Между Сциллой и Харибдой
Если крикнет рать святая:«Кинь ты Русь, живи в раю!»Я скажу: «Не надо рая,Дайте Родину мою!»Сергей Есенин. Стихи Сергей Есенина, вынесенные в эпиграф, можно толковать двояко. Как проявление величайшей любви и патриотизма и как величайшую ересь и богохульство. Тут смотря как. Если понимать эти стихи прямо, без всяких аллегорических и смысловых толкований, то это, безусловно, ересь, точнее даже язычество. Земное, тварное и временное — Родина ставится им выше небесного, вечного и божественного — рая. Царствие Небесное он готов был отдать за царство земное — что это, как не ересь и богохульство?! Но если под раем понимать просто любое место на земле, где живется лучше и комфортнее, чем на Родине, то стихи Есенина оборачиваются иным смыслом — верным, любящим, патриотичным. Родина для него в этом смысле оказывается важнее всех прочих благ этого мира. Все эти мысли и рассуждения возникли довольно спонтанно, после обнародования итогов недавнего социологического опроса. Вообще, на тему патриотизма и отношения к нему граждан опросы проводятся довольно часто и регулярно, и как раз за последние годы социологи отмечают не просто рост, но и явное доминирование позитивного восприятия патриотизма. Сегодня, согласно опросу ВЦИОМа, 84 проц. граждан относят себя к числу патриотов и только 10 проц. не считают себя таковыми. Это тенденция. Устойчивая, и вполне определенная, поскольку несколько лет назад цифры были другими. Не столь впечатляющими. Доходило порой до соотношения 50 на 50.Сейчас ясно, что этот период пройден. Что быть патриотом, считать себя патриотом, называть себя патриотом уже не так стыдно и зазорно, как когда-то, как еще совсем недавно. Конечно, 10 проц. граждан, не считающих себя патриотами, — это тоже много. Но все же не так много, как, например, 50 проц.. Да и из этих 10 проц. многие наверняка, желали лишь продемонстрировать свой оппозиционный по отношению к власти, а не к стране дух. Свое недовольство властью они переносят на недовольство страной, что вполне понятно, но не вполне справедливо. В любом случае учитывать эти настроения необходимо, хотя и с известной поправкой на социологическую погрешность и данные психологические нюансы. Так или иначе, основная тенденция ясна. Патриотизм перестал восприниматься как ругательство, как пренебрежительное определение, как негативный феномен. Известного рода публика по-прежнему шарахается от патриотизма как черт от ладана, но большой роли в общественной жизни эта публика уже не играет, и ее путаница с понятиями «родина», «страна», «власть» и «государство» не должна напрягать всех остальных. Остальные — большинство народа — разбираются в нюансах подобных понятий значительно лучше известной части оппозиционно-либеральной публики и, далеко не всегда относясь с восторгом к родному чиновничьему аппарату, все же достаточно духовно здоровы, чтобы чувствовать незримую, но нерасторжимую связь с Родиной и именовать эту связь любовью к Родине, патриотизмом. Другое дело, что с конкретным воплощением и проявлением патриотического чувства наблюдаются пока явные проблемы. Люди не пришли еще к устойчивому национальному согласию по тому, как именно проявляется патриотизм, и даже по тому, как именно он демонстрируется. При ответе на вопрос «В чем, на ваш взгляд, проявляется истинный патриотизм?» — наибольшее число граждан (48 проц.) связали его с уважением традиций. Еще 19 проц. определили патриотизм как празднование исторических событий и юбилеев, то есть как элемент не созидательного, а обрядового действия. 