Почему перспективные научные разработки не всегда внедряются в производство

Технологический прорыв Президент России Владимир Путин назвал одной из главных задач на ближайшие годы. И вроде бы для этого все условия есть. Наука не стоит на месте. И в Нижегородской области за последние годы было немало достижений и разработок мирового уровня. Но в то же время инноваций, созданных на основе их исследований в промышленности, кот наплакал. В чём причина этого парадокса? Попробуем разобраться с помощью экспертов, знающих проблему изнутри.

Образец университет сделает. Серию – нет

Нижегородский госуниверситет им. Н. И. Лобачевского по праву считается одним из ведущих научных учреждений России. Здесь есть признанные не только в нашей стране, но и за рубежом научные школы. Университет входит в топ-300 в мире по физике, развиваются нейробиология, химия, информационные технологии.

Здесь даже работает собственный научно-производственный центр. В своё время в университете не дали разрушить мастерские. А средства, полученные на выигранный по постановлению Правительства РФ № 219 грант (на поддержку инфраструктуры), потратили на приобретение станков. К тому же в прошлом году университет выиграл ещё один грант, и на его средства открыл инжиниринговый центр. Так что сейчас все условия для создания опытных промышленно-научных образцов здесь есть.

– Но одного этого мало, – утверждает ректор ННГУ им. Н. И. Лобачевского Евгений Чупрунов. – Нужны места, где будет осуществляться переход от науки к производству. Это технопарки, индустриальные парки и так далее. У нас в университете это центр инновационного развития. Сейчас туда вселились первые пятнадцать резидентов. Уже через два года они выдадут новую, по-настоящему инновационную продукцию.

А вот дальше, чтобы запустить разработки в серию, нужно либо прямое участие государства, некие госзаказы, либо подключение частного бизнеса, заинтересованного в выходе на рынок нового продукта. Это уже сфера деятельности не науки, а других структур.

И вообще, уточнил ректор, люди, которые могут заниматься фундаментальной наукой и думать о том, как можно применить результаты исследований, чрезвычайно редки. Чаще в коллективе кто-то ведёт научную работу, кто-то воплощает результаты этой работы в «железе». Второе – наука на коленке не делается. Нужно оборудование, вычислительные мощности для фундаменталки. А для внедрения – кадры, программное обеспечения, станки… То есть в идеале научная организация должна иметь возможность изготовить образец, который представит производственникам. Мы, ННГУ, такое можем. Но если какого-то звена цепочки не будет, ничего не получится.

Учёные предпринимателей не заменят

Действительно, в тех сферах, где научные разработки обеспечиваются госзаказами, в том числе оборонными, учёные не жалуются на невостребованность со стороны промышленности. Госструктуры проявляют живой интерес не только к некоторым исследованиям сотрудников университета Лобачевского, но и к работам специалистов института прикладной физики Российской академии наук.

По идее, академическая структура должна передавать проводимые на основе собственных фундаментальных исследований прикладные, опытно-конструкторские работы коллегам из отраслевых институтов. Но что делать, если отраслевой науки в нашей стране после «лихих 90‑х» осталось, мягко говоря, очень мало? Учёные ИПФ РАН вынуждены сами проводить научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), прикладные исследования… Пожалуй, наиболее показательный пример деятельности в этом направлении – создание при ИПФ РАН научно-производственного предприятия (НПП) «Гиком». Ныне «Гиком» является мировым лидером в производстве гиротронов – ускорителей элементарных частиц, используемых в установках термоядерного синтеза. Но под каждое направление создавать НПП академический институт не может.

– Конечно, у нас сохраняются контакты с производством, по нашим разработкам создаётся немало новой продукции в тех сферах, где есть прямое государственное участие, – говорит научный руководитель института прикладной физики РАН академик Александр Литвак. – Это медицина, космос, атомная промышленность… Но активности частного бизнеса, его заинтересованности в инновациях это не заменит.

Разрыв между фундаментальной наукой и производством в нашей стране действительно существует, признал академик. В развитых странах фундаментальную науку финансирует государство, а дальше – дело за бизнесом, он занимается изготовлением опытных образцов, налаживанием серийного производства…

У нас в России предприниматели не настолько заинтересованы в инновациях, чтобы финансировать стадию опытно-конструкторских работ. Они не уверены в результате этих работ, а рисковать, как коллеги - венчурные капиталисты на Западе, не хотят. Главное, чем занимается крупный бизнес в России, – добыча полезных ископаемых. Там инновации не особо нужны.

Кроме того, бизнес должен иметь свободные средства, чтобы вкладывать их в новые разработки. Ещё одна проблема – наша налоговая, фискальная система не поощряет предпринимателей заниматься этими вопросами.

Кредитная история

Так что же бизнес? Он бы и рад заняться инновациями, но… Непростую ситуацию поясняет заместитель генерального директора Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей Александр Аносов:

– Наука действительно у нас бежит впереди, промышленность за ней не поспевает. С другой стороны, крупные предприятия оборонно-промышленного комплекса, составляющие немалую долю от региональной обработки, имеют узкоспециализированный заказ, они хорошо знают, что и когда им понадобится. Необходимое оборудование они покупают за рубежом, а технологии ОПК засекречены, они могут работать с академической и вузовской наукой далеко не по всем направлениям.

Если же взять малый и средний бизнес – им нужно выживать здесь и сейчас, не до инноваций, нацеленных в завтрашний день.

– Почему же так получается? – интересуемся мы.

– Во-первых, нет дешёвых и длинных денег для развития инноваций, – объясняет Александр Аносов. – Например, только 12 % средств, затраченных нижегородскими предприятиями на модернизацию, составляют банковские кредиты. Остальное произведено за собственный счёт. Так инновации на Западе не делаются, там работает кредитный механизм.

Вот и получается, что инновационная активность в 70 % российских регионов составляет менее 10 %. В Бельгии, Германии этот показатель около 70 %.

А, скажем, в Объединенных Арабских Эмиратах часть нефтяных доходов откладывается в специальный фонд, который идёт на внедрение научных разработок в производство. У нас такого нет.

Второй момент касается налогообложения. Затраты на НИОКР относятся на прибыль, а не на себестоимость продукции. Получается, что заниматься опытно-конструкторскими работами предприятиям невыгодно.

Третье. Скажем, у малой фирмы есть какая-то интересная идея, которую она намеревается реализовать в производстве. За рубежом существует механизм оценки идеи и выдачи под залог этой идеи кредитов. Занимаются таким делом сами банки. У нас же нет методики оценки интеллектуальной собственности.

…Однако, несмотря на все эти проблемы, у научно-промышленных разработок есть перспективы. Связаны ониа с задачей диверсификации производства ОПК, поставленной Президентом России. Это и есть точка соприкосновения оборонки и научных организаций. Оборонные предприятия за счёт собственных средств, а они немалые, смогут налаживать производство новых изделий гражданского назначения на основе разработок наших НИИ и вузов.

Так что есть шанс, что в ближайшие годы разрыв между наукой и производством будет решительно сокращаться.