Главная тайна Рождества
Сначала хочу предупредить читателей. Всё, что они прочтут далее, имеет смысл лишь при условии их веры в Бога. То есть для них самих это имеет смысл. При этом не так уж важно, в кого они верят — в Христа, Аллаха, Будду, Кришну или Иегову. Главное, что люди, признающие существование некоей высшей силы, неподвластной человеку, в принципе, могут понять суть и смысл Рождества и радость христиан. Они могут не поверить, но понять — теоретически — они способны. Поэтому все написанное ниже, для них может иметь смысл. Для атеистов и материалистов — нет. Им не стоит читать дальше. Если, конечно, они не хотят понять — нет, не христианство, конечно же, — хотя бы просто христиан. Автора на сцену! Вы никогда не задумывались, что бы стало с героями романа «Война и мир», если бы в их мир вошел сам автор — Лев Толстой? Представляете ситуацию? В каком-нибудь 1810 году от Рождества Христова в заснеженной Москве на балу у голландского посланника появляется некий человек. Непринужденно беседует с князем Андреем, утешает Пьера Безухова, танцует с Наташей Ростовой. И при этом утверждает, что он тот самый автор, который придумал их самих и от которого зависит их жизнь, судьба и вообще весь их мир. Не знаю, как вам, а, по-моему, все это будет выглядеть весело. Не для героев, конечно, — они все переполошатся; и уж точно не для автора — его просто запрут в психушку. Весело будет для нас, потому что мы точно знаем, что случится в том, книжном мире с автором, ведь то же самое уже случилось в нашем мире, с иным Автором. Это, конечно, невозможно, но давайте представим на секунду, что так случилось. Что в жизнь героев «Войны и мира» вошел сам автор. Тот, кто создал этих героев. Тот, в чьей воле было не убивать Андрея Болконского, а женить его на Наташе Ростовой. Тот, кто переживал семейные неурядицы и нравственные метания Пьера Безухова вместе с ним самим. Тот, кто берег Николая Ростова во всех сражениях, чтобы, в итоге, женить его на княжне Марье и сделать счастливым семьянином. Тот, кто радовался их успехам, переживал за их неудачи, горевал над их бедами и торжествовал над их успехами. Это все нереально, в это невозможно поверить, но вдруг это все-таки случилось?! Что если Лев Толстой так проникся жизнью своих героев, что захотел оказаться там, в книжке, вместе с ними, а не над ними? Как повели бы себя герои, если бы встретились со своим Создателем? Конечно, они бы в это не поверили. Подавляющая часть в это бы просто не поверила. Какой еще автор? Какой Создатель? Мы тут сами по себе, у нас тут все хорошо. У нас кареты, дома и правительство, у нас семейные и дружеские отношения, у нас война и мир. И сколько бы Толстой ни пытался убедить своих героев, что в 1812 году Москва будет сдана французам, что Андрей Болконский погибнет, а Наташа Ростова выйдет замуж за Пьера Безухова, ему все равно никто не будет верить, а будут смеяться, освистывать и изгаляться над странным чудаком, вообразившим о себе невесть что. Из тех же немногих, кто все-таки поверит, большая часть просто возмутится. Они будут заявлять, что Толстой не имел права создавать такой жестокий, страшный и чудовищно несправедливый мир. Они будут упрекать его в манипулировании героями и лишении их права выбора. Они обвинят его в надменности и безразличии и скажут, что хорошо, мол, из прекрасного далека, сидя за письменным столом, наблюдать за жизнью, метаниями и страданиями своих героев, знать, чем все кончится, и все равно ничего не предпринимать. Тот факт, что автор вошел в жизнь своих героев именно для того, чтобы что-то поменять, в расчет приниматься не будет. И будут совсем уж немногие, будут считаные единицы, которые все-таки поверят Толстому — вернее, он сможет их убедить. И не просто поверят, а несказанно обрадуются такой неожиданной, невероятной, непредставимой встрече. И скажут спасибо своему Создателю за то, что он их создал. И поверят, что их жизнь, зависит от Него. Ибо, как ни дико в это верить, а ведь мы знаем, что это правда. Что вся жизнь героев «Войны и мира» создана рукой Льва Толстого. И только в одно мы сами не можем поверить — что Лев Толстой реально оказался в среде своих героев. Автор не может стать героем своего собственного творения. Но именно это и произошло с лишком две тысячи лет назад в Палестине, тогдашней захолустной окраине Римской империи. В это, во всяком случае, верят христиане. Сквозь время и пространство Как и любая аналогия, сравнение с «Войной и миром» весьма натянуто, поверхностно и условно. Как и любая аналогия, эта хромает от множества неточностей и допущений. В том числе и такого, как свобода воли. Мы знаем, что у придуманных героев «Войны и мира» нет свободы воли. Они не вольны поступать так, как хотят. Их воля, жизнь и судьба полностью в руках автора, что бы там они про себя ни думали и ни воображали. А еще мы знаем, и так утверждает христианство, что