Сто лет назад, в августе 1918 года, в лесах нижегородского Заволжья – в Урене – вспыхнуло крестьянское антисоветское восстание, которое большевикам удалось подавить с очень большим трудом. Причин восстания было много – это продразвёрстка, и местечковый сепаратизм (желание отделиться от Варнавинского уезда), и проблема многочисленных по-настоящему преступных злоупотреблений со стороны уездного Варнавинского совета депутатов (Совдепа), и проблема уклонения крестьян от призыва в Красную армию... Всё вместе это создало гремучую смесь, готовую взорваться от любой поднесённой «спички»...

Ударим в набат

В начале августа 1918 года наступавшие белые армии взяли Казань. По всему Поветлужью поползли слухи о том, что белые уже продвинулись дальше, чуть ли не до Козьмодемьянска. А тут ещё обострилась политическая обстановка в богатом торговом селе Урень, где давно зрело недовольство советской властью... 19 августа в Урень вошёл отряд красноармейцев. Вообще-то, отряд шёл в Тонкино, но так получилось, что красноармейцы проходили через Урень как раз в тот момент, когда там проходило собрание представителей нескольких волостей. На повестке собрания был вопрос о создании самостоятельного, независимого от Варнавина уезда. Нежданное появление красноармейцев всполошило собравшихся. Послышались откровенно враждебные выкрики и требования убраться из Уреня прочь. Кто-то пустил слух о том, что красные будут требовать запрета собрания и наложения штрафной денежной контрибуции. Словом, обстановка стала накаляться буквально с каждой минутой.

Оценив ситуацию, командиры отряда отказались от похода в Тонкино и решили вернуться в уездный Варнавин. Но лишь красный отряд двинулся в обратный поход, его обстреляли. Возможно, это была целенаправленная провокация, и она достигла своей цели: вооружённая чем попало мятежная толпа уренцев начала преследовать красноармейцев. Предупредительные выстрелы её не остановили. Восставшие ещё яростнее набросилась на отряд. Он оказался не готов к такому резкому событию, и ему пришлось попросту спасаться бегством... Красноармейцы вернулись в Варнавин 20 августа, потеряв при паническом отступлении 10 человек – они попали в руки восставших и были зверски убиты...

Восставшие собрались на митинг, где раздавались зажигательные речи с призывом «встать на защиту Урень-края и до последней капли крови биться с Варнавинским советом». Появились и органы власти мятежного края, которые к вящей радости местных жителей отменили советские декреты о продразвёрстке и хлебной монополии.

Во главе самостийного управления «Уренской державы» сразу же встали бывшие офицеры – Фёдор Щербаков, Фёдор Коротыгин, Иван Кочетков и Михаил Москвин. Общее военное командование силами повстанцев принял капитан Щербаков. А вот гражданскую власть возложили на некоего Ивана Нестеровича Иванова. Кем был этот человек, до сих пор загадка. Известно лишь, что многие годы он прожил на Дону. То ли был там управляющим имения, то ли богатым иногородним крестьянином (то есть не относящимся к казачьему сословию). Сам он позднее, уже на допросах в ЧК, утверждал, что бежал с Дона – в ходе начавшейся Гражданской войны казаки принялись вырезать иногородних крестьян целыми семьями, вот Иванов и вынужден был уехать на свою историческую родину в Поветлужье. Во всяком случае, он явно имел неплохое образование (в архиве областного Управления ФСБ хранятся написанные им бумаги, и написаны они весьма грамотно) и пользовался среди уренцев большим авторитетом...

