Журналист Андрей Бурлака рассказал, что происходит с музыкой сегодня

Андрей Бурлака – человек уникальный. Технарь по образованию, он окончил Ленинградский институт точной механики и оптики, но посвятил себя не точным наукам, а музыке. Работал редактором Ленинградской студии грамзаписи, где выпустил больше 50 пластинок и компакт-дисков российских и зарубежных музыкантов. Андрей Бурлака – автор и соавтор книг «В ритме эпохи», «Рок-музыка в СССР», «Кто есть кто в советском роке», «Рок-блиц» и сотен статей по вопросам музыкальной культуры, опубликованных в разных странах. Многие из них легли в основу музыкальной энциклопедии издательства «Кирилл и Мефодий». А в 2007 году вышла его трёхтомная энциклопедия петербургского рока. Наверное, никто в стране лучше него не знает «кухню рока». О том, что рок жив, о причинах популярности винила и музыке Андрей Бурлака рассказал в интервью сайту Pravda-nn.ru.

Чистый берег

– Андрей, многие нижегородцы знают вас как одного из основателей всенародно любимого фестиваля «Рок чистой воды». Как всё начиналось?

– Тогда страна менялась, и было понятно, что есть куча вещей, которыми надо заниматься, потому что ими не занимается ни правительство, ни общественные организации. И тогда Гоша Крупин, лидер группы «Чайф» Володя Шахрин, я, президент Свердловского рок-клуба Коля Грахов и другие наши друзья соединили рок и экологию. Саша Калужский дал фестивалю название, а Костя Ханхалаев арендовал для него теплоход. На нём летом 1990-го мы прошли по всей Волге и в каждом городе выступали с концертами и агитировали зрителей, чтобы они не мусорили. Потом был тур по Байкалу, Белоруссии, Чернобыльской зоне…

Мы объединили музыкантов, журналистов, общественников, биологов, химиков, которые брали пробы воды. А они превышали в сотни раз нормы! Нам удалось привлечь людей к этой проблеме. Здорово, что фестиваль возродился, и мы вновь привлекаем внимание к экологии, очищаем берега реки, но сейчас уже невозможно арендовать теплоход. Ограничиваемся несколькими фестивальными днями.

– Формат фестиваля изменился. А как меняется сама рок-музыка?

– Если бы сегодня человек, который в 1955 году слушал настоящий рок‑н‑ролл, послушал то, что играют сейчас, он сказал бы, что это ужас и непонятно что такое. Но то и интересно, что музыка меняется. Значит, она развивается. Всегда есть музыка элитарная, для понимания которой нужно образование. Шёнберг, Штокхаузен, наш Шнитке. А есть та, что звучит из каждого утюга, массовая. И зыбкое пространство между массовой и элитарной – рок‑н‑ролл. Для меня рок‑н‑ролл – музыка, которой человек хочет что-то сказать и выходит для этого на сцену. А поп-музыка – когда человек выходит и говорит то, что от него ждёт публика. Одна и та же песня может быть рок‑н‑роллом и не быть им. Всё зависит от того, как человек её исполняет.

– Что же важнее: когда музыка зовёт танцевать, подпевать или подумать?

– Музыка должна быть разной, нельзя же только танцевать или философствовать. Мы не должны всё время рассуждать, мы должны и есть, и пить, и спать, и общаться, и детей рожать. А музыка должна сопровождать нас на всех наших жизненных этапах. Что-то подсказывать, чем-то помогать, где-то давать совет.

– И какой же главный совет она дала вам?

– Что надо быть свободным внутренне, делать то, что тебе подсказывает внутренний голос. Мы ведь музыкой не боролись с советской властью. Это она с нами боролась. Власти нужен был не думающий человек, а исполнитель. Представьте картинку: человек рубит дрова. Дрова нужны, потому что ими топят печку. Топор нужен для того, чтобы дрова рубить. А человек – это механизм, который приводит топор в действие. Для власти человек с его эмоциями, проблемами, переживаниями, чувствами был не интересен. Это и сгубило Советский Союз.

Море информации

– А почему сейчас не появляются музыканты уровня Курёхина или Цоя?

– Молодёжь разучилась искать информацию. Мы её выцарапывали, для переводов языки изучали. Я море времени в публичной библиотеке провёл для того, чтобы что-то узнать и этим поделиться. Тогда мы все, и Курёхин, и Цой, чем-то зарабатывали, а музыкой занимались, не планируя её как заработок. Просто были счастливы ей делиться. А теперь музыканты просто работают. В этом нет ничего плохого, но они не относятся к этому, как к служению.

Всё открыто, поэтому люди это как необходимое не воспринимают. Это как мы к благам цивилизации относимся: открыли кран – течёт вода, и это само собой разумеющееся. А когда-то люди носили воду из колодца. Получение информации упростилось. Кажется, спроси у Гугла, и он всё найдёт. Но чтобы он ответил, надо, чтобы нужную информацию туда кто-то положил!

– Вы свои книги выкладываете в свободный доступ?

– Практически все в свободном доступе. Я не делаю ограничений – пользуйтесь! А если вы хотите что-то добавить или уточнить – пожалуйста! Но всё развивается волнами и может измениться.

– Например?

– Несколько лет назад винил ушёл. А сегодня возвращается и становится одним из самых интересных форматов. Сейчас отечественные виниловые пластинки стоят, как раньше стоили лучшие западные. А они при зарплате 120 рублей стоили по 70 рублей и выше. Сейчас это кажется нонсенсом. Я слушаю музыку на виниле, на компакт дисках, на кассетах, живьём и в интернете. И это хорошо!

Новый герой

– А музыкантов не обижает, что в основном зрители знают три-четыре их песни и требуют их на концертах?

– Если в том море информации, что есть сейчас, зрители помнят хоть что-то, это достижение! «Аквариум» пел ещё 40 лет назад: «Из моря информации, в котором мы тонем, единственный выход – это саморазрушенье». Сейчас такой избыток информации, что у людей нет навыка помнить. Но мне кажется, что должна вернуться мода на проверенные источники, на книги. В букинистических магазинах, где раньше работали бабушки, сейчас работают молодые ребята. Люди чувствуют спрос.

– Вы дружили со многими легендами рок-музыки. А за кем-то из новых музыкантов вы видите будущее?

– Музыка развиваться перестала. Ещё в 1987 году мне коллега, западный журналист, говорил: «У вас ещё движение, а у нас уже всё. Вся музыка, все её ручейки в одно озеро впали. Черпай откуда всё, что хочешь, смешивай». А теперь и мы до этого дошли. Это как игра в кубики, из которых можно сложить разные картинки. Но очень небольшое количество людей могут новые кубики в игру ввести. И пока новых кубиков не вижу.

– А за рубежом?

– То же самое. Всё формализовалось. Появилось много групп с одной песней. У нас так же было, когда рухнул проржавевший железный занавес. Кто-то прославился, а кто-то сразу себя исчерпал.

– Есть ли песня, которую можно назвать гимном русского рока?

– Юрий Ильченко, который недавно покинул этот мир, написал песню «Бей, колокол». Это такая по-настоящему патриотическая песня. Титаны уходят, но я оптимист и верю в то, что появятся новые.