На все сто!
Общение с Владимиром Михайловичем Зельдиным создаетудивительное ощущение временного парадокса, петли времени, чуда, волшебногосна. Присутствуя рядом с ним, невозможно осознать его вековой возраст. 10февраля артисту, ставшему символом целой эпохи, исполнилось 100 лет!Мечтал о балете и мореЭто просто не укладывается в голове, особенно когда видишь,как он танцует, читает проникновенные монологи, поет на сцене или бежит, сжимаяв ладони факел на эстафете Олимпийского огня на сочинской Олимпиаде. Оночаровывает своим голосом, озорно улыбается и до мельчайших подробностей помнитсобытия почти вековой давности, причем рассказывает о них ярко и интересно.– Жили мы очень трудно и скромно, но в семье была хорошаяатмосфера. Никто не курил, не пил, не было никаких скандалов и высокихтональностей, – вспоминает Владимир Михайлович. – Я мечтал о балете. Но отецвидел во мне музыканта. В итоге играл на рояле, трубе и скрипке. После школыхотел пойти в морское училище: кортик, море, красивая форма, романтика – мечтамальчишки. Но меня не приняли из-за плохого зрения. Отец умер, когда мне было13 лет, а мама – 17. Надо было зарабатывать деньги, и после школы я сталучеником слесаря. Но дома не было горячей воды, а у слесаря всегда грязныеруки, мне это очень не нравилось. И вот как-то увидел объявление о приеме втеатральное училище при МГСПС (ныне театр Моссовета) и решил попробоватьпоступить.– А как же конкуренция восторженных, бредящих театромабитуриентов?– Конкурс – чуть ли не сто человек на место. А я – шалопай,молодой, бестолковый, но симпатичный, с красивым голосом и густой шевелюрой.Мне было всё равно – примут или нет, поэтому был совершенно раскрепощен. Такбывает: талантливый не умеет показываться, а другой, менее талантливый, умеет.И это решает всё. Плюс обаяние – божий дар.От «интернационала» до Мусаиба– Чем запомнился тот экзамен?– Я читал Александра Безыменского. Правда, не скажу, какоестихотворение. И еще очень смешное – «Близнецы» – про братьев, которых всегдапутали. Потом просили танцевать – я протанцевал, мне поулыбались, а я спел им«Интернационал». Видимо, такого еще не было, все обалдели, и меня приняли. Унас были замечательные педагоги. Я видел самых великих актеров того времени.– И после учебы оказались…– В театре транспорта на площади Коммуны, ныне это театримени Гоголя. Я показал отрывок из Шиллера «Коварство и любовь», меня взяли. Апотом ассистент режиссера Ивана Пырьева увидела меня там в спектакле«Генеральный консул», и меня пригласили к Пырьеву на прием. Так я попал в фильм«Свинарка и пастух» на роль Мусаиба Гатуева. Кстати, этот фильм спас мне жизнь.Началась война, я был мобилизован на фронт в танковые войска, но пришел приказСталина продолжить сьемки, стране нужна была счастливая киноистория, дающаясилы бороться. В то время, когда фашисты стояли под Москвой, мы снимали насельскохозяйственной выставке и «Мосфильме», в две смены, под воздушныетревоги. Война – это ведь не только когда в тебя стреляют. Это труд – огромныйтруд всех жителей страны, а актерские бригады – особое оружие, поднимающее силудуха. Они имели огромное значение для Победы.Главный театр в жизни– Какими судьбами попали в театр Красной Армии?– Случайно. Я любил свой театр транспорта. Мне там былоуютно и хорошо. Играл Шиллера и Шекспира. А театр Красной Армии былэвакуирован, ставил спектакли военной тематики для армии и про армию:«Давным-давно», «Суворов», «Сталинградцы», «Последние рубежи». И вдруг тамрешили поставить комедию Лопе де Вега «Учитель танцев». Даниил Сагалрепетировал Альдемаро. Но что-то не получалось. Режиссер стал искать актера наэту роль и пригласил меня. Никто в этот спектакль не верил, но за 30 лет ясыграл его более тысячи раз, он стал одним из самых значимых для театра.