Брат на брата

Повстанцы быстро организовали своё войско численностью не менее полутора тысяч человек, и уже через несколько дней после инцидента с красноармейским отрядом двинулись на Варнавин. Однако штурм уездного центра закончился неудачей. Срочно подтянутые местные красные отряды не только отбили атаки повстанцев, но и перешли в наступление. Наверное, с восстанием удалось бы покончить быстро, за несколько дней (в последних числах августа Галичский красный полк с четырьмя орудиями уже вышел на окраины Уреня), если бы 29 августа крупный отряд мятежников во главе с прапорщиком Михаилом Москвиным не нанёс внезапный удар. Он неожиданно атаковал Ветлугу, где их уже поджидали местные белые подпольщики – они при подходе отряда Москвина подняли в городе восстание. Ветлуга, где не было ни одной боеспособной красной части, сразу была захвачена повстанцами. Местные советские руководители – председатель уездного ЧК Куликов, военный комиссар Штурмин, председатель исполкома Алешков, уездный продкомиссар Цыганов – тут же были расстреляны. После захвата Ветлуги к восстанию присоединилось не менее 150 добровольцев (в основном бывших офицеров), ещё около 400 человек в белую гвардию было мобилизовано...

Для большевиков создалась опасная ситуация. Ибо повстанцы Уреня и Ветлуги не просто объединили свои силы, но и попытались установить связь с белой Казанью – тем самым они вознамерились ни много ни мало, а разрушить тылы и коммуникации Восточного фронта Красной армии со всеми вытекающими отсюда печальными для Советской республики последствиями. Поэтому ещё 22 августа комиссар Ярославского военного округа Михаил Фрунзе телеграфировал костромскому губвоенкому Филатову:
«Немедленно примите меры к ликвидации вооружённого восстания в Варнавине, на какой бы почве оно ни произошло, использовав для этого весь авторитет власти и все имеющиеся в вашем распоряжении вооружённые силы... О ходе развивающихся событий доносите в Иваново-Вознесенск».

Поняв, что дело проиграно, белые решили оставить Урень. В ночь на 14 сентября офицеры ушли из села. Пути-дороги отныне у них были разные. Уренские офицеры, теснейшим образом связанные с крестьянством, решили продолжить повстанческую деятельность, перейдя к партизанской тактике. А вот ветлужане, стопроцентные белогвардейцы, направились на соединение со своими, к фронту: одни на север, в Архангельск, к английским интервентам, а другие в сторону Казани. Из показаний участника белогвардейского восстания Ивана Максимовского:

«...из Уреня группою человек в 70 направились в отступление к Казани. Не доходя вёрст 30 до города Кокшайска Казанской губернии, наш отряд решился возвратиться обратно, кто куда желает, узнав, что Казань занята советскими войсками. Оставив в лесу винтовки и патроны, сами разошлись, кто куда вздумал».

Тяжкое похмелье

Многие повстанцы решили явиться к органам советской власти с повинной... Согласно нынешним антисоветским мифам, красные победители должны были бы устроить в мятежном крае чуть ли не поголовную резню, до младенцев включительно, – так обычно антисоветчики изображают карательные акции большевиков в годы Гражданской войны. Да, поначалу со стороны ожесточившихся в ходе боёв красноармейцев были и бессудные расстрелы, и даже грабежи домов мятежников. Но это дело быстро пресекло командование, наведя должный порядок. Расследование восстания было передано в руки ЧК и губернского революционного трибунала. Эти органы быстро отделили организаторов мятежа от остальной массы повстанцев, чаще всего просто втянутых в события. По сведениям историка-журналиста Сергея Скатова:

«Варнавинская Советская газета» от 12 октября 1918 г. публикует список из шести руководителей мятежа, расстрелянных незадолго в Урене по приговору ГубЧК... Постановлением ГубЧК в Ветлуге расстреляно 20 повстанцев. 30 ноября в Ветлуге расстреляно ещё семь человек – постановлением уездной ЧК... В докладе председателя Варнавинской УЧК сообщалось: со 2 сентября по 1 декабря 1918 г. уездной комиссией арестовано 137 человек, расстреляно в Урене и Варнавине 38 человек».

Очевидно, что в данном случае расстреливали прежде всего повстанческих лидеров – то есть ни о каком поголовном «геноциде» крестьянства Урень-края и речи быть не может. Организаторам восстания в своём большинстве удалось скрыться, однако сначала ЧК, а потом и ОГПУ упорно их разыскивали и привлекали к ответственности – например, повстанческого главаря Иванова поймали в лесу зимой 1919 года (выдали свои же). А в 1923 году в городе Великие Луки был задержан бывший офицер Чиркин, коего повстанцы посылали на связь в белую Казань. Что стало потом с Чиркиным – арестовали его в Великих Луках или отправили в Нижний Новгород – к сожалению, неизвестно: в материалах, хранящихся в архиве нашего областного УФСБ, об этом нет никаких сведений...

