ресторанный критик Катерина Смирнова

…С рождения. Он меня сначала заворожил, а потом довольно жестоко разочаровал. И все это в первые четыре года жизни.

В ясли я ходила в Верхних Печёрах. Помню, как меня везли на разноцветных санках по блестящему снегу сквозь лабиринты новеньких панелек. Везли в пахнущий краской садик с огромной территорией, цветами и бассейном.

Потом нам пришлось переехать на Автозавод. Почему-то ближайший садик оказался на Маслякова, в районе площади Горького. Вместо любимых санок меня начали возить старые вонючие автобусы-гармошки, в которых меня жутко укачивало. Садик был потёртый, тесный и весь какой-то шершавый.

Я живу в Нижнем Новгороде…

Надо же: я помню всех воспитательниц из яслей, хотя была совсем крохой. А на Маслякова не помню никого, кроме орастой уборщицы, мы её боялись больше, чем вампиров. Там была тесная территория, вся в заборах. Когда мы выходили гулять, я занимала единственные качели и не слезала с них, пока за мной не приходили. Качалась и думала, что когда вырасту, никогда больше не буду жить в такой клетке. Так и вышло: моя работа даже и на работу не похожа. Это праздник, который всегда с тобой! Я, возможно, самый свободный в этом городе человек.

...В Нижнем Новгороде я больше всего люблю лес и воду. Лес – это наши огромные дикие парки, все почти бывшие кладбища, совершенно мистические. В школу ходила через Автозаводский парк, представляла, что я графиня, и он – мои владения.

Когда родила дочку, особенно полюбила парк Кулибина, мы жили рядом. Привязывала её к себе слингом и гуляла там все дни с июня по сентябрь. Слушала птиц, читала книги. Заходила выпить чая в кафе «Кулибин», там же в уголке кормила ребёнка грудью, и мы шли гулять дальше. Именно в то лето я заметила, что парк живой, умеет дышать и менять пространство. Зимой его можно просмотреть насквозь от Горького до Белинки. А летом он расширяется и превращается в настоящие джунгли.

Мои любимые места в Нижнем Новгороде...

В 10-м классе мы полюбили гулять пешком от нашей школы № 126 на Автозаводе до кремля. Через реки переходили внутри мостов. Мой любимый – Окский. У всех остальных мостов внутри есть технические переходы для рабочих по бокам, а у этого одна техническая люлька посередине. Когда по мосту едет трамвай, она угрожающе раскачивается. Но в остальное время – красота: виды фантастические, и чайки летают прямо под тобой.

Попасть туда было сложно: где-то приходилось подтягиваться, где-то перелазить через ограждения. Мы еле-еле туда залезли и были в шоке, когда встретили там рыбаков в полном обмундировании. Господи, думаем, мужики, как вы-то сюда залезли с удочками? И как вылезете с полными вёдрами рыбы? Я тогда поняла, что окские рыбаки – люди героические.

Нижний очень красивый, за это нужно сказать спасибо природе, дворянству и купечеству. Особенно купечеству. Мы же долгое время были центром мировой торговли и культуры благодаря Нижегородской ярмарке. Сюда со всего света съезжались торговцы с товаром: турецкими скакунами, тканями, драгоценностями, кофе. Восток и Запад встречались здесь. Китайский чай до открытия портов сначала попадал именно к нам, и уж потом его раскупали европейцы. Поэтому чайная и кофейная культура в городе всегда была очень развита.

Как изменился Нижний Новгород?

В Нижнем Новгороде достаточно много кофеен с таким премиальным зерном. Я шучу, что Большая Покровская на отрезке от Минина до драмтеатра – настоящая аллея кофейных звёзд. Здесь можно попробовать цветочную Коста-Рику, ягодную Эфиопию, карамельную Суматру. Я даю почувствовать разницу на своих кофетурах.

Недавно летала в Нью-Йорк, на родину спешалти (американцы первыми основали ассоциацию в 80-х годах и взяли под контроль лучший кофе в мире). Думала, что уж там-то элитные кофейни должны быть на каждом шагу, но оказалось, что у нас в Нижнем любителей качественного напитка не меньше, хотя нашей спешалти-истории всего-то лет десять. Видимо, мы во всём медленно запрягаем, но быстро едем. Просто осознайте: мы здесь пьём, возможно, лучший кофе в мире и даже не подозреваем об этом!

