Четвертый юрист (Алексей ЛАРИН)
На днях Дмитрий Медведев дал свое первое развернутое интервью в качестве избранного президента России. К стыду российской печати, интервью это он дал зарубежному изданию ? влиятельной британской газете «The Financial Times». Впрочем, в этом нет ничего удивительного; еще Путин как-то заметил, что с зарубежными журналистами, ему интереснее, чем с отечественными. Они раскованнее, свободнее, и не стесняются задавать неудобные вопросы. В этом отношении Медведев, кажется, вполне разделяет позицию своего предшественника на президентском посту. Но есть в нем и нечто собственное, оригинальное, что довольно сильно отличает его от предшественника. Данное интервью не оставляет в этом никаких сомнений.С одной стороны, еще сами журналисты «FT», взявшие интервью у Медведева, подметили вроде бы мелкие и чисто внешние различия. «Он говорил через переводчика ? нередко поправляя его английский; говорил клинически четко и бесстрастно, без едких острот и уличных выражений, которыми не пренебрегал его наставник, и время от времени что-то записывал или черкал в кремлевском блокноте». Ну, казалось бы, что такого? Чисто человеческие, психологические различия в характерах двух неординарных личностей не имеют ничего общего с политическими разногласиями. Однако в политике, тем паче высшей, государственной, имеет значение каждая мелочь, в том числе и личные психологические особенности первых лиц государства. Путин изначально создавал себе образ жесткого, решительного руководителя, не боящегося идти на опасные и непопулярные меры и нести за них ответственность. Он ворвался в российскую и мировую политику на волне второй чеченской кампании и усмирения региональных мятежей. Та политика требовала своего стиля и своего языка, и путинское «мочить в сортире» до сих пор остается одним из ярчайших образцов народной вербализации всей тогдашней политики. Можно сказать, что какова политика таков и язык, но верно, кстати, и обратное.В этом смысле замечания британских журналистов о медведевском стиле общения имеют не только теоретическое, но и вполне прикладное значение. Крайне трудно представить себе в устах Медведева выражения, весьма характерные для Путина, то же «мочить в сортире», или «сделать обрезание», или «выкопали из носа и размазали по своим бумажкам». Этот осторожный, крайне сдержанный и корректный человек, который до сих пор чувствует себя куда увереннее в роли чиновника за столом, нежели в роли оратора на площадях, вряд ли когда-нибудь позволит себе резкие выражения в духе Путина. Он юрист, а юристы привыкли взвешивать каждое слово, если не каждую запятую. И это тоже отметили британские журналисты.Но если Медведев привык избегать резких выражений и прямых угроз, то это самым непосредственным образом должно сказаться и на его стиле руководства, и на его политических кредо. Тут, впрочем, стоит заметить, что сама жизнь ставит перед вновь избранным президентом качественно иные задачи, для решения которых вряд ли применим стиль руководства прежнего президента. Главной задачей Путина в начале его правления было решение чеченской проблемы и укрощение регионального сепаратизма. Одним словом, победа в войне, где именно и требовались жесткие решительные меры, без оглядки на разные мелочи и нюансы, вроде посторонних советов и внешних мнений.Главной задачей только что избранного президента Медведева будет предотвращение сползания России в серию мировых экономических кризисов. И здесь уже одной посылкой спецназа и посадкой олигархов проблему не решишь. Нужна очень тонкая, практически ювелирная, работа в финансово-экономической сфере, которая, если Медведев действительно ее начнет, будет отличать его политику от политики Путина как скальпель от топора. С другой стороны, у скальпеля с топором есть и нечто общее, а именно способность резать. Объекты применения, правда, разные ? скальпелем режут сосуды, топором ? деревья, но это, по большому счету, не столь существенно.Равным образом можно оценить отличия политики Путина, всем уже ясной и очевидной, от политики Медведева, которой, по большому счету, пока еще нет. Но есть его заявления и высказывания. В том числе, и в интервью «The Financial Times». Обратимся к нему, чтобы не быть уж совсем голословными.Вот журналисты спрашивают избранного президента России: «прав ли был Путин, когда не так давно заявил, что Западу с новым президентом будет ничуть не легче, чем с ним самим? ?