Чего стоит власть
Двадцать лет назад на площади Тяньаньмэнь (Площади небесного спокойствия) в Пекине начались массовые студенческие демонстрации и манифестации с требованием радикальной демократизации власти и общества. Чем закончились те выступления, мир помнит очень хорошо. Сотни студентов были раздавлены танками, введенными китайскими властями в центр столицы — возможность мятежа и переворота была пресечена на корню в самом начале. Не в последнюю очередь именно поэтому все последующие двадцать лет Китай смог так успешно развиваться экономически, что сумел обеспечить властную монополию и политическую стабильность. Шаткий мир Юбилей тех драматических событий, потрясших Китай двадцать лет назад, мог бы пройти незаметно, если бы не прозрачные аллюзии с современной ситуацией. Кризис оживляет и поднимает не только оппозицию, но и широкие народные массы недовольных политикой властей. Только за прошлую неделю в мире случилось сразу две попытки государственного переворота, предпринятые не столько профессиональными заговорщиками, сколько мятежной толпой. Случились они в двух разных концах земного шара — в Молдавии и Таиланде, что лишь подчеркивает драматизм ситуации, общей для всех жителей планеты. Если так легко оказывается поднять и вывести людей на улицы, причем в столь разных — даже по менталитету, не говоря уже про все остальное — странах, значит, жизнь в нынешнем мире действительно не устраивает миллионы людей. Причем не устраивает настолько, что они готовы не только выходить на улицы и что-то там демонстрировать, но и предпринимать вполне конкретные действия по свержению законных властей. Золотое время для профессиональных путчистов и революционеров; даже странно, что их сейчас так мало, что практически не видно. Ведь на самом деле Молдавия и Таиланд — это лишь самые показательные примеры, самые, так сказать, яркие и нашумевшие. Огни народного недовольства и потенциального мятежа вспыхивают то там, то тут уже по всему миру, и хотя бы в этом отношении глобальный экономический кризис является действительно глобальным. Мир становится неустойчивым повсеместно. Ситуация расшатывается в самых разных странах. В том числе — привычно — и в странах нашего ближнего зарубежья. На той же прошлой неделе поднялась оппозиция в Грузии. Причем народ против Саакашвили вывели его недавние же сподвижники. Профессиональные революционеры, кстати, я, кажется, немного погорячился, когда заявил, что их практически не видно. В Грузии они никуда и не исчезали. Как, кстати, и на Украине, где оппозиционные митинги и демонстрации не прекращаются уже которую неделю. Они стали уже настолько привычными, что уже навязли в зубах, и сообщения о них не вызывают ни малейшего интереса или участия. Впрочем, оппозиция обещает устроить Ющенко бенефис по осени, когда состоятся президентские выборы, и можно быть уверенным, что «бенефис» этот пройдет с большим энтузиазмом и интересом, чем нынешние вялые демонстрации. К осени ситуация усугубится, недовольство властями увеличится, а как мы уже знаем, недовольство на Украине, в отличие от других стран, копится не очень долго. Трясет Прибалтику. Трясет Восточную Европу. Один за другим уходят в отставку руководители Латвии, Венгрии, Чехии. В Западной Европе чуть получше, но и там ситуация грозит вспыхнуть погромами и беспорядками в любой момент. Особенно в таких взрывоопасных странах, как, скажем, Греция или Франция. Про нищие африканские или азиатские страны и говорить нечего. Большинство из них и без всякого кризиса живут в условиях перманентной революции уже очень долгое время. Латиноамериканские лидеры пока еще держатся, пока еще сплачивают народ вокруг идеи антиамериканизма, но сколько они продержатся на одной фобии, неизвестно. Ведь сейчас неизвестно даже то, сумеет ли сама Америка устоять против кризиса и неизбежных попыток народного мятежа и политических переворотов. Вопреки гласу народа Собственно, вся нынешняя шаткая ситуация была вполне прогнозируема, по крайней мере с тех пор, как стало очевидно, что кризис всерьез и надолго. Когда семь тучных лет сменяются семью голодными, народ может терпеть ну год, ну два — и всё! Потом неизбежно наступает такой момент, когда отсутствие работы превращается уже не просто в отсутствие денег, но и всякой вообще еды в доме, и самые смиренные и законопослушные, чтобы не выходить на большую дорогу или панель, выходят на демонстрации. Люди всегда связывают (правильно или нет — вопрос отдельный) плохую экономическую ситуацию с плохими властями. Им кажется, что если нет хлеба, то в этом кто-то виноват. И если этого «кого-то виноватого» убрать (сменить, казнить, выгнать), то хлеб тут же появится и все станет хорошо. (Сейчас, конечно, хлеб есть практически везде, и до голодных бунтов дело еще не