46 проц. опрошенных готовы выразить свой патриотизм «в укреплении семьи и воспитании детей». Еще 13 проц. видят свой патриотизм в «разговорах и беседах со знакомыми на патриотические темы», к ним примыкают 10 проц. убежденных, что патриотизм — «конструктивная критика недостатков в своей стране». Лишь 14 проц. связывают свой патриотизм с «голосованием на выборах за патриотические партии и политиков-патриотов», и всего 9 проц. — с «участием в патриотических организациях». Вырисовывается странная картина. Граждане России сегодня позитивно оценивают патриотизм, считают себя патриотами, но путаются в определении понятия и очень мало связывают представление о патриотизме с теми, кто так называет себя на публичной политической сцене. Наиболее деятельной формой, в которой люди все же готовы проявлять свой патриотизм, оказалось желание «трудиться с полной отдачей по своей специальности». Таких более четверти граждан — 26 проц. Можно ли называть это патриотизмом? Как посмотреть. «Трудиться с полной отдачей по своей специальности» можно по-разному. По разным мотивам, причинам и убеждениям. Можно трудиться с полной отдачей за очень хорошие деньги. Можно трудиться с полной отдачей за очень небольшие деньги, лишь бы только с голоду не помереть. И то и другое к патриотизму не имеет никакого отношения. Если люди трудятся, чтобы обеспечить свое существование, это не любовь к Родине, а любовь к самому себе, к своей семье, к своим близким. Труд и патриотизм — вещи, практически не пересекающиеся, и лишь одно может связать их воедино — война. Или подготовка к войне. Или восстановление после войны. В любом случае, состояние исключительного напряжения, когда речь идет о жизни и смерти нации, которые зависят в том числе и от труда каждого конкретного человека. Но опять-таки труд здесь имеет значение не сам по себе, а в контексте всеобщего национального стресса и напряжения, на преодоление которых он направлен. Сам по себе труд является лишь способом поддержания существования. Или украшения жизни. В обоих случаях можно обойтись без патриотизма. Без чего, однако, патриотизму никак нельзя обойтись, так это без национального определения. И здесь стоит отметить такую же путаницу, что и в разнобое мнений по проявлению патриотизма. Из 84 проц. считающих себя патриотами лишь 18 проц. стремятся охарактеризовать себя по национальному признаку. При этом можно выделить как наиболее многочисленные две гражданско-государственные общности: назвавших себя «гражданами России» (58 проц.) и «советскими людьми» (15 проц.). Еще 2 проц. назвали себя «европейцами», 6 проц. «гражданами мира», 19 проц. определили себя по региону, в котором они проживают. Из всего этого можно сделать лишь один вывод — утвердившийся и доминирующий в России патриотизм явно не носит этнического характера. Точно так же и общегражданская принадлежность преобладает над принадлежностью региональной. Сам по себе этот факт можно расценивать по-разному. Можно огорчаться, что патриоты России не очень-то спешат идентифицировать себя с конкретным четким определением «русский», предпочитая расплывчатое индифферентное определение «гражданин России». А можно радоваться, что именно в России патриотизм не имеет преобладающей этнической окраски. Чем может обернуться патриотизм, основанный на яром национализме, на превозношении исключительности своей нации, на стремлении утвердить ее абсолютное превосходство, мы уже знаем: немцы, слава Богу, научили. Нацисты все были сплошь патриотами Германии, но это явно не тот патриотизм, которому стоит подражать. Равным образом немногого стоит и патриотизм, основанный исключительно на гордости за величие и силу своей страны, не тобой накопленные и не тобой утвержденные. Тут есть опасность пойти по пути Киплинга, заявившего однажды: «Была бы Англия слаба — я бросил бы ее». Невелика честь любить сильную и славную Родину, гораздо труднее любить ее в слабости, бедах и несчастиях. Об этом хорошо русские поэты писали. Тот же Есенин: «Знать, у всех у нас такая участь.// И, пожалуй, каждого спроси:// «Радуясь, свирепствуя и мучась,// Хорошо живется на Руси?» Или Ахматова: «Нет, и не под чуждым небосводом,// И не под защитой чуждых крыл.// Я была тогда с моим народом,// Там, где мой народ, к несчастью, был». Но лучше всего, по-моему, Симонов, написавший в разгар войны свои лучшие стихи: «Нас пули с тобою пока еще милуют,// Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,// Я все-таки горд бы за самую милую,// За горькую землю, где я родился.// За то, что на ней умереть мне завещано,// Что русская мать нас на свет родила,// Что, в путь провожая нас, русская женщина,// По-русски три раза меня обняла». Это и есть истинный патриотизм. Патриотизм, избежавший Сциллы высокомерного национализма и Харибды равнодушного космополитизма.
