Познание с Божьей помощью
В Центральной городской библиотеке Н. Новгорода в рамках Дня православной книги состоялась презентация книги «Вера и Знание». Книга принадлежит перу доктора химических наук, профессора ННГУ Виктора Степанова. Корреспондент «Нижегородской правды» взял у автора интервью.- Виктор Михайлович, название вашей книги интригует. Вы ищете точки соприкосновения Веры (а в вашем понимании это православие) и науки. — И как ученый, и как православный верующий, я преклоняюсь перед обеими этими данностями. Однако Вера, обратите внимание, первична. — И все же признаем, что постановка проблемы в нашем насквозь атеистически-прагматичном мире необычна. — Но признаем и то, что среди ученых, и отечественных, и зарубежных, в том числе всемирно известных, было и есть немало людей, искренне верующих. А поскольку искренне — нет необходимости сей факт афишировать. — Прежде чем перейти к содержанию книги, несколько слов о том, что она для вас значит? Как возникла идея? — В этом году мне исполняется 70 лет… — Поздравляем! — Спасибо, но поздравлять, знаете ли, особо не с чем. Вот если бы сто лет исполнилось!.. Словом, любой юбилей — время подведения итогов. И я решил изложить на бумаге мои многолетние раздумья по поводу того, кто мы, откуда и куда, по большому счету, движемся. Понимаете, в естественнонаучном, техническом отношении человек к настоящему времени достиг такого, что буквально век назад — срок, в историческом смысле ничтожный, — нашим бабушкам и дедушкам и не снилось. В то же время налицо мировоззренческий кризис, духовный тупик, который человечество все более и более на себе ощущает. Убежден, что выход из этого тупика ‑в новом научно-методологическом знании. А опираться это знание должно на ценности, которые, в свою очередь, базируются на религиозном мировоззрении.- Новые пути, цели… В первую очередь, однако, хотелось бы понять, ОТКУДА мы. Речь о первотолчке, о причинах мироздания… — На протяжении тысячелетий человечество отвечало на этот вопрос однозначно, вопроса, собственно, и не было. Еще Исаак Ньютон полагал, что его деятельность направлена исключительно на выявление мудрости Творца, усиление Веры в Бога через умопостигаемый аппарат математического анализа. Проблема возникла где-то с конца XVIII века: вспомним математику Лапласа и его эпатажное утверждение, что в «гипотезе» Бога он не нуждается. А что мы находим в Священном Писании? «В начале сотворил Бог небо и землю…» (Быт.1:1)… — Но «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан.1:1)! — Совершенно верно. А Слово — это Закон, Порядок. Не что иное, как Бог-Дух Святой. Экстраполируя научную теорию на библейский текст, событие «большого взрыва» с определенной долей условности, памятуя о соотношении абсолютности и относительности истины, можно рассматривать следующим образом. В первичном (материальном) энергетическом поле (с нулевым уровнем энергии — в физическом вакууме), то есть Боге-Отце, естественно, присутствуют в потенции законы (Бог-Дух Святой). Действие этих законов приводит к флуктуации энергии — ее «сгустку» и дальнейшему превращению в материю, вещество (Бог-Сын). Да, в богословии язык другой, но в функциональном, а не предметном смысле изложенное в Библии представляет собой то же, что и в естественнонаучном представлении. Конечно, мы ВЕРИМ в Святую Троицу. Но кто скажет, что теория «большого взрыва», которую невозможно проверить экспериментально, — это строгий научный факт, а не гипотеза, пусть и специфическая, но все же вера? — А затем, после «большого взрыва» … — …События развиваются по определенным законам, в наличии которых наука опять-таки убеждена (верит!). Далее. Понятия энергетических полей, вещества, то есть материи и наличествующих законов, — это на упрощенном языке, и есть отражение одной из основополагающих истин христианства — Никео-Цареградский Символ Веры! — А нравственность, духовность? — Русская православная церковь на сегодня в нашем «блуждающем» мире чуть ли не единственный и последнийих оплот, системный защитник!- Виктор Михайлович, что вы предлагаете? — Церкви и научному сообществу — объединяться, а объединившись, плодотворно на благо всех и каждого сотрудничать. Не так, как иногда бывает: мол, ребята, давайте жить дружно видимости, проформы ради. Но на корневых, единых началах, которые объективно существуют. Объединившись, мы дополним, усилим друг друга! — Не утопия ли? Картина-то как раз обратная: повсеместно формальные, ни к чему не обязывающие контакты с Церковью. Не смолкают и крики, в том числе из научной среды, о клерикализации российского общества! — Другого пути, кроме поиска общих глубоких, фундаментальных основ, просто нет. О духовно-нравственном потенциале, значении Церкви и не говорю. К сотрудничеству, хотя бы к началу конструктивного диалога наука, в принципе, готова. — Что Церковь? — Видимо, готова и она. Еще в феврале 1997 года на Архиерейском Соборе Русской православной церкви Патриарх Московский и всея Руси Алексий II призвалк стремлениювоцерквить науку, построить подлинно научное знание на фундаменте богопознания. Существуют, правда, субъективные трудности. Трудности отцов Церкви — это отсутствие специальных познаний в точных науках. И представление, что с наукой можно полностью разделить «сферы влияния». Трудности научных кругов — в корпоративной гордыне, снобизме, поскольку даже простых знаний религиозных текстов часто вполне достаточно для налаживания взаимопонимания со священнослужителями.- И трудности «перевода»… На протяжении нашего разговора вы не раз предостерегали: излагаем простым, доступным, «удобоваримым» языком. — Исторически сложилось так, что язык Церкви развивался в гуманитарной среде, в общечеловеческом смысле, несмотря на относительную сложность, он широко и достаточно понятен. Естественные же науки все более опирались на математику, специальные термины и методологию. Был выработан лексикон, доступный в конечном итоге узкому кругу специалистов. Тем не менее Вера и Знание, как видим, нередко исповедуют одно и то же. — Увы, пока на разных языках. — Но возможности для взаимопонимания и сближения есть.
