Как нижегородцы союз журналистов создавали

После Февральской революции 1917 года в России наступила небывалая свобода слова. Не стал исключением и Нижний Новгород. Правда, свобода оказалась несколько однобокой. На информационном поле губернии доминировали газеты либеральных и социалистических партий, пришедших к власти. Прежде всего «Волгарь», «Нижегородский листок», «Нижегородская земская газета». Множились, как грибы после дождя, и леворадикальные издания разных оттенков — партийные, профсоюзные, кооперативные и т.п. Если за весь 1916 год возникли лишь три новые газеты, то в революционном 1917‑м таковых было зарегистрировано не менее 45. Орган нижегородского Совета «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов» появился 3 марта, первый номер ежедневной газеты «Народ» губкома партии эсеров — 11 апреля, кадетский орган «Народная свобода» — 26 апреля. Чуть позже обзавелись своими газетами социал-демократы. Печатный орган РСДРП (меньшевиков) «Жизнь» возник 26 мая, большевистский «Интернационал» — 4 июня. Впервые громко заявила о себе уездная периодика. В марте 1917 года появились «Арзамасский листок», «Известия Арзамасского общественного комитета», «Павловский вестник», в июне — «Лысковский листок» и газета варнавинских земцев «Варнавинец», в декабре — арзамасский «Молот». Как кратковременные эпизоды истории губернской прессы можно рассматривать выпуск «Новоусадской газетки» (Арзамасский уезд), двухнедельной политической газеты-журнала «Солнце свободы» (Кстово). Поляризация российского общества, дробление его по партийному и профессиональному признаку затронули и литераторов, газетных работников. 7 мая 1917 года на организационном собрании в редакции «Нижегородского листка» был создан Нижегородский профессиональный союз журналистов и писателей — родоначальник всех последующих объединений тружеников СМИ. В него вошли около 30 репортеров и редакторов местных изданий. Задачей союза, как явствовало из его устава, являлось «поднятие материального и морального уровня членов его, путем организации бюро труда, примирительной камеры, суда чести, органов, выдающих материальную взаимопомощь, а также других учреждений». Председателем союза избрали С. И. Гриневицкого, товарищем председателя и секретарем — В. И. Блюма, казначеем — А. С. Самохвалова (все от «Нижегородского листка»). Членами правления стали Н. И. Коробкин («Волгарь»), В.А. Мартовский («Трудовик»), И. И. Калюжный («Народ»), А. А. Истомин. В союзе состояли А. А. Дробышевский, В. Е. Чешихин, А. Г. Шапошников, А. А. Локтев, И. С. Трубин, Б. Ф. Дауговет, Н. А. Саввин и др. Но свобода оказалась усеченной, ибо консервативную прессу, по сути, поставили вне закона. В марте революционными властями был закрыт печатный орган Нижегородского губернского отдела «Союза русского народа» газета «Козьма Минин». Политикам, еще вчера поносившим царскую администрацию за цензурные ограничения, правая газета пришлась не ко двору. Монархическая государственность ушла в прошлое, но потребность в выражении мнений у консервативных слоев населения не исчезла. Не заставило себя ждать и возникновение соответствующих печатных изданий. 23 апреля под девизом «Свобода и порядок» вышел еженедельник «Голос нижегородца» Г. Н. Васильева, в мае — июне появились газеты «Нижегородский митинг» и «Народное слово» А. Н. Балягина. Вставшие на правом фланге нижегородской прессы в период февраля — октября 1917 года газеты, по словам историка Ю.В. Малышева, «считали февральскую революцию трагедией русского народа и жестко критиковали политику Временного правительства, требуя решительных мер по наведению порядка». Правые издания служили своего рода противовесом, барьером на пути скатывания губернии в анархию и уже в силу этого были обречены на неминуемую гибель. О нарастании разрушительных процессов в губернии вследствие «углубления революции» предупреждали и отдельные журналисты. Один из них, нижегородский корреспондент Петроградского телеграфного агентства Ф. Г. Кучерявенко (бывший заведующий канцелярией А. Ф. Гирса), был подвергнут за это жестким нападкам со стороны левого большинства союза журналистов и писателей. В принятой по этому поводу резолюции, предложенной С. И. Гриневицким, содержалось требование к «ПТА» согласовывать назначения корреспондентов с местными журналистскими организациями. Другой журналист, редактор-издатель беспартийной газеты «Голос нижегородца» Григорий Васильев, критикуя посягательства на свободное слово со стороны вчерашних обличителей самодержавия, писал в передовице еженедельника от 14 мая 1917 года: «Все мы рожденную свободу приветствуем, но понимаем ее гораздо шире, чем наши гг. социалисты, тотчас же затыкающие рты людям, позволившим себе высказать нежелательные им мнения. Против такого толкования свободы мы протестуем. Если вы добились свободы, то сделайте ее общим достоянием. Если у нас, на Руси, провозглашена свобода печати, то она должна быть настоящая, а не однобокая». В том же № 4 «Голоса нижегородца» от 14.04.1917 г. сообщалось, со ссылкой на заметку в газете «Волгарь», о заседании соединенных президиумов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На заседании обсуждался вопрос о газетах, выходящих в Нижнем Новгороде и «имеющих специфически черносотенный характер или дискредитирующих новый строй, или натравливающих одну часть населения на другую». Неудивительно, что такой узкоклассовый орган, как Совдеп, от которого были отсечены целые классы и социальные группы, указал лишь на два «подрывных» издания — «Голос нижегородца» Г. Н. Васильева и «Нижегородский митинг» А. Н. Балягина. Оба издания стояли на позициях твердого общественного порядка, выступали против углубления революционной анархии. А значит, были у революционных вождей как бельмо на глазу. Одним из первых шагов Временного правительства была ликвидация органа цензуры — Главного управления по делам печати МВД России. В особом постановлении новая власть декларировала полную свободу издания и торговли произведениями печати. На деле свобода была усеченной. Помимо запрета консервативных газет и журналов, практиковалось неприкрытое давление на прессу со стороны леворадикальных организаций, как это видно на примере с корреспондентом «ПТА». Однако даже формальное упразднение контроля над прессой испытания жизнью не выдержало. В условиях продолжающейся войны подобный режим противоречил здравому смыслу. Казалось, осознали это и члены Временного правительства, постановлением которого от 14 июля военная цензура восстанавливалась в правах. В письме исполняющего должность Московского цензурного комитета прапорщика Иванова нижегородскому губернскому комиссару предписывалось представлять на предварительный просмотр все публикуемые материалы и для последующего контроля — по одному экземпляру всех выходящих в губернии повременных изданий. Но меры эти оказались половинчатыми. Страну ожидали новые потрясения.