Бомба, подарившая миру мир
Ровно 55 назад, 12 августа 1953 года, сейсмические приборы ведущих стран мира зафиксировали толчок необычной силы. Началась принципиально новая эпоха мировой истории, термоядерная. На Семипалатинском полигоне состоялось испытание первой советской водородной бомбы, которая имела «служебное» название РДС-6с. Сконструировано «изделие» было на нижегородской земле, в Сарове, в стенах суперсекретного КБ-11, как тогда назывался будущий Российский федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследоватльский институт экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ).Накануне юбилея в музее РФЯЦ состоялась встреча журналистов с теми, кто более полувека назад принимал участие в создании и испытании первой в мире водородной бомбы, с ветеранами и сегодняшними сотрудниками института.Сейчас в Сарове живут 110 человек, имеющих непосредственное отношение к созданию РДС-6с, семь из них и по сей день работают во ВНИИЭФе.В их числе Геннадий Григорьевич Савкин и Леонид Михайлович Тимонин. Третья участница встречи, Изабелла Александровна Адамская, ныне на пенсии.Открывая встречу, научный руководитель РФЯЦ академик РАН Радий Иванович Илькаев отметил, что для нашей страны событие 55-летней давности было выдающееся, этот эксперимент продемонстрировал, что наши специалисты умеют делать термоядерные бомбы. Иностранные наблюдатели отметили, что «изделие» транспортабельно и может быть использовано в военных целях. Наконец, немаловажен политический фактор — испытание этой бомбы показало, что новая мировая война невозможна, что появилось новое мощнейшее оружие, которое способно надолго обеспечить мир на Земле.Кстати, тезис о невозможности термоядерной войны сформулировали буквально на полигоне именно ученые-физики, они направили письмо тогдашнему руководству страны. Их обращение нашло отклик в новой политике, политике мирного сосуществования, которая начала проводиться Советским Союзом.Радий Илькаев, подчеркивая строжайшую секретность, которой были окружены работы над новым оружием, напомнил анекдотический случай. 9 августа, за три дня до испытания, председатель Совмина Георгий Маленков в выступлении на сессии Верховного Совета заявил, что СССР обладает водородной бомбой. Тогда один из разработчиков, опершись о корпус «изделия», сказал коллегам: «Видимо, еще где-то есть другая группа, которая тоже работает над этим проектом. А мы-то о ней ничего не знаем!»Необычные явления, сопутствующие развитию взрыва, многие наблюдатели фиксировали очень тщательно, а затем передали свои записи Игорю Васильевичу Курчатову.Вот что можно прочитать в докладной записке генерал-лейтенанта С. Рождественского:«…Общее впечатление от взрыва очень сильное. В боевых условиях, несомненно, взрыв морально подействует на людей, которые будут его наблюдать со стороны.…В жизни я много видел разрывов и взрывов, но этот взрыв не имеет с ними ничего общего и не может с чем-либо быть сравним.Незабываемы также мои впечатления о тех разрушениях на значительных расстояниях от эпицентра взрыва, которые я наблюдал, объезжая полигон после события.В конечном счёте нельзя не сказать о своём впечатлении радости и гордости за наших советских людей, создавших это грандиозное оружие.Велико наше счастье, что мы не дали американцам долго оставаться монополистами этого средства…»Сами же создатели «изделия» так вспоминают о том, как шла работа в Сарове.Геннадий Савкин, ныне лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, приехал в КБ-11 по окончании Московского химико-технологического института в 1952 году. Он в короткий срок сумел поставить производство необходимого для создания «изделия» сухого ядерного горючего, что не удавалось тогда американцам. Геннадий Григорьевич говорит:- В то время не было технологии получения элементов, входящих в состав ядерной смеси. К работе привлекались виднейшие отечественные ученые — академики. У нас был эмитатор литийсодержащего материала, на котором мы отрабатывали технологии. Занимаясь изготовлением конструкционных деталей, надо было достичь необычайной точности, никаких отклонений от конструкторской документации не допускалось. Работы проводились в больших герметических камерах, использовалась сложнейшая аппаратура. Были проведены большие предварительные работы по созданию производства, методике, технологии. Когда мы приступили к изготовлению натурной части самой сердцевины «слойки», у нас не получалось. Спас положение академик Андрей Анатольевич Бочвар. Он прилетел по вызову вечером и, сразу вникнув в ситуацию, дал ценный совет. В ту же ночь мы собрали установку, провели эксперименты и уже в первых числах июля изготовили партию нужных деталей.