Пожары и пожарные

В понедельник Владимир Путин побывал с визитом в Турции. В субботу собирается на саммит БРИКС в Индию. Активизация международной деятельности и дипломатической активности Президента России выглядит неслучайно и имеет вполне конкретные причины. Точнее, причину — сирийскую войну. В которой как в капле воды сконцентрированы на сегодня все глобальные противоречия и истоки их разрешения. Ситуация входит в решающую фазу. От того, как всё обернётся в ближайшие дни и недели, зависит будущее мира на десятилетия, а то и столетия.Простая метафораИногда, чтобы описать какую-то сложную ситуацию, требуется простая метафора. В данном случае наиболее уместна аналогия с пожаром жилого многоквартирного дома. Магриб и Левант, два соседних дома, охвачены пламенем войны и раздора. Есть поджигатели, заинтересованные в сносе старых домов и постройке новых. Есть погорельцы и жертвы. Есть мародёры, жаждущие поживиться на чужой беде. Есть соседи, больше всего опасающиеся, чтобы огонь не перекинулся на их дома и квартиры. И есть пожарные, стремящиеся потушить пожар.Как на любом пожаре, много паники, суеты, споров, ругани и препирательств, кто тут главный. Как на любом пожаре, много противоречивых, частных и общих, интересов. Погорельцы стремятся спасти пожитки, рискуя жизнью; соседи — сбить пламя; пожарные — оттащить машины, мешающие проезду. Полно зевак и инстанций со своими советами, и все кому не лень мешают пожарным.Вряд ли стоит уточнять, кто в этой метафоре пожарные, а кто поджигатели. Россия пришла в Сирию с ясно заявленной целью — потушить пожар войны, выбив всех поджигателей. Основную часть «сирийского дома» от огня отстоять удалось. Теперь сбивается пламя на флигелях и пристройках (читай: в Алеппо и Идлибе), которые уже практически выгорели, но всё ещё продолжают полыхать и угрожать.Спички детям не игрушкаБывает так, что для ликвидации большого лесного или степного пожара устраивают встречный пожар. Две стены огня, встретившись, самоликвидируются — а иначе бывает просто никак. Профаны, не зная про этот эффект, могли бы счесть пожарных поджигателями, как Россию считают сейчас главной виновницей войны в Сирии. Так думают либо профаны, либо шарлатаны; специалисты прекрасно понимают, что происходит на самом деле.Россия устроила встречную стену огня в Алеппо, и яростный пожар сирийской войны начинает стихать. Это пока ещё практически незаметно сторонним и не слишком информированным наблюдателям, но специалисты уже всё поняли и просчитали. И даже Дональд Трамп счёл этот вопрос закрытым и не стоящим обсуждения. «Алеппо уже пал», — отмахнулся он как от мухи на прошедших в воскресенье дебатах.А падение Алеппо означает фактически коренной перелом в войне. Означает, что попытка свергнуть Асада провалилась. Что развал очередной страны не состоялся. Что поддержка России оказывается решающим фактором в любой большой войне, а поддержка США таким фактором уже не оказывается. И что всё это означает для остального мира? Понятно что: «Король умер, да здравствует король!»Дело, однако, в том, что «король» отнюдь не желает всё это признавать. Ни скорого падения Алеппо, ни краха всей сирийской авантюры вообще. Искушение плеснуть бензина и подбросить дров в угасающий огонь слишком великоНо уж никак не больше желания дискредитировать самих пожарных и максимально усложнить им жизнь. Главные поджигатели ещё не успокоились, и спичек у них в руках предостаточно. Они вполне решатся спалить ещё один дом, чтобы пожарить себе сосиски на завтрак. Не думая о том, что в этом пламени могут и обжечься, и сгореть, на фиг, сами.Взаимный интересПотому и летит сейчас Путин в Турцию, в Индию, чтобы ограничить круг заинтересованных в распространении пожара. В Индии проблем не будет — страны БРИКС по сирийскому вопросу солидарны с Россией. С Эрдоганом сложнее: у него есть свои интересы в Сирии, порой противоречащие интересам России. И Путину было важно доказать Эрдогану, что в общих интересах двух стран потушить сирийский пожар, а не раздувать его ещё больше.Что отличает отношения Путина с Эрдоганом от отношений с Обамой, Меркель или Олландом, так это деидеологизированность и разумный прагматизм. Кроме того, Путин и Эрдоган отвечают за свои слова и способны воплотить их в жизнь. Лидеры достаточно влиятельны, а страны суверенны, по сравнению со многими прочими. Путин с Эрдоганом могут обсуждать и решать конкретные проблемы, не касаясь глобальных разногласий, поскольку их, в общем-то, нет. Они могут поделить сферы влияния, зоны ответственности, убытки и прибыли, поскольку разговаривают на одном языке и понимают друг друга. Путин может пообещать не вмешиваться в курдский вопрос, а Эрдоган — перестать поддерживать сирийских мятежников. Уступив друг другу в одних вопросах, они договорятся о других и возобновят строительство «Турецкого потока», к обоюдной выгоде.Но с нынешними западными лидерами такой разговор и такие переговоры невозможны. Американцы в принципе не хотят договариваться по Сирии и до сих пор рассчитывают на войну до победного конца. Европейцы же так долго внушали, что Асад преступник, что и сами в это поверили, и пересмотреть свою позицию не способны по сугубо идеологическим причинам. Но Путину это особо и ненужно. Ему достаточно проявить немного терпения: в следующем году и Обама, и Олланд, и Меркель оставят свои посты другим лидерам, с которыми вполне можно будет попробовать договориться. А пока нужно лишь, совмещая угрозы с посулами, всевозможными способами держать людей со спичками подальше от взрывоопасных мест и не давать им мешать работе пожарных и сапёров. Этим сейчас и занимается Путин, летая по миру и проводя многочасовые переговоры.