Нижний – город с богатой гастрономической историей. На ярмарку приезжали французские повара, которых за дикие деньги нанимали нижегородские купцы, они даже до столиц доехать не успевали. В реках плескалась стерлядь, подновские огурцы, арзамасского гуся и шустовские настойки поставляли к царскому столу.

Мы и сейчас очень гастрономичны. Из-за близости к Москве местные рестораторы вынуждены готовить блюда столичного уровня по провинциальным ценам, нам очень повезло.

О нижегородских традициях

При этом город насквозь пропитан культурой. У нас, например, проходит всероссийский фестиваль стрит-арта «Место». Художники пишут свои картины прямо на глазах у прохожих. У нас очень крутые художники, их работы украшают очень многие нижегородские кафе. Так что гастрономия и изобразительное искусство у нас переплетены: в «Юле» и «Кофе это фрукт» много работ Никиты Номерза, весь интерьер «Темпа» состоит из полотен Аси Феоктистовой, в «Скуратове» висит Иван Серый, «Парк культуры» – вообще одна большая галерея. Этот симбиоз искусств очень вдохновляет.

...Я стала журналистом, чтобы быть свободной. Чтобы между мероприятиями иметь возможность хотя бы посмотреть, как почки лопаются, жизнь течёт, солнце светит. Работала корреспондентом на ТВ, политическим обозревателем в «Новой газете» при Захаре Прилепине, вела авторскую программу на радио «Маяк», летала с бывшим губернатором в Канны, когда работала в информагентстве «Время Н», была шеф-редактором Нижегородского BusinessFm.

На последнем месте у меня были сказочные условия труда: рабочий день начинался в семь, и в полдень я уже была свободна. Но со свободой такое дело – невозможно насытиться, мне стало тесно в найме, и я начала работать на себя. Сейчас я принадлежу только себе и делаю только то, что люблю.

Моя работа в Нижнем Новгороде...

А я люблю окружать себя умными людьми, люблю красивые застолья, хорошее вино, интересные разговоры. Поэтому я вожу гастрономические, барные и кофейные экскурсии. Организую выездные гастрономические выходные и лагеря для взрослых на Чёрном море. Придумываю концепции кафе, разрабатываю стратегии продвижения. И очень много пишу про еду, в том числе для журналов «Ресторанные ведомости» и «Соль».

В Нижнем Новгороде я единственный ресторанный критик. Впрочем, их дефицит не только у нас, но и вообще в стране. Все в основном обозреватели, мне же всегда была ближе именно критика в духе Добролюбова и Белинского.

Человечество накопило огромный объём знаний. Чтобы просто стать полноправным членом общества, сегодня нужно отучиться в школе, а потом получить ещё какое-нибудь образование. В одиночку освоить всё это не получится, нужны учителя. Неподготовленный человек со скромным культурным багажом не сможет оценить даже самых прекрасных произведений искусства – они просто будут ему непонятны. Понимать театр, литературу, музыку, живопись помогают критики, журналисты, обозреватели.

Зачем Нижнему Новгороду ресторанные критики?

С гастрономией та же история. Я веду ужины, в которых разбираю блюда нижегородских шефов на цитаты. Например, в этом блюде филе рыбы прижарено только со стороны шкуры вместе с чешуей так, чтобы от жара чешуйки приподнялись и стали похожи на кристаллы, – это изобретение испанского повара Мартина Берасатеги.

А нарочито небрежную сервировку этого блюда придумал итальянский шеф Массимо Боттура в своём легендарном десерте «Упс, я уронил лимонный пирог».

В гастрономии, как и в других видах искусства, много революций и бесконечное количество интерпретаций. Я всё это охотно объясняю и показываю на своих ужинах и турах.

Пить вкусный кофе, любить своих детей, переплыть Волгу на Volga Swim.

У нас город-медитация, в котором много деревьев, света, простора, воды. В жизни самое главное – быть рядом с природой и любимыми людьми. Ничего лучшего быть не может.

Текст: Юлия МАЙОРОВА. Фото: Ксения САМСОНОВА, avtozpark.ru, 9bgallery.com

Опубликовано: 16.03.2022

Что пожелаете нижегородцам?