Совсем недавно в Нижегородской области завершился самый громкий процесс последнего десятилетия, за которым, без преувеличения, следил весь регион. Зампредседателя Законодательного собрания области и экс-мэра Нижнего Новгорода Олега Сорокина приговорили к десяти годам тюрьмы за взяточничество и похищение человека.
Одним из тех, кто с самого начала внимательно следил за процессом, был Михаил Дикин. Тринадцать лет назад он вместе с братом Александром был осужден за покушение на убийство Олега Сорокина. До сих пор бизнесмен утверждает, что дело против него и брата было сфабриковано при полном содействии Олега Сорокина и ряда высокопоставленных сотрудников ГУВД региона.
Что он хотел сказать Олегу Сорокину на суде, а также о многом другом мы и расспросили Михаила Дикина.
Процесс пошёл
– Михаил Витальевич, процесс над Олегом Сорокиным и экс-полицейскими Евгением Ворониным и Романом Маркеевым завершился реальными сроками и крупным штрафом. Как ни крути, все эти люди сыграли в вашей жизни немалую роль. Вы следили за процессом, выступали на нём и пришли на оглашение приговора. Хотелось посмотреть на поверженных врагов?
– На самом деле хотелось подойти к этому аквариуму (стеклянная конструкция, за которой во время суда находятся обвиняемые. – Прим. авт.), посмотреть им в глаза и спросить: ну что, как вам там? Эта компания за сорокинские деньги вытворяла то, что хотела. Теперь получайте то, что заслужили.
Сейчас многие кричат о том, что суд над Сорокиным – беспредел, приговор с самого начала был известен и т.п. А они сами помнят, что творили? Во время нашего процесса выводили из состава присяжных, которые понимали абсурдность происходящего и переглядывались между собой. До сих пор помню одну женщину, которую отстранили за то, что её сын когда-то был лишён водительских прав по приговору суда. После этого она якобы не могла быть в составе присяжных, так как у неё сложилось негативное отношение к суду!
Маму, Галину Александровну, за какую-то реплику отстранили от судебного разбирательства до конца процесса.
– Удалось посмотреть в глаза Олегу Сорокину?
– Нет. Он всё время отводил взгляд.
– В этом громком процессе много прямо-таки мистических совпадений. Олега Сорокина задержали спустя ровно 13 лет после вашего ареста, он так же, как и вы, занимал должность заместителя председателя Заксобрания, процесс проходил в одном и том же зале суда. Наконец, в счёт штрафа, который суд назначил Олегу Сорокину, на торги будет выставлено здание бывшего завода «Старт». Именно из-за него у вас и возникли противоречия, которые привели к трагедии. Некоторые всерьёз считают, что вы причастны к тому, что Олега Сорокина посадили. Это так?
– Сейчас это уже не важно (улыбается). Но было удивительно: когда 7 марта приговор огласили, мой телефон просто разрывался от поздравлений. Это как же можно было весь город достать, что все радовались тому, что человека посадили?
Что касается завода «Старт», то здесь не всё так однозначно. Он был лишь одним из эпизодов. Птицефабрика, которую он обанкротил, дорожный фонд, где он успел поработать, завод «Старт», который он обанкротил и распродал, – всё это звенья одной цепочки.
Все связи Сорокина, за счёт которых он резко поднялся, прослеживаются. В своё время он близко сошёлся с Головко (Олег Головко – бизнесмен, гендиректор «Столицы Нижний» – Прим. авт.), который был близким другом Верховодова (Феликс Верховодов – бизнесмен, депутат областного Законодательного собрания, экс-гендиректор «Газпром межрегионгаз Нижний Новгород» и «Нижегородоблгаз» – Прим. авт.). Последний женат на Юлии Васильевне Ануфриевой, которая была, как бы сейчас сказали, министром юстиции области (до 2002 года Юлия Ануфриева возглавляла отдел в департаменте государственно-правового обеспечения деятельности правительства региона. – Прим. авт.). Кстати, в своё время у неё, можно сказать, на побегушках, работал адвокатом Вадим Булавинов (Юлия Ануфриева заведовала адвокатской конторой № 18 Нижегородской областной коллегии адвокатов. – Прим. авт.). Так что в какой-то момент у Сорокина всё сложилось: были связи, финансы. А потом он решил: зачем с кем-то договариваться, с кем-то делиться? Я и сам всё могу.
Брат за брата
– 13 лет назад вас вместе с братом осудили за покушение на Олега Сорокина, в том числе на основании показаний вашего охранника Александра Новосёлова. В суде было доказано, что эти показания были даны под пытками. Получается, теперь ваш приговор может быть поставлен под сомнение, ведь доказательства вины были добыты с применением незаконных методов. Будете его обжаловать?
– Конечно. Для этого нужно дождаться, когда приговор в отношении Сорокина, Воронина и Маркеева вступит в законную силу.
– Если это будет доказано, выходит, вы отсидели двенадцать лет ни за что? Лишились положения, проведя самые лучшие годы за решёткой?
– Многие меня спрашивают: как же так, 12 лет жизни? Ну да, а что здесь поделаешь? Их уже не вернёшь.
Когда меня осудили, говорили: это билет в один конец. Шансов вернуться оттуда практически не было. Ещё в то время у нас была информация, что в колонии на меня готовилось покушение на убийство. Побоялись. Ведь одно дело сфабриковать дело, другое – убить человека.
Тем не менее ничто не помешало Маркееву и Воронину каждый год приезжать в колонию ко мне и брату и прямо заявлять: вы отсюда не выйдете никогда! Прямо в кабинете при сотрудниках, не стесняясь никого. Предлагали признаться в том, что участвовал в покушении на убийство Олега Сорокина (на суде братья вины не признали. – Прим. авт.). И так каждый год. Нужно было не просто заплатить денег, чтобы создать ужасные условия, но и потешить своё самолюбие, посмотреть на это лично.
Да, Воронин и Маркеев, которые расследовали наше дело и сфабриковали его, осуждены по приговору в связи с этим делом. И это является основанием для возвращения к нашему делу и его новому рассмотрению.
Для нас это по-настоящему важно. Олег Сорокин, который получил срок – лишь приятный бонус.
НаДУМАл?
– Недавно вас заметили на 25-летнем юбилее Гордумы Нижнего Новгорода и Заксобрания региона. Многие сразу же заговорили о том, что вы начали свою избирательную кампанию. Вы действительно планируете вернуться в нижегородскую политику?
– На самом деле мой старт в политику начался 7 июля 2016 года, в день освобождения. Тогда много писали, что вот, Дикин вернулся, сейчас он начнёт махать шашкой, наведёт в городе порядок.
Но если серьёзно, то старт в политику может быть только после того как снимут приговор. Закон не позволяет мне участвовать в избирательных кампаниях в качестве кандидата. В Госдуме, в Совете федерации решили, что избираться можно только когда будет погашена судимость – а это восемь лет. После этого должно пройти ещё 15 лет. То есть человек сможет избираться только после того, как пройдёт почти 25 лет.
В любом случае надо отменять приговор, реабилитироваться. Сейчас мы также ждём решения Европейского суда, который отменит этот несправедливый приговор. А после этого посмотрим, как далеко и высоко мы сможем пойти.