дошло. Беспорядки вызываются куда менее значимыми и серьезными проблемами, но суть от этого не меняется. Наличие проблем связывается с наличием конкретных виновников, которых нужно наказать и сместить, а на их место поставить других, хороших людей). Фокус в том, что ни одна проблема, тем паче экономическая, тем паче подобного глобального характера, не решается простой сменой власти. Проблема решается каждодневной скучной, кропотливой работой над конкретными деталями, вопросами и обстоятельствами либо — радикальной сменой политики, а потом все равно текущей рутинной работой с непременными отчетами, цифрами, совещаниями и законопроектами. Но толпе — голодной и недовольной, а чаще просто пьяной и бесноватой — этого ведь не объяснишь. Ей не объяснишь, что пламенные революционеры — трибуны и демагоги — плохо приспособлены к скучной канцелярской работе, да и к работе вообще. Ей не объяснишь, что красивые лозунги — это совсем не то, что ежедневная работа по повышению производительности труда, снижению налогов и закупочных цен на горюче-смазочные материалы в период весенне-полевых работ. И что хлеб добывается именно этими работами, а не погромами правительственных и финансовых учреждений и не отставками тех или иных министров, премьеров и президентов. Всего этого толпе не объяснишь. Конечно, если власть не справляется даже с этими своими рутинными обязанностями, тогда, вполне справедливо, ее надо гнать взашей и ставить на освободившееся место первого попавшегося здравомыслящего и работящего человека. Но, как правило, со своими текущими обязанностями власть справляется. И если специально не задается целью уморить голодом энное количество людей, то такового голода, как правило, удается избежать. Разве что уж в действие вступают обстоятельства совершенно непреодолимой силы, вроде повсеместной засухи, неурожая или эпидемии. Хотя голодному человеку даже этого не объяснишь; он все равно будет считать, что кто-то конкретно виноват в его персональных бедах. И непременно найдутся люди, которые подскажут ему, кто именно виноват и что именно с ним следует сделать. Это провокаторы. Самые удачные из которых становятся вождями революций. Вот здесь, и именно здесь, и проявляется по-настоящему профессионализм любой власти. Даже не профессионализм — он вернее и адекватнее проявляется в текущей каждодневной работе — скорее, ответственность власти. Ответственность за страну и народ перед лицом кризиса, проблем, бунтов и провокаторов. Именно в такие кризисные и переломные моменты и выясняется, чего стоит любая власть. Если она, испугавшись ответственности, беспорядков, угроз, провокаторов, крови, наконец, своей или чужой, капитулирует — грош ей цена. Если же власть не испугается ни ответственности, ни мятежа, ни крови и так или иначе подавит инстинкты толпы и замыслы провокаторов, то власть эта чего-то стоит. И ей можно доверить работать дальше, если уж она докажет, что может выстоять против стихии народного бунта, который, как известно, бессмыслен и беспощаден, и не только в России. Заслон на пути в ад Всё вышесказанное относится, разумеется, не к тем спокойным и благостным временам, когда текущая смена и ротация властей является штатным и желательным делом, а к временам, подобно нынешним — смутным, мятежным, предгрозовым. Усугублять и без того напряженную ситуацию еще и сменой власти, тем паче революционной, которая почти всегда кровава и беспощадна — это значит сильно не любить ни страну, ни самого себя. Капитана на корабле не меняют даже в период штиля, не то что во время шторма. Капитана меняют, лишь когда корабль в гавани, а экипаж и пассажиры на берегу. То же самое относится — должно относиться — и к государству. Ведь предназначение государства, как верно подметил Бердяев, не в том, чтобы устроить на земле рай, а в том, чтобы не допустить ада. Любая же революция, любое безвластие и безначалие как раз и являются живым воплощением ада. Если кто не верит — полистайте исторические хроники, почитайте, убедитесь. Иногда это заканчивается быстро, иногда длится долго, но всегда бывает очень болезненно и никогда не проходит без потерь. Украинцы с грузинами могут это засвидетельствовать. Могли бы засвидетельствовать и молдаване, если бы Воронин оказался чуть послабее, а погромщики чуть поактивнее. Представляется так, что нам, русским, свидетельствовать об этом не придется. Волнения у нас будут, как не быть! И провокации, и призывы всякие, и попытки устроить очередную революцию. Но Путин уже публично заверил, что власть с себя ответственности не снимет. И ему веришь. Можно допустить, что он разговаривает с представителями оппозиции по их просьбе. Никак нельзя допустить, что он разговаривает с ними же по их требованию. А это значит, что майданы в Москве устраивать бесполезно.
