«Страха не было, молодые были, отчаянные»: как жили моряки на подводной лодке К‑19

4 июля 1961 года на атомной подводной лодке К‑19, первом советском атомном ракетоносце, случилась авария. Не справься с ней наши доблестные моряки-подводники, лодка могла бы взорваться, а радиоактивные отходы, утекшие в океанские воды, вызвать глобальную экологическую катастрофу. Более того, мир мог оказаться на грани Третьей мировой войны, ведь трагедия разворачивалась в период противостояния СССР и США, которые вполне могли расценить взрыв реактора подлодки как попытку напасть на их военно-морскую базу.

По прозвищу «Хиросима»

На К‑19 в то время служили несколько нижегородцев, среди них главный старшина Виктор Разумов, старшины первой статьи Владимир Дудкин и Лев Гаврилов. Сегодня им под 80, Виктору Константиновичу и того больше – он 1939 года рождения. Но всё происходившее на подводной лодке они помнят, будто это случилось вчера.

– Страха не было, – замечает Владимир Николаевич. – Молодые были, отчаянные. Да и не задумывались мы особо, что будет, если лодка взорвётся. О ядерном оружии тогда толком никто из нас ничего не знал, это было его самое начало.
К‑19 – настоящее детище холодной войны. Лодку строили ускоренными темпами в напряжённых условиях, чтобы уравновесить аналогичные американские разработки. Первенство в строительстве атомных субмарин на тот момент оставалось за США. В январе 1954 года Америка спустила на воду «Наутилус», наша подлодка К‑3 «Ленинский комсомол» появилась на четыре года позже. 1 ноября 1957 года в США заложили атомную ракетную подлодку «Джордж Вашингтон».

В СССР 17 октября 1958‑го начали строить К‑19. «Джордж Вашингтон» был спущен на воду 9 июня 1959 года, наша К‑19 – 11 октября того же года. Мы проиграли всего четыре месяца. Но эта спешка в итоге и дала о себе знать: многие системы и механизмы морякам пришлось доводить до ума на уже официально вошедшей в строй лодке.

Впрочем, за К‑19 с самого начала закрепилась слава не самого благополучного судна. С момента своего появления подлодка стала забирать человеческие жизни. Она ещё находилась на верфи, когда при окраске трюмов вспыхнул пожар, погибли два человека. После возобновления работ задохнулась женщина-маляр. А когда при спуске со стапелей о борт не разбилась традиционная бутылка шампанского, многие посчитали это недобрым предзнаменованием. Забегая вперёд, скажем, что в 1969 году К‑19 столкнулась с американской подлодкой, а в 1972‑м в восьмом и девятом отсеках судна вспыхнул пожар, погибли 28 человек. За многочисленные аварии на флоте её окрестили «Хиросимой».

Один на один со смертью

Одна из крупнейших – как раз та, в 1961 году. К‑19 возвращалась с больших флотских учений «Полярный круг», находилась в 70 милях от острова Ян-Майен (там как раз располагалась военная база НАТО), когда вахтенный матрос обнаружил резкое падение давления воды в одном из двух ядерных реакторов, это грозило его перегревом и разрушением. Катастрофа была неминуема.

Рассчитывать на помощь с большой земли не приходилось: антенна главного передатчика оказалась повреждённой. Было принято решение самостоятельно устранять аварию. Подлодку подняли на поверхность, моряки стали сооружать нештатную систему охлаждения. Члены команды работали в зоне действия радиации, а из средств защиты у них были только противогазы. Как потом вспоминали подводники, в реакторный отсек заходили полные сил моряки, а выходили полуживые люди. Их рвало, из-под корней волос сочилась сукровица, лица распухали, они с трудом стояли на ногах.

Командиром К‑19 был тогда Николай Владимирович Затеев, наш земляк, нижегородец.

– Он понимал, что все, кто пойдёт в реакторный отсек, обречены, – говорит Лев Анатольевич. – Но надо было спасать команду (тогда на лодке находилось 139 человек) и не допустить взрыва.

Через несколько часов на помощь К‑19 подошла другая субмарина – дизельная С‑270 капитана Жана Свербилова. Она приняла на борт людей, получивших самые сильные дозы радиации. Спустя сутки рядом оказались ещё две подлодки.

– На дизель мы переходили полностью раздетыми, – вспоминает Владимир Николаевич Дудкин. – Одежду просто выбрасывали в море, чтобы хоть как-то избавиться от радиации. Моряки нам отдавали свои вещи, мне, например, достались две рубашки, штанов не хватило. Пришлось надеть одну сверху, другую – снизу.

Мужество и героизм

Моряков доставили на базу в Полярный, самых тяжёлых отправили самолётом в Москву, остальных со временем перевели в Ленинград. В течение нескольких дней от лучевой болезни скончалось восемь членов экипажа К‑19. Всё, что произошло на подлодке летом 1961 года, получило гриф «Секретно».

– Мы на 30 лет подписку давали о неразглашении военной тайны, – говорит Виктор Константинович Разумов. – Абсолютно никому не говорили, что случилось – ни маме, ни папе, никому.

Сегодня о подвиге экипажа К‑19 хорошо известно. В 2002 году на экраны вышел американо-германо-канадо-британо-российский фильм «К‑19: оставляющая вдов». Прототипом командира атомной подводной лодки Алексея Вострикова, которого сыграл Харрисон Форд, стал Николай Затеев. Все подводники единодушны: в картине масса спорных моментов, но вот сцены ремонта реактора, потребовавшие особого мужества и героизма, показаны очень правдиво.

– Мы были приглашены на премьеру фильма в Мариинский театр, – говорит Владимир Николаевич Дудкин. – Когда до окончания оставалась минут 15, зал встал, а мы прослезились – неужели всё это сделали мы?