Евгений Кудельников: «У нас почти все съемки были «партизанские»
В теплой ламповой «Кинофактуре» хорошо сидеть и разговаривать «за жизнь». Мы с Евгением Кудельниковым разговариваем «за фильм», периодически перемещаясь с первого этажа «Кинофактуры» на второй, потом снова на первый и опять на второй. Одновременно с нашим интервью здесь идут съемки новой передачи для нижегородского ТВ и мы стараемся не мешать.
Фильм Евгения Кудельникова «Студия Нижний», в котором он был режиссером, сценаристом, продюсером и всем, кем только можно быть, 14 февраля выходит в широкий прокат. Есть куда пойти на романтические свидание.
- У меня сейчас настроение хорошее, так что задавайте любые вопросы, — улыбается Кудельников.
- А почему хорошее?
- Только что из кинотеатра – был на предпросмотре фильма. Все отлично.
- И какие ощущения: впервые видеть свое творение в кинозале, где за пять минут до этого показывали какой-нибудь голливудский блокбастер?
- Да не впервые. Мы ведь год пробивали фильму дорогу на широкий экран. Еще когда ничего не было снято, поставили себе задачу сделать кино для зрителя. По крайней мере, нижегородского. Если б просто была задача – снять, все было бы гораздо проще. Собственно, «для себя» в Нижнем то и дело что-то снимается: авторское кино, клипы…
- А для зрителя – сложно?
- Знаете, как я формулировал для себя цель? Объединить город через простой мелодраматический сюжет и образы Нижнего. Это вообще не про мои амбиции, правда. В 2010‑м году, когда зародилась идея, город казался каким-то недолюбленным, недораскурченным… брошенным, что ли. В Москве нас знали по фильму «Жмурки», путали с Новгородом…
- И сейчас путают!
- И сейчас. А я знал совсем другой город. И, хоть становился на ноги в лихие девяностые, единственный бандит, который встретился мне на пути, оказался почти не страшным. Я даже не помню его – просто мы со своим другом по институту начинали коммерческую деятельность – ну и к нам пришел этот человек выяснить, что именно мы делаем. Наш разговор прошел вполне спокойно. Хотя, конечно, то самое расслоение общества началось именно в 90‑е. И мы с другом Сашей даже оказались в некотором роде в клане «новых русских» — по крайней мере, у нас с ним (практически у первых в Нижнем) появились очень дорогие сотовые телефоны.
- Ага, то есть кадр из фильма, где у одного из пассажиров старого ЛиАЗа-«лунохода» вдруг звонит мобильник и все на него смотрят как на оказавшуюся в хлеву Королеву Английскую…
- Это прямо-таки из реальной жизни взято. Правда, мы с Сашей получили эти телефоны на бартер: поставили одной из компаний видеооборудование и она расплатилась с нами парой мобильников. Каждый стоил около двух тысяч долларов. То есть ты вешал телефон на пояс, шел по Покровке и никогда не мог предсказать – то ли тебе сейчас дадут в табло гопники, то ли захотят познакомиться девушки.
- Значит, все-таки не один-единственный бандит вам в жизни попадался.
- Ну да, гопники были. Во времена моей юности сложно было просто пройти на Покровке и не услышать хотя бы пару раз вопрос: «Э, пацан, ты откуда?». Бывало и такое, что автозаводской гопотой набивался целый 40‑й автобус и ребятки приезжали в центр «на разборки». Но как-то постепенно все эти юношески-подросковые игры сошли на нет.
- Евгений, я вот до сих пор не могу понять, как вы решились снимать фильм, не имея мешка денег за спиной.
- Не сказать, чтобы вообще без мешка – около 30% средств на съемку фильма у меня было. Но я, конечно, не понимал, во что ввязываюсь. И все шишки, которые только мог словить, словил. И путь наш был… не многострадальный, но синусоидальный – точно. Хотя, конечно, если бы я делал кино «для себя», уложился бы в гораздо более сжатые сроки. Я же всегда держал в уме: этот фильм должен быть интересен самому широкому кругу зрителей. И демонстрироваться в кинотеатрах.
- Слушайте, а ведь хороший фильм «про город» — это отличная реклама Нижнего! Я имею в виду, реклама нашего города среди не-нижегородцев, потенциальных туристов.
- Именно. Я и сценарий писал в расчете на то, чтобы фильм стал интересен всем россиянам.
- Как минимум – россиянам. Но городские власти вас не поддерживали?
- Официально – нет. Но вы видели финальные кадры? Я там благодарю всех, кто помогал нам снять «Студию Нижний». И в титрах, во-первых, есть люди, которые стояли у руля: но они помогали не как «носители должности», а в частном порядке. А во-вторых (этим моментом я немного горжусь), в титрах упоминаются такие фамилии, какие вообще невозможно представить себе в одном «файле». А у нас они есть.
- Меня больше потрясла та часть титров, где вы благодарите за поддержку «Марию Ивановну А.», «Ивана Петровича Б.» — и так далее.
- Да, люди просто переводили нам деньги на карточку. А банк же не сообщает фамилии тех, кто отправляет деньги. И их, таких людей, было очень много.
- В фильме очень много кадров, сделанных на улице, в кадре – живые люди: ходят, смеются, танцуют… Они знали, что их снимают? Или это, скажем так, «натурные съемки»?
