Апология консерватизма. Часть III. Политическая
Принципиальная ошибкаКлассическая либеральная традиция положила начало принципу разделения властей ? на исполнительную, законодательную и судебную. И до сих пор этот принцип ? разделения властей ? считается основой и квинтэссенцией любого демократического государства. Можно спорить и оспаривать практически любые теоретические установки кроме принципа разделения властей ? она считается неприкосновенной, и любой покушающийся на нее немедленно объявляется в лучшем случае ретроградом, в худшем ? глупцом, с которым не стоит даже и разговаривать. Меж тем, поговорить-то на эту тему как раз очень стоит, поскольку, выстраивая российскую власть на неукоснительном соблюдении принципа ее разделения, мы идем в решительном разрезе с русской консервативной традицией, а, стало быть, и с российской историей. И, что еще хуже, с современной российской действительностью. Идеологи и теоретики принципа разделения властей исходили, безусловно, из благих намерений. Они выстраивали свою систему в противовес монархическому единовластию, где монарх был воплощением сразу трех начал ? и судебного, и законодательного, и исполнительного. Концентрация всех властных функций и полномочий в одних руках могла привести, и зачастую приводила, к злоупотреблению властью, беззаконию и произволу. Дабы исключить возможность подобной концентрации власти, создающей ощущение безнаказанности и вседозволенности, и была придумана гениальная теория по разделению властей. Отныне ни у одной ветви власти не было абсолютных полномочий, и каждая из них всегда была в состоянии ограничить чрезмерные притязания другой. Так в теории. Да, собственно, и в практике, многих (но не всех!) западных государств. Успешнее всего эта система работает в США, изначально строившихся как республиканское федеративное протестантское государство, без какой-либо традиции монархической или иной единоличной власти. В России же подобную систему пытались искусственно внедрить два раза, и обе эти попытки провалились. Разделение властей в начале ХХ века закончилось революцией, в конце ХХ века ? новым стягиванием всех функций в один центр. И иначе нельзя никак. Ну, хорошо, пожили мы при разделенной власти в 90‑е годы. На бумаге, вроде бы, живем и сейчас. Но кто в это действительно верит? Кто верит, что наша законодательная власть может принять какой-нибудь ключевой принципиальный законопроект без воли и ведома власти исполнительной? Кто считает, что иск на несколько миллионов долларов суд примет, рассмотрит и удовлетворит абсолютно честно, законно и независимо? Кто полагает, что исполнительная власть, коли случится невероятное и суд примет решение не в ее пользу, или парламент примет закон, ущемляющий ее интересы, безропотно подчинится этим решениям и станет их выполнять? Полагаю, что при всем желании таковых людей найдется немного. Куда больше людей, наверное, хотели бы, чтобы так было. Чтобы в России все было, как на цивилизованном Западе, чтобы парламент принимал законы, правительство их исполняло, а суд следил за их соблюдением на практике. Но даже они, наверняка, понимают, что в сегодняшних российских условиях, все это ? не более чем прекраснодушные мечтания. Теория разделения властей в ее западном либеральном варианте в России не работает. Нужен другой вариант. Выход из тупика Нужно вернуться к традиционной для России системе единства властей, воплощенной не в безликом принципе, а в конкретной личности. И не стоит бояться в этом случае разгула произвола и беззакония на высшем государственном уровне. В российской истории монархов-деспотов, подчиняющих всю свою политику личным капризам и не считающихся ни с чьими интересами, было гораздо меньше, чем в истории европейской, не говоря уже про китайскую, среднеазиатскую или ближневосточную. Собственно говоря, таковым был всего лишь один Иван Грозный, поскольку даже Петра 1 нельзя назвать деспотом в полном смысле слова, ибо он подчинил политику не своим капризам, а государственным интересам. В чем дело? Почему российские цари и императоры, обладая, казалось бы, абсолютной властью, не позволяли себе использовать ее произвольно и противозаконно, даже в условиях верной безнаказанности? Потому что над ними довлел другой принцип, настолько величественный и всеобъемлющий, что рядом с ним даже пресловутый принцип разделения властей кажется мелким и необязательным. Ведь царь был не просто главой исполнительной власти, и даже не только главой государства, он был помазанником Божьим. И как таковой, он был обязан служить Богу и Божьей правде, а