Полеты не во сне, а наяву
Солисту нижегородской оперы Виктору Ряузовунет и тридцати. Для баса это, пожалуй, юность. Однако меломаны впоследнее время все чаще обращают внимание на его новые сценическиеработы, видя активное становление перспективного артиста. Еще однонедавнее свидетельство того — завоеванное им третье место в пятомМеждународном конкурсе оперных певцов «Санкт-Петербург». Победа пока нетриумфальная. Но если учесть, что в жюри были Ирина Богачева, ГалинаВишневская, Сергей Лейферкус, Роберто Мауро и другие выдающиеся мастера,Виктора можно поздравить с серьезным успехом. Он уже становился лауреатом творческих смотровразного уровня, довелось поучаствовать даже в знаменитом конкурсе им. П.И. Чайковского, в отборочном туре проекта канала «Культура» «Большаяопера». И в нашей беседе молодой бас говорит о том, как ценна впрофессиональном отношении подобная очень непростая состязательнаяпрактика. — Престижный конкурс для новичка еще и возможность «засветиться». Это получается? — К сожалению, даже победа автоматическине гарантирует тебе заманчивых предложений. Нам постоянно внушают наконкурсах: учитесь себя предлагать. Лауреатство — хороший бонус в такомделе, но его еще надо умело использовать, и прежде всего — не упуститьсчастливый шанс. Сегодня для оперного певца обязательноумениеисполнять партии на языке оригинала, причем безупречно по произношению, будь то итальянский,немецкий или французский. Крайне важно иметь богатый репертуар. В этомсмысле ситуация в нашей труппе сейчас очень благоприятная. Я благодаренруководству театра за доверие молодым, за возможность петь главныепартии, то есть постоянно расти и быть востребованным. Голос, как имышцы, требует неустанной тренировки. — Ещебудучи студентом нашей консерватории, вы получили приглашение работать вНижегородском академическом театре оперы и балета имени АлександраСергеевича Пушкина. Нынешний сезондля вас пятый — маленькийсценический юбилей. Как бы вы определили итог начального этапа? — Он в том как раз и состоит, что удалосьнакопить немалый репертуар и попробовать себя в произведениях иногоплана. В театре регулярно проходят концерты симфонической музыки, и мнепосчастливилось исполнить партию баса в «Реквиеме» Верди, Мефистофеля в«Осуждении Фауста»Берлиоза. Совсем недавно, 19 января, я пелбасовую партию в «Оде к радости» Бетховена из 9‑й симфонии.Потрясающаямузыка! А уж практика для вокалиста просто бесценная. — Когдачитаешь список воплощенного вами на сцене (почти 20 партий), бросается вглаза сам диапазон и жанров, и образов. Дон Базилио в «Севильскомцирюльнике» и Кончак в «Князе Игоре», Пиккеринг в «Моей прекрасной леди»и Мельник в «Русалке». Кроме разнообразия вокальных задач тут иартистически весьма контрастный материал… — И мне в нем освоиться непросто.Чувствую недостаток школы, которую проходят артисты драматическоготеатра. Поэтому на сцене, особенно в первых спектаклях, ощущаю некоторуюскованность. С удовольствием посещаю занятия по сценическому движению,организованные для солистов оперы. Это помогает органичнее существоватьна сцене. Участие в оперетте тоже позволяет наверстать нехваткуподобного опыта. Там столько ярких игровых моментов! Да и эмоциональнооперетта дает возможность переключиться с оперной трагичности. — Да уж,летальный исход — в опере дело обычное, а басам часто достаются образыкровавых злодеев. Таков ваш Малюта Скуратов. Именно в этой партии вы впрошлом году вышли на одну из лучших петербургских сцен — Михайловскоготеатра. И каким получился столь ответственный дебют в спектакле «Царскаяневеста»? — Дебют был достойным, хотя условияжесткие: буквально с двух репетиций предлагалось войти в незнакомыйспектакль. В нашем театре партию Скуратова я пою не один год, музыкальноона освоена. Но в петербургской постановке другие декорации,мизансцены, выходы персонажа, и так мало времени со всем этимразобраться. В гостиничном номере расставил стулья, часами повторялсхему своих действий, чтобы на спектакле не сбиться. Подобные гастроли ‑хороший опыт и проверка своих возможностей. — А какой самый большой кайф для вас как оперного артиста? — Классно спетая партия. Когда ты понимаешь ‑получилось! Все сошлось: и голос звучит, как надо, и весь организм поет.У певцаголос определяет артистическую выразительность. А этоинструмент капризный: недоспал, понервничал, палец на ноге болит ‑найдется тысяча причин оказаться не в форме. Но когда ты в тонусе, голослетит в зал свободно, и чувствуешь — это не предел, можно еще спектакльспеть, тогда, поверьте, ощущение необыкновенное! — Минувшейосенью у вас была премьера — заглавная партия в опере «Моцарт иСальери». 26 января вы впервые вышли к публике в образе Гремина в«Евгении Онегине». Что дальше? — ПартияЦуниги в «Кармен», Рамфиса в «Аиде». Хочу подготовитьпартии короляРене в «Иоланте», Пимена в «Борисе Годунове». Да и спеть царя Бориса ‑мечта каждого баса!- Не страшно? Такая глыба. — Я это прекрасно понимаю, но рано илипоздно осваивать эту партию придется. Она как раз для моего голоса.Сложнее другое — создать образ. Видимо, над этим придется работать всюжизнь. — Виктор,знаю, что у вас намечался совсем иной жизненный путь. С красным дипломомбыла закончена академия водного транспорта, прежде чем вы сталистудентом Нижегородской консерватории. Не жалеете, что так крутоповернули руль? — Это не совсем так. Руль я повернул,поступив в Водную академию. А до этого с отличием окончил детскуюмузыкально-хоровую школу «Жаворонок», и мне пророчили будущее пианиста. Хотя о годах учебы в техническом вузенисколько не жалею. По-прежнему люблю технику, в числе моих увлечений ‑авиация. Даже есть мечта получить лицензию пилота, сесть за штурвалсамолета и подняться в небо! — Значит,остается пожелать вам полетов не только в мечтах, во снах, а и наяву — впространстве искусства, в воздушном пространстве.