Вадим АНДРЮХИН.

Это отношение проявляется и в том, что уренский «Межхозяйственный лесхоз» – единственный оставшийся из 31 ранее имевшихся в Нижегородской области таких предприятий, главная задача которых как раз и заключалась в государственном ведении лесного хозяйства. Не рубка леса, не его заготовка стоят на первом плане, как у многих сегодня занятых в отрасли, а полный комплекс лесотехнических работ, включающих выращивание молодняка деревьев, их посадку, осветление и еще многое другое, вплоть до расселения муравейников. Промышленное перерабатывающее предприятие с полным законченным циклом от заготовки древесины до ее полной переработки лишь способствует выполнению главной задачи, обеспечивая необходимыми средствами.

В лесхозе Дмитрий Гулин начинал работать в 1976 году рядовым лесорубом, и, как рассказывает сейчас, в те годы руководство бросало его на самые разные участки, хотя главным своим призванием считает растить лес.

– Как наступает весна – время посадок, меня будто зуд какой-то одолевает, так и тянет в лес, – говорит он.

Дмитрий Иванович и сегодня, хоть и по рангу вроде бы не положено, весенние посадки старается не пропустить. А в прежние годы руководство лесхоза, заметив неуемное его стремление довести дело «до результата», сначала поручило ему руководство лесопункта, где безнадежно горел план. План благополучно выполнили и даже победили в социалистическом соревновании района, пожав все лавры, в том числе и материальные. Но ни более высокая зарплата, ни новая должность не могли поколебать решения Гулина через четыре месяца вернуться на прежнее место работы лесотехником.

Поворотным для него стал 1989 год, когда коллектив лесхоза встал перед необходимостью выбора нового руководителя. Недуг подкосил здоровье прежнего опытного руководителя Павла Федотовича Смирнова. Как ни отнекивался Дмитрий Гулин, когда в коллективе несколько раз называли его фамилию, в конце концов, сдался, взвалив на себя высокую ответственность за судьбы людей. Понимать их, как сейчас признается, оказалось самой тяжелой работой, с которой, впрочем, ему удается с успехом справляться. Об этом говорят не только результаты работы лесхоза, но и настрой в коллективе.

– Иной раз прямо тоска одолевает: иные из руководителей только и делают, что на дисциплину работников жалуются, а мне и поругать некого – все при деле, все заняты, – то ли в шутку, то ли всерьез говорит Дмитрий Иванович.

Но проблем, с которыми работники лесной отрасли сталкиваются, еще немало. О них опытный руководитель говорит с болью. Порой внимание надзорных органов превращается в излишнее давление. Проверяют сопроводительные документы на вывоз древесины: неправильно поставленная запятая – штраф 30 тысяч рублей, и подается это как «хищение древесины».

Еще одна проблема – реформа обращения с отходами. Многие ее звенья в глубинке еще не заработали. На местах предупреждали: народ потащит мусор в лес – а куда еще? Так и получилось. Работа по ликвидации нелегальных свалок легла на плечи арендаторов лесных участков.

На них же лежит обязанность заниматься очисткой лесов от валежника. Законодательство изменилось: правительство разрешило собирать валежник, но оговорило это рядом условий, например, упавшее дерево должно пролежать три года, пока не потеряет товарный вид, спилить сухостой на корню посчитают как самовольную порубку.

– Государство не должно оставлять нас один на один с этими проблемами, оно должно разработать приемлемые законы, чтобы арендаторы могли спокойно и плодотворно работать, – уверен Гулин.

В «Межхозяйственном лесхозе» налажено практически безотходное производство. В ход идет всё: древесина – на доски, подгорбыльная доска – на европоддоны, горбыль и опилки – на пеллеты...