уже потом народу и закону. Любой вменяемый консерватор и в мыслях не допустит, что законы, измысленные людьми, могут быть выше закона Божьего, и, соответственно, последняя правда ? это Божья правда, и именно ей, в первую очередь, обязан служить и подчиняться царь, какой бы могущественный и всевластный он ни был. В этом и был весь фокус. Жить по закону и жить по-божьи, это не одно и то же, хотя и во многом похоже. Царь мог жить и править не по закону, и за это ему бы ничего не было. Так жили и правили советские генсеки. Но царь православный, царь ? «помазанник божий», жить и править не по-божьи не мог. А это априори исключало все те чудовищные преступления и злодеяния, которыми прославились средневековые, европейские и азиатские правители. Правда, человек слаб и склонен если не к злодеяниям, то к ошибкам. В западноевропейской либеральной традиции и злодеяния, и ошибки правителей нивелируются и микшируются противостоящими им политическими институтами. В российской консервативной традиции та же самая роль была отведена церкви. Собственно, до Ленина ни один правитель России не был атеистом. Каждый из них ? от Владимира Святого и до Николая II ? был человеком верующим, и, так или иначе, связан направляющим действием церкви. Даже больной тиран и самодур Иван Грозный и то не смог отмахнуться от священнических призывов и наставлений и попросту предпочел расправиться с митрополитом Филиппом, приказав его задушить. Ни до, ни после, ни один русский князь, царь или император такого себе не позволял, и благотворное влияние церкви на власть ощущалось и проявлялось на протяжении всей истории России. Доходило, порой, до смешного, по крайней мере, с нынешней, либеральной точки зрения. Русские царевны, выдаваемые замуж за зарубежных монархов или принцев, сохраняли православное вероисповедание ? это ставилось одним из непременных условий брака. В то же время, зарубежные принцессы, выходившие замуж за российских царей или наследников престола, в обязательном порядке должны были принять православие. И это условие соблюдалось неукоснительно, даже тогда, когда церковь не имела, казалось бы, особого влияния на власть и управлялась не патриархом, а Синодом. Но вот, поди ж ты! И пришлось немецкой принцессе из захудалого гессенского рода Софии-Фредерике-Августе Ангальт-Цербстской принимать православие и новое имя, более привычное русскому уху ? Екатерина Алексеевна. Под этим именем она и вошла в российскую и мировую историю, став едва ли не самой национальной царицей из всех русских царей! Православие приняли и все последующие российские императрицы, сплошь немки, и вопреки всем законам генетики, чем меньше собственно русской крови оставалось в жилах российских императоров, тем более русскими они становились по духу. Вряд ли подобные метаморфозы возможны в системе конституционного разделения властей. Спасительный симбиоз России нужно не разделение властей (по крайней мере, такое), а их единение во имя и на основе общих принципов. И должен быть один человек, который воплощает в самом себе все национальное единство. Сейчас принято смеяться над этим, якобы исключительно русским, стремлением обращаться с каждой своей проблемой именно к главе государства. На самом деле, это наглая профанация, имеющая явную цель ввести в заблуждение. Отнюдь не с каждой проблемой стремится русский обратиться к главе государства, а лишь с важнейшей, последней, от решения которой уже отказались все остальные. И это было естественно и логично. Если царь ? помазанник божий, если царь ? хозяин земли Русской (как написал в анкете о своем социальном статусе император Николай II), то он и должен отвечать за все. В том числе, и за все безобразия, творящиеся в его хозяйстве. Любопытно, кстати, что почти об этом же самом говорил и Владимир Путин в своей первой инаугурационной речи, заявив, что «понимает, что в России первое лицо отвечает за все». Слова эти мало вяжутся с принципом разделения властей, зато очень хорошо с принципом соборности, органически присущим русской политической традиции. Не конкурируя и не надзирая друг за другом, а совместно осуществляя общую миссию под единым руководством ? вот как необходимо работать российской власти. Только при этом условии она способна быть эффективной и гуманной одновременно. За эффективность отвечает монарх (сейчас президент), за гуманность ? церковь. На симбиозе именно этих «ветвей власти» и должна выстраиваться новая российская политическая традиция. Консервативная традиция. Продолжение следует.Апология консерватизма. Часть II.Апология консерватизма. Часть I.
