тогдашних СМИ, советские солдаты занимались в той далёкой южной стране чем угодно – строительством школ, дорог, шефской помощью афганским предприятиям, но только не участием в боевых действиях! Между тем эта спрятанная война стала всё чаще напоминать о себе…

«Шагнул в вечность…»

Первым нижегородцем, погибшим в Афганистане, можно считать 27-летнего прапорщика Вячеслава Владимировича Тарасова (родом из Воротынского района). В эту страну он прибыл 20 февраля 1980 года, а уже 23-го погиб в тоннеле горного перевала Саланг – то есть буквально на третий день своего пребывания! Саланг – это перевал в горах Гиндукуш, связывающий северную и южную части Афганистана. В районе перевала ещё в 70‑е годы советскими специалистами сквозь скальный массив был проложен горный тоннель протяжённостью около двух с половиной километров.

Увы, тоннель не был обеспечен системой мощной вентиляции. В феврале 1980 года там случилось дорожно-транспортное происшествие, остановившее колонну боевой техники 186-го мотострелкового полка. Моторы не заглушили, и в результате несколько десятков военно­служащих отравились выхлопными газами, скончались 19 человек, в числе которых был и прапорщик Тарасов. По свидетельству очевидцев, он вполне мог спастись, но прапорщик не бросил растерявшихся солдат и стал помогать их вытаскивать. Но сам наглотался слишком много дыма и умер от отравления. Посмертно награждён медалью «За отвагу»…

А вторым погибшим стал 20-летний десантник, ефрейтор Михаил Гунилов (из Дзержинска). Он пал в жестоком бою в афганской провинции Кунар. До Афганистана Михаил служил в Белоруссии, в составе 103‑й воздушно-десантной дивизии ВДВ. Эту дивизию в декабре 79-го года перебросили в Кабул. А в феврале она приняла участие в первой боевой операции наших войск на территории Афганистана. Мне эту операцию в своём письме описал афганский ветеран, генерал-майор Валерий Силуянов. По его словам, в конце февраля 1980 года десантникам пришлось подавлять сопротивление отряда «командос» афганской горно-стрелковой дивизии, поднявшей в провинции Кунар мятеж против официальной кабульской власти:

«Командос» в полном составе перешли на сторону повстанцев-моджахедов и, по имеющимся данным, должны были уйти в Пакистан. Была разработана специальная операция по разоружению мятежников. Для этого с ряда кабульских объектов снималась часть десантников, которые должны были высадиться с вертолётов на горных перевалах, чтобы отрезать повстанцам путь к пакистанской границе. Одновременно в горы выдвигались мотострелки 40‑й армии, усиленные танками и прочей бронетехникой. Соединившись, мотострелки и десантники должны были приступить к разоружению противника… К сожалению, операция проходила не так, как задумывалась».

Когда началась операция, повстанцы устроили мотострелкам завалы на горных дорогах. И вместо планируемых двух часов прохода им пришлось пробиваться к цели… почти двое суток! А высадившиеся десантники попали в очень сложное положение. Их противник имел хорошую горную подготовку. Повстанцы постоянно маневрировали, просачиваясь в боевые порядки наступавших десантников, открывая смертельный огонь по нашим то сзади, то сбоку, то спереди – в результате некоторые офицеры растерялись и потеряли управление боем, один взвод был даже отрезан от своих и полностью уничтожен противником.

Ситуацию усугубляло то обстоятельство, что никто из десантников не имел на тот момент настоящего боевого опыта – увы, для нашей армии негативно сказались долгие мирные годы, прошедшие с Великой Отечественной войны. И хотя десантникам удалось выполнить поставленную боевую задачу и соединиться с мотострелками, всё же, как пишет генерал Силуянов, «наш полк понёс, на мой взгляд, большие потери – 35 человек убитыми и 38 ранеными». Из воспоминаний участника операции Валерия Марченко:

«Маршал Советского Союза Соколов приказал мне с группой сопровождения снять с брони тела бойцов и выложить на бетонку. Мы выложили в ряд 35 тел раздетых, в пыли и грязи солдат. У многих из них были вспороты животы, обезображены лица. Пять тел были изрублены на куски. Человек 15 раненых солдат в окровавленных бинтах и в полной прострации, поддерживая друг друга, стояли рядом с погибшими товарищами…».

Среди павших находилось и тело ефрейтора Михаила Гунилова… В представлении к награждению орденом Красной Звезды (посмертно) командование отметило, что Михаил погиб от пули вражеского снайпера, когда он выносил раненых товарищей из-под обстрела. Командир полка написал матери Михаила: «Есть минуты, когда солдат стоит перед выбором: трусость – и духовное падение. Или отвага – и бессмертие. Михаил шагнул в вечность…».