Кончилась война. Люди истосковались по любви, романтике, пришли в театр. И вот– музыка. Стихи. Серенады. Танцы. Это был триумф, а моя роль подняла меня наогромную высоту. Режиссер тогда сказал: «Володя, не дай закружиться голове. Тывзял высокую планку – не дай ей опуститься». Эти слова я запомнил на всю жизнь.Не трогайте классику!– Владимир Михайлович, как запрограммировать успех?– Должно совпасть всё: драматургия, режиссура, музыка,оформление, распределение ролей, актеры. И нужно любить свою Родину. Моепоколение за нее положило жизнь. Мы живем в жестоком веке, нормой сталиубийства, ограбления, катастрофы. Этого не должно быть. Человек не можетубивать или угнетать человека. Я не политик, я обыватель. Демократия для меня –дисциплина, выполнение законов.– Скажите, какая роль вам помогает по жизни?– Я надеюсь сделать нашу жизнь добрее и милосерднее, чемсегодня. Мы должны изменить человека, сделать его лучше. В этом смысл театра. Уменя в помощниках – роль человека из Ламанчи, Дон Кихота. Эту мечту подарил мнеЮлий Гусман, очень добрый человек. Были сомнения, смогу ли я преодолеть такуюпсихофизическую нагрузку, но соблазн сыграть эту роль пересилил всё. Это былархитрудный путь. Никто не верил, что я его одолею. Актеры отказывались игратьв спектакле. Но мы превозмогли все трудности, попали в точку, и каждыйспектакль у нас аншлаги.– Что вы можете сказать о нижегородском зрителе?– В вашем городе потрясающе театральный и интеллигентныйзритель. Очень доброжелательный. По приему спектакля, по аплодисментам, потому, как он ведет себя во время действа, я это чувствую интуитивно. Может, этонаивно, но я убежден: культура имеет огромное значение. Культура во всем. У васпотрясающий город, международного плана. Настоящий. Из него можно сделатьтакой, что сюда будут туристы стремиться валом.– А каким должен быть настоящий театр?– Я консерватор. Не понимаю, когда пишут продолжение «Чайки»или «Пиковую даму» ставят в декорациях банкетного зала. Я против. Нельзя менятьпьесу, над которой автор думал, черкал и перечеркивал листы. Важно дойти досути, глубины того, что он хотел сказать, а не привносить инновации. Я смотрелШекспира в «Современнике» – «Антоний и Клеопатра». Боевики с автоматами –Шекспира не осталось. Сочиняйте всё что вам угодно. Ходите на четвереньках, ноне трогайте классику! Я люблю старый театр, не музейный, но настоящий. Когдаприхожу и вижу открытый занавес, декорации, то воспринимаю это как театральныйстриптиз. Пропадает таинство. А по-настоящему должно быть так: стихает шумзала, гаснет свет, открывается занавес… За ним – тайна. Волшебство. Вдекорациях, в музыке, в словах актеров.ДосьеВладимир Михайлович Зельдин. Родился 10 февраля 1915 года вгороде Козлове (Мичуринск) Тамбовской области в семье учительницы и музыканта.Всесоюзную известность ему принес фильм «Свинарка и пастух». Сыграл более 40ролей в кино. С 1946 года работает в театре Красной (Советской, Российской)Армии. Лауреат Госпремии (1951 год). Награжден тремя орденами ТрудовогоКрасного Знамени, орденом Дружбы народов, орденами «За заслуги передОтечеством» IV, III, II степеней. Обладатель множества премий и призов, в томчисле приза «За честь и достоинство», Национальной театральной премии «Золотаямаска». Дважды лауреат театральной премии «Хрустальная Турандот».