Но кто будет продолжать традиции бережного отношения к лесу? Сегодня Дмитрий Иванович об этом говорит с надеждой, имея в виду созданное при лесхозе школьное лесничество.

– Если хоть один из сегодняшних ребятишек, кто с энтузиазмом занимается в нем, останутся работать в лесной отрасли, я буду считать свою миссию выполненной, – вполне серьезно говорит он.

Мысль о школьном лесничестве ему подал два года назад директор регионального департамента лесного хозяйства Роман Воробьев. Новое, как это часто бывает, оказалось хорошо забытым старым. Это движение зародилось еще в 1960-е годы, но с началом перестройки пришло в упадок и лишь в постперестроечное время возродилось. Причем Нижегородской области в этом пришлось догонять другие регионы. Догнали, в частности, в Уренском районе, и кое в чем перегнали.

– Сегодня в лесной отрасли настоящих, искренне преданных делу специалистов осталось не так много. Зарплата у них небольшая, а средний возраст если не пенсионный, то предпенсионный. Вопрос, хватит ли леса нашим детям, тоже будет зависеть от того, воспитаем ли мы им достойную смену.

Сподвижника в новом деле Дмитрий Иванович нашел в лице нового директора школы поселка Уста Натальи Охотниковой. В первый же рабочий день на новом месте и в новом для себя качестве она встретилась с руководителем лесхоза и поделилась идеями, которых у молодой директрисы оказалось немало, чем и подкупила Гулина.

Школьное лесничество назвали «Лесной патруль», участие в котором могут принять не только восьмиклассники, на которых, прежде всего, ориентировались организаторы, но и младшеклассники – дело находится всем. А дело непосредственно связано с ведением лесного хозяйства. Школьники выполняют полный цикл закладки леса: выращивание саженцев, пересадка их в лес. Гендиректор лесхоза о возрасте и положении как раз и забывает, когда «Лесной патруль» в полном составе выходит на весенние посадки саженцев лесных деревьев – кто же их еще научит?

Помогают в обучении школьников лесничие Семёновского лесничества Надежда Соболева и Владимир Смирнов. Профессионалами с большой буквы называет их Дмитрий Гулин. Каждый проработал в лесу больше 40 лет. Ребятам они передают свои знания о породах деревьев и лесных вредителях, учат ориентироваться в лесу.

Школьная организация теперь и сама занимается профориентацией в школе и детском саду. Частый гость в детском дошкольном учреждении «Лесной театр», участники которого проводят с малышами занимательные и познавательные игры на экологическую тематику.

– Каждый год мы в школе оформляем несколько тематических лесных уголков и приглашаем на экскурсии начальные классы и детсадовцев, – рассказывает директор школы Наталья Охотникова.

Школьное лесничество тесно сотрудничает с Уренским индустриально-энергетическим техникумом. Там стали обучать ландшафтному дизайну, и ребята с удовольствием постигают его азы, хотят самостоятельно обустроить территорию школы.

Уже третий год при школе работает летний экологический лагерь. Программа лагеря заняла второе место в конкурсе, который проводило министерство экологии Нижегородской области, и получило его поддержку. А в прошлом году лесничество «Лесной патруль» заняло третье место во Всероссийском заочном смотре-конкурсе на лучшее школьное лесничество в номинации «Просветительская деятельность».

Для ребят из «Лесного патруля» экскурсии в Нижегородскую сельхозакадемию, в Керженский заповедник, в Семёновский спецсемлесхоз стали привычными. Организует их, как правило, Дмитрий Иванович Гулин, который, как теперь сам признается, также считает себя ответственным за детское лесничество, как за взрослый лесхоз. При этом он повторяет:

– Мы пока в начале пути, но уверен, что всё получится.

Этот оптимизм ему еще внушает внук, который через год будет оканчивать Уренский техникум и собирается работать в «Межхозяйственном лесхозе», а заодно и продолжить учиться заочно в сельхозакадемии на лесника. Похоже, что Дмитрий Иванович уже близок к достижению той цели, которую считает главной – воспитать продолжателя своего дела.