Что посеяли, то и пожинаем
Как-то незаметно подросло у нас целое поколение молодых людей, и их, к сожалению, немало, которые живут преклоняясь и подражая даже не Западу, а прежде всего Америке. Для них все заокеанское: будь то музыка, кино, шоу-бизнес, мода, спорт, новые технологии, стиль жизни — круто, пользуясь их же сленгом. А свое отечественное, российское — отстой. Но винить наших подросших детей и внуков за отсутствие патриотических наклонностей язык не поворачивается. Ведь появились они на свет, когда страна наша пребывала в страшной разрухе. Затем началось время перестройки с извечным российским «до основания разрушим, а потом…» Вот и порушили. Дети росли в эпоху утраты нравственных ценностей и вековых традиций, суровых законов нарождающихся рыночных отношений. Более того, постепенно произошло так, что чуть ли не единственными, но очень влиятельными «воспитателями» подрастающего поколения оказались средства массовой информации. О силе воздействия телевидения, а тем паче Интернета, на неокрепшие умы и души ребят никто из нас, взрослых, поначалу всерьез не задумался. Теперь пожинаем то, что посеяли. Объяснить современным молодым людям, что везде хорошо, где нас нет, как гласит народная мудрость, достаточно сложно. Тем более что каждое новое поколение (так уж устроена жизнь) считает, что только с него все начинается. А наше государство пережило уже пору оттепели в конце 50‑х — начале 60‑х годов прошлого столетия, когда молодежь бредила Западом и все свое, отечественное отвергала. И вот попался мне недавно в руки очерк в «Российской газете» двухлетней давности, где автор поведал, как в период той самой первой духовной «перестройки» приезжала в Советский Союз суперзвезда западного кино Марлен Дитрих. Каково же было удивление всех собравшихся в переполненном зале ЦДЛ, когда после своего выступления подруга Хемингуэя, Ремарка, Жана Габена, эта, казалось бы, недоступная богиня в ответ на вопрос большого начальника из КГБ, — что бы она еще хотела увидеть в Москве: Кремль, Большой театр, мавзолей, — ответила: «Советского писателя Константина Паустовского. Это моя мечта много лет!» Про Паустовского к тому времени в СССР благополучно забыли. Но желание столь именитой гостьи — закон. Всех поставили на ноги и в тот же день нашли полуживого, умирающего в дешевой больнице писателя. Больших трудов стоило уговорить его встретиться с Марлен Дитрих. Но когда все же худой старик, пошатываясь, вышел на сцену ЦДЛ, то легендарная звезда вдруг молча опустилась перед ним на колени, схватила его руку, стала целовать и долго прижимала ее к лицу, залитому слезами. Зал замер от неожиданности, а потом встал и разразился бурей аплодисментов. И только когда все успокоились, Марлен Дитрих очень тихо объяснила, что на своем веку она прочла книг немало, но самым большим литературным потрясением в своей жизни считает рассказ Константина Паустовского «Телеграмма», который она случайно прочла в каком-то сборнике, рекомендованном немецкому юношеству. Казалось бы, что этой прославленной звезде мирового уровня, такой далекой от наших российских бед и проблем, до небольшого рассказа о том, как в глухой деревушке старая мать ждет единственную ненаглядную дочь, как она обращается к ней в письмах? А та все не едет и не едет, и даже на письма матери ей ответить некогда. Деревенский сторож, сжалившись над старушкой, посылает ее дочери телеграмму якобы от собравшейся умирать матери. А потом сообщает женщине, что дочка ее скоро приедет. Та, догадавшись обо всем, действительно тихо, без жалоб и упреков в чей-либо адрес, уходит в мир иной. Дочь в конце концов приезжает, а мать уже два дня как похоронили. Рыдает на ее могиле. А потом, крадучись, чтобы никто не заметил, уезжает из деревни. Вот и весь этот незатейливый рассказ. Но почувствовала же легендарная актриса в нем что-то такое, что потрясло ее на всю оставшуюся жизнь. Рассказ появился на свет в 1946 году, а как узнаваема придуманная автором история! Нет в нем лихо закрученной на американский лад интриги. Но как написан, как за душу берет! Без слез читать невозможно. А сколько сразу вызывает размышлений! Подобных примеров из нашего богатейшего российского литературного наследия можно привести много. Но как при этом объяснить нашим детям, что такого самобытного, глубокого, содержательного, эмоционального искусства нет больше ни в одной стране мира, что только за одно это можно ценить и гордиться Россией, взрастившей таких талантливых, неповторимых художников? Остается уповать на то, что время вылечит всех нас от душевной смуты, духовной опустошенности и слепоты. Помните, как у Экзюпери: «Зорко одно лишь сердце, самое главное глазами не увидишь»?
