Мамины документы и фото попались мне на глаза, когда разбиралась в сарае. Как оказалось там то, что должно храниться как семейная реликвия, ей Богу, не ведаю. Может, когда-то сама мама и сложила их туда? Но стало как-то не по себе…
И вот захотелось написать о ней хотя бы несколько строк в родную газету – словно извиниться за чьё-то опрометчивое легкомыслие. Рассказать, что жила в Урене простая русская женщина с «классическим» именем Васса. Не было у неё, как у горьковской героини, ни пароходной компании, ни состояния. А вот трудная судьба – была. Может, поэтому мама никогда не говорила о своей работе на Горьковской железной дороге? Всё, что я знаю, рассказывали мне её младшая сестра тётя Вера и бабушка.
О том, как в войну рельсы на своих плечах хрупких таскала. Как в морозы примерзали юбка к телу, а онучи (портянки) в сапогах – к ногам… Бабушка, бывало, засунет дочку в печку – прогреться. А утром – снова на работу. Мама была дежурной по переезду. Ответственность – колоссальная. Но, между тем, 4 июня 1947 года Вассе Егоровне Коптеловой (в девичестве Ухабовой) было присвоено звание лучшей по железной дороге.
В войну бронь у неё была, но на окопы всё равно посылали – в Дзержинск. Как-то там их в баню позвали, а за дверью мешки с химической содой стояли. Городские девушки решили над деревенскими подшутить: мол, мыло это. Домой после той баньки мама вернулась полулысой.
Горько осознавать, но мало мы о ней знали. Помню, верующая была – в семье жили по часам и церковному календарю. Особой ласки мы не видели – мама любила нас как-то по-своему, строго. Зато с внуками волю чувствам дала. Всех пятерых подняла. И внуки ей взаимностью отвечали. Дочка мне как-то призналась: «Я все свои секреты бабуле доверяла». А сын сказал: «Бабушка была очень красивая. Ты даже не представляешь, какая она была! Вы внимания не обращали – мама и есть мама»… Да разве только мы?
Так пусть память о ней останется – об обычной русской женщине с «классическим» именем Васса