Кстати, стоимость применяемых материалов была невообразимой. Мне говорили, что я одной рукой держал 400 миллионов рублей. Работали в резиновых комбинезонах, противогазах. Сами элементы были заключены в золотые оболочки, которые изготавливались здесь же, в КБ-11. Погода в конце июля- начале августа 1953 года выдалась необычайно жаркой. А мы в комбинезонах, противогазах! Мы были молоды, работали круглые сутки, без выходных, не зная усталости. Ведь каждый осознавал: то, чем он занимается, нужно для обороноспособности страны. Изабелла Александровна Адамская, приехав молодым специалистом в 1951 году, уже через год возглавила один из отделов математического отделения КБ-11. Вот что она рассказала о той работе:- В процессе создания РДС-6с рождалась новая отрасль науки — вычислительная математика. В связи с большим объемом расчетов КБ-11, говорилось в докладной записке Л. П. Берии на имя И. В. Сталина, датированной 1951 годом, требуется оснастить новейшими вычислительными машинами. Уже в 1955 году наш объект получил первую отечественную ЭВМ «Стрела». Работа Василия Сергеевича Владимирова в шесть раз сократила сроки расчетов. В результате, впервые используя широко применяемый ныне метод параллельных вычислений, нам удалось в кратчайшие сроки провести необходимые расчеты на месте, позволяя исследователям получать промежуточные результаты, оперативно отслеживать результаты опытов.Леонид Михайлович Тимонин, сейчас главный научный сотрудник Института физики взрыва, доктор техничесуких наук, профессор, лауреат Ленинской, Сталинской и Государственной премий СССР, участвовал в газодинамической отработке «изделия», а затем в самих испытаниях. Ему слово:- Я приехал сюда молодым специалистом в 1950 году. Мы занимались электроконтактной методикой наблюдений над натурными испытаниями зарядов. На полигон в Семипалатинск отправились 126 сотрудников КБ-11. Была даже специальная группа обеспечения — повары, официанты, уборщицы, все необходимое мы везли с собой. Уезжали несколькими эшелонами. Я был в первом, прибыли мы на место испытания 29 июня. Поселили нас в гостинице на берегу Иртыша. Сама башня, испытательное поле, находилась в нескольких километрах от нашей гостиницы. Весь июль мы мы занимались подготовкой к испытанию. Само «изделие» доставили по частям, оно было собрано уже непосредственно на месте испыытания. В свободное время мы играли в волейбол, в домино. В свободное время ездили на рыбалку на Иртыш. Организация была очень хорошей, никаких накладок.Вначале рассматривались два варианта подрыва — сброс бомбы с самолета и наземное. Потом склонились ко второму, так как нужны были очень точные результаты испытаний, которые в условиях подрыва в воздухе были недостижимы.Испытательное поле оборудовали макетами, подогнали скот для проведения испытания над воздействием радиации на живые организмы, установили военную технику. Хорошо помню само испытание. В тот день, 12 августа 1953 года, моему сыну исполнился год. «Изделие» подняли на тридцатиметровую башню, один наш сотрудник, Захаренков, сел за пульт, с помощью которого подавалось напряжение на башню. Помню яркую вспышку, белый шар, потом характерный «гриб». Когда произошел взрыв, мы вскочили, начали оюбниматься, целоваться… Уже тогда мы понимали, что это принципиальный шаг вперед в деле обеспечения безопасности страны.Перекидывая мостик от тех событий к дням сегодняшним, академик Илькаев заверил:- Институт сохраняет свои возможности. Помимо работ по поддержанию надежности существующего оружия, ВНИИЭФ берется за адаптацию всего нашего оружия к новым геополитическим условиям. Кроме того, мы ведем работы по обычным видам вооружений и уже передали на вооружение несколько образцов. Сейчас институт превратился в мощный оборонный центр широкого профиля. Главная наша задача — не допустить прорыва в военных технологиях любой зарубежной страны. И коллектив с этим справится.
