Остров нежелания
Житель Санкт-Петербурга Алексей Серафимович Орловский сообщил, что обрадовался, обнаружив в Интернете материалы «Нижегородской правды» о своем деде, священнике Николае Васильевиче Орловском, расстрелянном в Нижнем Новгороде в 1918 году. Алексей Серафимович ищет любые сведения о нем. «Вы случайно не знаете, он реабилитирован?» — спросил наш собеседник по телефону. Увы, областная прокуратура уже дважды отказала в его реабилитации. Протоиерей Николай Орловский, настоятель Казанской церкви, которую сейчас восстанавливают на Скобе, был расстрелян 1 сентября 1918 года на Мочальном острове вместе с 40 другими несчастными. Расправу учинили над случайными людьми — заложниками! — в порядке мести. Накануне в Москве Каплан стреляла в Ленина. В печати развернулась истеричная кампания с призывами убивать буржуазию тысячами за каждого коммуниста. Зампред ВЧК Лацис разослал инструкцию: доказательств вины не искать, расстреливать за происхождение, профессию, звание.Так и вышло с нижегородскими заложниками. В деле Орловского — лишь одинокий листочек с его показаниями, в которых он отрицает какую-либо вину и вообще причастность к политике. Но его расстреляли. А теперь реабилитировать заложников отказываются. Первый раз прокуратура отказала двум сделавшим запрос правозащитным организациям, второй — комиссии при губернаторе по восстановлению прав жертв политических репрессий. Мы просили областную прокуратуру об интервью, чтобы расставить все точки над «i», заранее направили вопросы. Однако в интервью на эту тему нам было отказано. О причинах можно лишь гадать. Вместо этого прислали справку. «В материалах, — говорится в ней, — имеющихся в архиве дел какие-либо процессуальные документы, на основании которых можно установить, в чем они обвинялись, а также решения судов и иных органов, которые осуществляли судебные функции, отсутствуют, то есть не установлены достоверные данные, свидетельствующие о существовании каких-либо официальных решений судебных и внесудебных органов, наделенных судебными функциями, о применении к указанным в списке лицам репрессий. При этом наличие соответствующего решения является одним из обязательных условий для решения вопроса о реабилитации». То есть, следуя логике прокуратуры, может, этих людей вовсе и не расстреляли?… Да, обвинения не предъявляли. Не в чем было обвинять! А может, времени не хватило, в Москве торопили. Приговор не выносили. Но решение ЧК о расстреле было. Без решения не расстреливают! Вот только документально его не оформили. Но разве в законе сказано «на основании письменного решения»? Факт расстрела зафиксирован в официальном документе. В Центральном архиве Нижегородской области — фонд 1099, опись 2, дело 2 — есть отчет ГубЧК о работе, проделанной в сентябре 1918 года. Направляя вопросы для интервью, мы упомянули о нем, однако это почему-то выпало из внимания прокуратуры. А в отчете ГубЧК, в частности, говорится о реакции комиссии на весть о покушении на вождя революции: «Эти меры вылились в форму многочисленных арестов и массовых расстрелов крупнейших представителей буржуазии. В числе последних оказался местный архимандрит Августин. Кроме него были расстреляны протоиерей Орловский как ярый враг советской власти, журналист Васильев, издававший в былое время черносотенную газету «Минин», и так далее. Таковы «преступления» этих людей. Какие еще доказательства нужны прокуратуре? Примечательно, что из этого списка архимандрит Августин, прапорщики Николай Гребенщиков, Константин Люсинов — всего шесть человек реабилитированы областной прокуратурой согласно Закону «О реабилитации жертв политических репрессий» с формулировкой «в деле нет доказательств совершения конкретного преступления». Имеющиеся в архиве дела заложников однотипны. Почему же нельзя реабилитировать остальных? Загадка… Так газеты сообщали о расстрелах.
