Несостоявшиеся государства

Когда откричат крикуны, А бандиты положат друг друга,А правительство свергнет себя,И некого станет винить…Андрей Макаревич. На прошлой неделе полыхнуло сразу в двух бывших советских республиках — Молдавии и Грузии. В Молдавии разгоряченные пивом и призывами студенты едва не устроили государственный переворот по образу и подобию недавних оранжевых революций. А в Грузии оппозиция начала массовые акции протеста, требуя отставки Саакашвили и обещая продолжать акцию гражданского неповиновения. Это уже становится привычным. Внутренние дрязги и неурядицы в республиках бывшего СССР стали таким банальным и общеизвестным делом, что не вызывают уже ни интереса, ни даже строки новостей в ленте информационных агентств. И если про беспорядки в Молдове мировые информагентства еще сочли возможным сообщить где-то на третьем-четвертом плане, после новостей о юбилейном саммите НАТО и текущих известий с фронта экономического кризиса, то очередную оппозиционную манифестацию в Грузии обошли практически полным молчанием, в твердом, очевидно, убеждении, что читателям и телезрителям эта новость явно не интересна. На самом деле так оно и есть. На фоне глобального экономического кризиса ситуация на постсоветском пространстве становится все менее интересной остальному миру, и молдавские «революционеры» выбрали крайне неподходящее время для демонстрации своей лояльности Западу и просьб о принятии в единую Европу (или в Румынию, что, в сущности, одно и то же). Вот больше дел сейчас нет никаких у «единой» Европы, кроме как думать о присоединении и обогащении Молдавии! Со своими бы проблемами разобраться! Европейцам сейчас уже даже не до Украины, не то что до такого медвежьего угла Европы, как Молдавия. Где нет, к тому же, абсолютно ничего, что могло бы хоть как-то привлечь европейцев — ни газа, ни нефти, ни удобных портов, ни даже общей границы с Россией. Абсолютно бесперспективная страна, с точки зрения Брюсселя. И даже с точки зрения Вашингтона. Впрочем, виноват, погорячился. Назвав Молдавию страной, я впал в ересь географического детерминизма, призывающего всякую территорию на карте, ограниченную четкими нарисованными границами, называть страной. Что ж, на географических картах и школьных атласах Молдавия вполне может сойти за обычную среднестатистическую страну. Есть у нее помимо нарисованных границ и некоторые другие атрибуты государства, по наличию которых некоторые неокрепшие и неосведомленные умы делают скоропалительный вывод о ее сопричастности славному клубу человеческих сообществ, именуемых странами и государствами. Таковые атрибуты есть — президент, конституция, гимн, парламент и местная валюта. Осмотревшись вокруг и убедившись, что все вышеозначенные элементы наличествуют и у государств солидных, действительных и бесспорных, молдаване не могли не совершить классическую ошибку и принять свое место на карте между Румынией и Украиной за таковое же действительное государство. Увы! Одного лишь наличия Приднестровья, территории неподконтрольной молдавским властям и не признающей свою идентичность со страной, именуемой Молдавией, достаточно, чтобы последнюю таковой не считать. Если четверть территории страны, географически обозначенной на карте, на самом деле себя таковой не считает и таковой де-факто не является, то такой страны нет. Это проблема, впрочем, не только Молдавии, но и практически всех постсоветских государств. Про украинский раскол знают все. Но мало кто знает, что Украина, на самом деле, расколота не на две части — пророссийскую и прозападную,- а на гораздо больше частей. И связан этот раскол не столько с геополитическим выбором страны, сколько с особенностями ее национально-территориального устройства. Украина вообще довольно пестрая в этническом плане страна. Это даже не страна, это шесть разных стран. Есть Закарпатье, земля русинов, присоединенная к Украине лишь сталинским решением. Есть Галиция, несколько веков бывшая частью Австро-Венгрии и где сейчас наиболее сильны антироссийские настроения. Есть собственно Украина — Киевщина, Подолье, Полтавщина. Это, так сказать, исконная, кондовая, гоголевская Украина. Есть Слободская Украина, Харьковщина — это уже почти Россия. Есть Новороссия — это уже не «почти», это именно Россия. Донбасс, Херсон, Одесса — Причерноморский юг, отвоеванный у турок екатерининскими полками и заселявшийся великороссами, который к собственно Украине имеет лишь то отношение, что был отдан в подчинение Киеву немцами, по условию Брестского мира с большевиками. И есть Крым, который вообще никогда украинским не был и стал таковым лишь в результате самовольного волюнтаристского решения Хрущева. Все эти земли, объединенные в одно административное образование, еще могли как-то более-менее спокойно уживаться друг с другом, находясь в другом государстве, под суверенитетом не киевской, а петербургской или московской власти. Но отдельно от России в одном государстве эти земли и народы жить не могут, не хотят и не будут. Их формальный раскол и развод лишь дело времени. В Грузии этот развод уже произошел — и фактически, и формально. Нам уже приходилось как-то писать, что по своему этническому многообразию Грузия вполне могла бы потягаться с самой Россией — это такая мини-империя, империя в миниатюре. Несостоявшаяся империя. И даже страна — несостоявшаяся. Окончательно потеряв в ходе последней августовской кампании треть своей территории и остатки международного уважения и даже интереса, Грузия превратилась в дырявое лоскутное одеяло, которое с легкостью может разодрать первый же проходимец. У Азербайджана и Армении с Нагорным Карабахом тоже до сих пор непонятно, кому же он принадлежит. Схожие проблемы и у государств Средней Азии. Советские властители нарезали границы среднеазиатских республик, что называется, по живому, разрушая все национально-географические целостности и общности, с таким расчетом, чтобы ни одна республика не могла почувствовать себя целостной, независимой и самодостаточной. И что-что, а это советским властителям удалось. Разделив одну лишь Ферганскую долину, они посеяли вечные рознь и конфликт между киргизами, узбеками и таджиками и постоянную их необходимость во внешнем арбитре. Собственно, во внешнем арбитре или покровителе нуждаются практически все постсоветские республики. Мало кто из них имел опыт существования в истории в качестве независимого национального государства, а уж чтобы этот опыт был долговременным и удачным, таковых и вовсе нет. Неудивительно, что ни у кого из них сейчас не получается построение независимого национального государства — опыта-то нет. Сил — тем более. Так и тянет их всех к кому-нибудь приткнуться, дабы сбросить с себя тяжесть и ответственность независимого национального существования, и как теленок у коровы посасывать молоко у большого и сильного соседа. Это стремление свойственно всем постсоветским республикам, за исключением, естественно, России. Его можно оценивать и называть как угодно. Но только не национальной политикой независимого государства.