- У нас почти все съемки были «партизанские»: приезжали, снимали и уезжали. Например, надо нам снять сюжет возле ДК Свердлова – мы его снимали. Мимо ходили люди, попадали в кадр. Ну, прекрасно. Вообще, нижегородцы очень лояльные. Никто не топал на нас ногами и не ворчал «ходють тут всякие». С другой стороны, и мы тоже не вели себя борзо.
- Борзо – это как?
- Ну, приезжает, например, московская группа снимать сериал. Загоняют два трейлера, перекрывает все, что можно перекрыть… Это раздражает. А у нас съемочная группа вместе с актерами – 15 – 20 человек максимум. А бывает, что и вдвоем-втроем снимали. У нас же универсалы все.
- Конечно! Фамилия «Кудельников» в титрах мелькала сто тысяч раз – и как режиссер, и как сценарист, и как продюсер…
- Да я себя написал только там, где нельзя не писать. А где можно не писать, там не указывал. Потому что так-то я был и водителем, и грузчиком, и сторожем и кем только не. Да и не только я, мы все такие. Иначе это было бы невозможно снять! Бюджет российского фильма сегодня стартует от 50 миллионов рублей. А у нас – 12 миллионов. При этом – и натурные съемки, и компьютерная графика…
- Как вас в музеи-то пускали снимать? Там же все строго?
- А вот музеи как раз очень активно сотрудничали. Причем я понимал, что для музейных работников мы – источник большого стресса. Они же привыкли к тишине, а тут заваливается такой алалай-махалай, ставит свои камеры, осветительные приборы. Что-то падает, кто-то бегает… Но терпели!
- С коммунальщиками как договорились на дрифт снегоуборочного КамАЗа возле катера «Герой»?
- Да все как всегда. Звонишь руководству автопредприятия – их твой запрос парализует и они вроде как и не отказывают, но и не разрешают. Идешь 500 метров до парковки снегоуборщиков, говоришь водителям: «Ребят, вы ночью снег убирать поедете?» — «Поедем» — «Нас бы снять вас» — «Можно» — «А подрифтовать на КамАЗе можете?» — «Ну а чего ж нет? Номера только не показывайте» — «Ладно». Ну какое тут преступление-то? На пустой площадке машина покрутилась. Хотя сейчас, наверное, нам бы уже не разрешили…
- Везуха!
- Да у нас вообще было много везухи. Мне очень повезло с атмосферой на Масленице на Щелоковском хуторе и летом на Дне города (это, кстати, был один из двух случаев, когда мы согласовывали съемку). Мы тогда стояли прямо в толпе – и люди, заметив нас, махали рукой, улыбались – это выглядело так естественно! Вообще, интересный феномен: возьмешь в руки телефон и пойдешь снимать людей на улице – люди будут отворачиваться и стараться не попасть в кадр. Ставишь на плечо камеру и идешь по улице – все улыбаются и машу рукой.
- Камера большая, ее уважают. А были те, кто, увидев съемки, просили: «А возьмите меня в кино?»
- Некоторый процент городских сумасшедших имеется. Но в основном они подходят и начинают требовать внимания: задают вопросы, навязываются. Но они не очень-то и напрягали, кстати. Ну, спросили нас что-то. Ну, мы ответили. Мы старались все делать корректно – и не получали хамства в ответ.
- Фильм, кстати, и сам по себе получился такой… приятно-интеллигентный. Без ханжества и слащавости.
- Это забавно: разные люди отмечают в фильме совсем разные вещи. Мы ведь показали его уже очень многим и очень разным людям. И всегда спрашивали: «Ну как вам?» Так вот, кто-то говорил: «Ой, какая хорошая мелодраматическая история, только вот видов города многовато». А кто-то: «Виды! Какие роскошные виды! А мелодрама – это мы и в любом другом кино посмотрим». И так, на основе впечатлений тысяч людей, и приходилось выстраивать конечную версию фильма. Вообще, без художественного руководителя работать достаточно тяжело. И если бы у меня не было за плечами школы «Сетей-НН», где мы учились смотреть на свою работу глазами непредвзятого зрителя, которому глубоко фиолетовы все твои амбиции, усилия и заслуги. Ему важен продукт.
- Непредвзятый зритель не говорил, что фильм получился немного, ммм, неровный?
- Говорил. Вообще, я «Студии Нижний» вижу два фильма в одном: первый – это легкая картинка для тех, кто знакомится с городом, и второй – это мелодрама. По идее, можно было бы их и разделить, но не хочется. И я целый год придумывал, как бы сделать этот фильм более цельным… И не придумал.
- А может, и не надо? Пусть остается живой, с шероховатостями.
- А пусть. Повырезал из фильма явные «провисания», но телевизионные дистрибьюторы говорят: «если хочешь его демонстрировать по ТВ, оставляй мелодраму, убирай город».
- Жалко…
- Да все равно я город оставлю. Потому что все эти страдания – они ведь ради того, чтобы люди порадовались за свой город, полюбили его. И я могу гарантировать, что фильм понравится. Гарантия моя опирается на мнения тысяч людей, которые уже смотрели «Студию Нижний» и честно сказали: да, нравится. Нам поставили знак 12+, так можно идти в кино с подростками – они тоже оценят.
- Вы уже тестировали это кино на старшеклассниках?
- Да, к нам приходили учителя с классами. Педагоги, конечно, все принимают фильм «на ура». Примерно три четверти школьников говорят «кино понравилось» (хотя отмечают совсем не те моменты, которые выделяют учителя). Но важно – никто, пока идет фильм, не сидит в телефоне. Все смотрят! Значит, цепляет их фильм.
- Значит, пора идти в кино!