наша жизнь зависит и от нас самих тоже и что, создав наш мир, Господь наделил человека свободной волей и правом выбора. Наташа Ростова не может знать в 1805 году, что с ней случится в 1812 году, но мы-то знаем, потому что роман написан и судьбы его героев определены. Определены не ими самими, определены автором. И потому его непосредственное вмешательство и воплощение в мире своих героев, в сущности, бессмысленно — он все может сделать сидя за письменным столом. Однако, если мы допустим существование Творца и Создателя, нам придется задуматься над причинами Его воплощения в нашем мире. Он наделил человека свободой воли и правом поступать по собственному усмотрению; разве не логично было бы оставить его в покое и с любопытством наблюдать за его жизнью, как мы сейчас наблюдаем за жизнью героев «Войны и мира». Более того, подобное вмешательство кажется просто невозможным, даже допуская существование Бога, Его всеведение и всемогущество. Ведь Он же еще и вечен. Это трудно понять, если вообще возможно. Это, кажется, главная тайна Рождества. Если Бог вечен, Он пребывает не просто во времени — в прошлом, настоящем и будущем. Он пребывает над временем. Если на листе бумаги начертить прямую линию как символ времени, то Бог подобен листу, а не линии. Не Он во времени, а время в Нем. И наше самое отдаленное прошлое, и сиюминутное настоящее, и самое последнее будущее — все это уже есть в Боге, и все это Он уже знает. Он знает не только наше прошлое и настоящее, Он знает наше будущее. Он знает, как все будет и чем все закончится. И наша свободная воля и право выбора здесь ни при чем; ведь Он не посягает на них, Он всего лишь знает, как мы воспользуемся своей свободой и какой выбор сделаем. Это может показаться величайшим лицемерием, это может показаться грандиозным надувательством, но тайны на этом не заканчиваются. Да, Бог знает наше будущее, но мы-то его не знаем. Каждый день, каждую минуту, каждую секунду мы вольны сделать тот или иной выбор, и Бог знает лишь то, что мы сделали, а не то, что могли сделать. Наша жизнь не предопределена, как думают некоторые. Ни рок, ни судьба над нами не властны. И все наше будущее складывается из суммы поступков, действий и решений, принятых и совершенных сейчас, а не только в прошлом, и уж точно не в будущем. В соавторстве с Творцом Самое интересное, что нашу свободу в этом мире, как раз и подтверждает Рождество. Ну хорошо, мы не знаем нашего будущего. Но Бог-то ведь знает. Он знает, что было, что есть, и что будет, и чем все закончится. Он читает историю нашего мира, как мы читаем написанную книгу. С одной лишь разницей. Автор не может влезть в уже написанную книгу и все переменить. Наш Господь может. А это значит, что Он сам не знает, чем все закончится. Или, по крайней мере, не придает этому значения. Или что-то еще. Мы не знаем, «тайна сия велика есть», и понять нам ее не дано. Но догадываться кое о чем мы можем, и одной из главных подсказок на пути наших поисков и догадок как раз и является Рождество. Бог знает будущее. И Он его не знает. Ведь знают то, что уже совершилось, и то, что изменить уже нельзя. И, однако, история человечества кардинально поменялась после Рождения Христа, Его жизни и Его смерти. Как же так? Бог существует не только в вечности. Он существует и во времени. В образе Иисуса Христа. Он существует не только в прошлом и будущем, несколько лет он существовал в настоящем. В реальном, текущем, животрепещущем времени, в котором еще ничего не ясно и ничего не известно. В том времени, в котором Марию Магдалину могли забить камнями, Иуда мог не предать, Пилат мог оправдать. Будущее известно. Настоящее — нет. Будущее известно. Но это не значит, что оно неизменно. Потому и рождается Господь Бог в реальном времени, в конкретный период человеческой истории, что намерен ее изменить. А это значит, что изменять ее можно. И не только, и даже не столько в надмирных высях, сколько в этом, нашем, земном, человеческом мире. Господь Бог всемогущ, но не всеподавляющ. Все в Его силах, но не все в Его воле. Если Он пришел в этот мир, значит, мир чего-то стоит. Если Он обратился с призывом к людям, значит, люди вольны выбирать, и Ему важен их выбор. Если люди вольны выбирать, значит, еще ничего не известно и ничего не закончено. Мир этот не закончен. Жизнь наша не закончена. Мы творим их в режиме реального времени, в соавторстве с главным Творцом. Именно Рождество напоминает нам о возможности реального, непосредственного присутствия Творца в нашем мире и нашей жизни. И о том, что Он не только автор, но и герой этой всемирной драмы. И как герой тоже еще не знает, чем она закончится. Книга жизни прочитана. Но еще не написана. Как понять этот парадокс? Как разгадать эту тайну? Если мы не можем что-то понять, значит, есть нечто, что понять стоит. И если мы не видим смысла, это не значит, что его нет. С Рождеством вас, люди!