Конечно, прав?, ? ответил Медведев со слегка натянутой улыбкой, переведя взгляд на зеленую стену приемной одного из кремлевских залов, на которой висят гравюры, живописующие отступление французов из Москвы в 1812 году».Примечательная деталь. Сам по себе, в отрыве от контекста, этот эпизод не говорит ничего, но если сопоставить его с другими высказываниями Медведева, вырисовывается очень любопытная картина.Вот журналисты спрашивают Медведева о его основных приоритетах в работе на посту президента. И что же он называет? Улучшение качества жизни всех российских граждан, конвертация экономических успехов в социальные программы и проведение сбалансированной внешней политики, направленной на обеспечение собственных интересов России. Хоть в чем-то эти приоритеты отличаются от приоритетов, заявленных Путиным? Если и да, то скрыл Медведев эти различия очень ловко ? со стороны они незаметны совсем.Идем далее. На вопрос журналистов об отношении к закону в России Медведев специально подчеркнул, что его главной задачей на посту президента станет «утверждение верховенства закона и верховенства права в целом в нашем обществе». Ничего не напоминает? Кажется, Путин тоже говорил в свое время о «диктатуре закона». Правда, успехов в этой области он добился не слишком больших, но разве это повод говорить о его разногласиях в данном вопросе с Медведевым?Поняв, что во внутренней политике Медведева различий с политикой Путина им найти не удастся, журналисты попробовали прозондировать его в отношении политики внешней. Но и здесь, не сказать, чтобы им уж очень повезло. Вот лишь одна выдержка из ответов Медведев, касающихся отношений России и США. «Естественно, что у нас могут быть самые разные предложения, у американцев могут быть самые разные предложения. Но что я хотел бы отдельно отметить. Ситуация вокруг Грузии и Украины нас не радует. Мы считаем ее крайне неприятной для существующей конструкции европейской безопасности. Я вообще хотел бы сказать, что любое государство не может получать удовольствия от того, что к твоим рубежам приближаются представители военного блока, в котором ты не принимаешь участия». Если не знать, что это сказал Медведев, слова эти вполне можно было бы адресовать действующему президенту Путину. О каких вообще разногласиях может после этого идти речь?!Между прочим, изначально-то хотелось разобраться не в разногласиях или идентичности политики двух президентов, а в особенностях, собственно, президента-юриста. Ключевым моментом, во всем этом обширном интервью «The Financial Times», является высказывание Медведева, что он «юрист, может быть, даже в большей степени, чем это нужно, что называется ? «юрист до мозга костей». Это зацепило больше всего. За всю историю России во главе страны стояли уже три юриста ? Керенский, Ленин и Путин. Медведев четвертый, в этой довольно уникальной компании. Уникальна она тем, что все вышеперечисленные деятели не имеют между собой ничего общего, исключая, конечно, полученное юридическое образование. Но даже в этом отношении ряд ломается, поскольку в отличие от Керенского, Ленина и Медведева, Путин никогда не был практикующим юристом. А Медведев первый, кто стал главой государства в полном соответствии с законом, и точно в срок, предусмотренный законом.Однако, кое-что настораживает и тут. А именно, брошенное, словно вскользь, замечание Медведева, что он юрист «даже в большей степени, чем это нужно». Как это понимать?Представляется, что понимать это нужно в том смысле, что никакой закон, даже самый хороший, полный и подробный, не способен охватить и отразить все многообразие жизни. И это еще в лучшем случае. «Диктатура закона» ? это прелестно, но как быть, если закон плох? Как жить под диктатурой бесчеловечного закона, человечество уже узнало на примере гитлеровского и сталинского законодательства. В этом, кажется, и заключается самый главный смысл оговорки Медведева. Он юрист, да, и уважает закон, но сам понимает, что это не все и не главное. Всю политику в Конституцию не впишешь, не говоря уже про остальную жизнь. «В большей степени, чем нужно» ? хорошо, что Медведев это понимает. Хотя и не отказывает себе в удовольствии подурить западных журналистов. Когда те спросили, когда он узнал, что станет президентом, Медведев ничтоже сумняшеся ответил: «В ночь на 3 марта». Классический юридический ответ: по форме ? верно, по сути ? издевательство.