«Ничего страшного. Бабушке не говорите»

У меня нет возможности сегодня описать гибель всех нижегородцев, павших в первый год афганской войны. Остановлюсь только на некоторых трагических примерах…

20 марта 1980 года от ран скончался 19-летний водитель Сергей Батищев из Ковернинского района. Колонна армейских автомобилей везла для афганцев гуманитарную помощь. Во время марша её сильно обстреляли. Сергей в ходе обстрела получил тяжёлое ранение и скоро умер в госпитале. Уже после похорон родителям пришло его запоздалое письмо, где говорилось: «Лежу в госпитале. Ничего страшного. Бабушке не говорите. Пришлите сладенького»…

11 мая 1980 года пропал без вести 20-летний сержант Юрий Кукушкин (родом из Балахнинского района). В общем-то, Юрий уже должен был ехать на дембель в связи с окончанием срока службы. Однако молодое пополнение для его 66‑й отдельной мотострелковой бригады, расположенной в городе Джелалабад, запаздывало, и Юрий среди прочих старослужащих бригады ушёл на свою последнюю боевую операцию… В этот день, 11 мая, первый батальон 66‑й бригады получил приказание прочесать ущелье по течению реки Печдара в направлении кишлака Хара (провинция Кунар). Во время прочёсывания ущелья батальон сильно растянулся. Вторая и третья роты прошли вперёд. А вот первая, которая замыкала движение, замешкалась и угодила в хорошо организованную засаду. С окрестных гор обрушился шквал вражеского огня, сразу же появилось множество убитых и раненых. Остатки роты укрылись в ближайшем строении кишлака и до самой ночи отбивали вражеские атаки.

Из окружения выжившая группа бойцов (не больше 14 человек) ночью вырвалась с боем, вступив даже в рукопашную схватку. Выходили в полной темноте, по глотку в воде, таща на себе раненых и оружие. В конце концов вышли к своим… Сколько наших погибло в том бою точно, неизвестно до сих пор. По мнению участника боя, лейтенанта Игоря Котова, больше полусотни человек – практически вся рота… Были и пропавшие без вести – их тела унесла стремительная горная река Кунар. Среди этих пропавших оказался сержант Юрий Кукушкин…

Примерно в то же время, 13 мая 1980 года, под городом Файзабад погибла группа разведчиков 783-го разведывательного батальона, которой командовал 25-летний старший лейтенант Николай Шигин (уроженец Кстовского района). В общем-то, историю Николая, обстоятельства гибели его группы, я детально описал в своём прошлогоднем материале «Афганская боль», вышедшем на страницах газеты «Нижегородская правда». А здесь ограничусь лишь исторической справкой, взятой из книги «Войсковые разведчики в Афгане»:

«Разведгруппа была высажена в отдалённом горном районе западнее ­­г. Файзабад. В течение дня душманы их не трогали, наблюдали, изредка обстреливали. К вечеру же, убедившись, что их никто не поддерживает, окружили в ущелье. Радиосвязь с командованием у разведчиков отсутствовала… Ожесточённый бой шел более трёх часов. Когда кончились патроны, разведчики попытались, используя наступившую ночь, отойти вдоль ущелья, но разве они могли сравниться в знании местности с местными жителями? Они были плотно окружены, и после ожесточённой схватки все погибли. Утром посланный в район боя десант обнаружил всех мёртвыми… Тела погибших были исколоты ножами, головы разбиты камнями, вывернуты ноги и руки…».

Николай Шигин и другой участник боя, 19-летний пулемётчик Николай Романов, который подорвал себя гранатой, чтобы не попасть в плен, были посмертно награждены орденами Боевого Красного Знамени…

Афганский перевод

12 сентября 1980 года погиб 19-летний военный переводчик Андрей Лепёхин (из города Горького). После окончания средней школы он год проучился в нашем институте иностранных языков, а в 1979 году на способного парня обратили внимание военные. И уговорили его перевестись в Москву, в престижный Военный институт иностранных языков Министерства обороны (знаменитый ВИИЯ). Там он окончил курсы по подготовке военных переводчиков персидского языка. Присвоено звание младшего лейтенанта, в августе 1980 года направлен в Кабул…

Андрей Лепёхин был убит в бою у кишлака Джалала. Согласно официальным данным, «двигаясь в колонне на БТР, Андрей сидел внутри БТР у задних дверей. Впереди идущая машина была подожжена. Чтобы вырваться из стоящей колонны, было принято решение сдать задним ходом и обойти горящую машину. Так как водитель в триплекс не мог увидеть, что творится сзади, он попросил открыть заднюю дверцу, чтобы посмотреть назад. В это время в приоткрытую дверцу ударила пулемётная очередь. Пуля, перебив ногу, попала Андрею в живот. Помощь подоспела поздно. Андрей скончался от перитонита»…

…Самое поганое заключалось в том, что власть долгое время отрицала саму эту войну! На могилах павших ребят запрещалось делать какие-либо пояснительные надписи, а посмертные награды вручались закрытыми, чуть ли не тайными указами. И это не могло не отразиться на настроениях населения. 18 марта 1980 года, то есть буквально сразу после прибытия в Горьковскую область цинковых гробов с телами прапорщика Вячеслава Тарасова и ефрейтора Михаила Гунилова, на имя первого секретаря Горьковского обкома КПСС Юрия Христораднова пришло анонимное письмо от неких женщин, где были такие слова: «Дорогой Христораднов. Душевно вас благодарим за бесценный праздничный подарок к 8 Марта – наших сыновей в гробах Афганистана. Теперь уже мало родим, но у нас и это отнимают. Ради чего?»…

Кто был автором этого письма, так и осталось неизвестным. Тем не менее это письмо стало своего рода олицетворением народного отношения к войне в Афганистане, как крайне непопулярной. И этот негатив породил большое недоверие к власти, что позже обернулось уже подрывом всего советского строя…

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Валерия Корюкова, зампредседателя Правления Нижегородской областной организации «Российский Союз ветеранов Афганистана».