Возвращение

Надо сказать, возвращение Владимира Путина,ознаменованное его четверговой «Прямой линией» общения с гражданами,оставляет сильное впечатление. У кого-то эти впечатления осталисьнегативными, у кого-то позитивными, но на то, что это было скучно, серо ине по делу, не пожаловался никто. Это было и интересно, и сильно, и вполне поделу. Будь иначе, не стоял бы Рунет на ушах третий день, обсуждаяпрошедшую «Прямую линию», не захлебывались бы СМИ новыми цитатами «отПутина», вполне достойными войти в «золотой фонд»его образныхвыражений. Одно только «Идите ко мне, бандерлоги!» чегостоит. Эту цитату, взятую Путиным у Киплинга, в свою очередь, растаскалиу него по заголовкам к своим репортажам с «Прямой линии» едва ли не всеведущие СМИ. Цитата и впрямь хороша. Как и образ«народа обезьян», примененный Путиным к лидерам радикальной оппозиции,связанным с зарубежными организациями. Путин же в этой киплинговскойассоциации видит себя в роли мудрого Каа, гипнотизирующего обезьян своимвзглядом. Выражениеприживется, будьте уверены, не меньше, чемпресловутое «мочить в сортире». Но это все же не главное. Главное, что прошедшая «Прямая линия» вочередной раз наглядно продемонстрировала потенциал Путина, его умениеменяться и маневрировать, не сдавая при этом ни пяди своихпринципиальных позиций. Даже тогда, когда, казалось бы, отступлениевыгодно во всех отношениях. Очень выгодно, например, для Путина, особенно входе предвыборной кампании, было бы пойти на поводу у настроения масс,требовавших отставки ненавистных министров. Тем более, что средитребовавших были и известные журналисты вроде Владимира Соловьева иВиктора Баранца, и знаменитый доктор Леонид Рошаль, и простые работягииз Нижнего Тагила. Как легко и приятно, как политически верно было бысогласиться с ними, грозно пообещать расправиться с нерадивымиминистрами и тут же, перед телекамерами, уволить парочку-другую особонепопулярных. Да, это было бы верно, это прибавило бы Путинупопулярности, что было бы совсем нелишне в свете предстоящих выборов.Вот только в который раз нам приходится убеждаться, что Путин не ищеттакой популярности, достающейся таким простым и легким способом. И там,где требования популярности идут вразрез с интересами дела, как он ихсебе представляет, Путин выбирает дело. Это редкое качество для политика, особенноидущего на выборы, — отстаивать свою позицию вопреки согласованномумнению большинства избирателей. Отстаивать публично и открыто, не боясьни споров, ни дискуссий, ни очевидной уязвимости своей позиции. Вот не нравится всем известному и любимомудоктору министр здравоохранения, а Путин все равно ее защищает иобъясняет, за что и почему. Не нравится военным и промышленникам министробороны, а Путин отстаивает его политику и подробно разъясняет, в чемее смысл, суть и цель. Хотя удобнее было бы прогнуться передизбирателями, да вот не прогибается Путин. Уж в чем в чем, а в популизмеобвинить его невозможно. Ну, кто бы стал спорить и возражатьзамечательной актрисе и прелестной женщине Ольге Будиной, с неподдельнойискренностью и волнением отстаивающей права одиноких матерей инебогатых семей на воспитание детей?! Самым разумным было бы тут же,немедленно согласиться со всем, что говорит эта милая, взволнованнаяженщина, пообещать разобраться и сделать все, как она скажет, ‑политически бесспорный и безошибочный ход. А Путин пустился в нудныевыяснения, что, и как, и почему здесь нельзя высказаться однозначно ирешать этотвопрос на скорую руку, с бухты-барахты. Снова мы видим, какПутин противостоит очевидному давлению, в том числе такому прелестному,женскому, отказываясь решать любой вопрос без тщательногоразбирательства и обсуждения. Кого-то это бесит, кого-то восхищает;никто, однако, не посмеет назвать Путина легкомысленным популистом.Обещания он дает крайне редко и неохотно, и, как можно понять, всегдатщательно взвешивая возможности и последствия. Правда, и твердолобым упрямцем, цепляющимся зауже раз и навсегда принятые решения, Путина назвать тоже затруднительно.Он меняет решения, он идет навстречу критикам и оппонентам, когдапонимает, что иначе уже нельзя, что принятое когда-то решение исчерпалосебя и больше не работает. На прошедшей «Прямой линии» Путин заговорил овозможности возвращения к прямым выборам губернаторов и, более того,прямым выборам сенаторов. Да, с соблюдением ряда условий, да, подконтролем президента, но все же Путин идет на уступки, когда считает этонеобходимым, он не цепляется как одержимый за ранее принятые решения. Он не цепляется и за власть, как полагаютмногие его оппоненты, и не стремится любой ценой быть первым лицом вгосударстве. Чтобы пресечь все толки о грядущих масштабныхфальсификациях и подтасованных выборах, Путин предлагает установить навсех избирательных участках web-камеры свыходом в Интернет, дабы любой желающий мог в онлайн-режимеконтролировать ход выборов и подсчет голосов на любом интересующем егоучастке. Если эта инициатива и впрямь будет реализована к грядущимпрезидентским выборам, возразить против нее не сможет никто. Равно как ифальсифицировать, да и оспаривать итоги выборов тоже. Одним этим ходом Путин выбил главный козырь изрук оппозиции — обвинение в подтасовке выборов. Трудно будет обвинятьПутина в подтасовках, когда потребуется представить конкретныедоказательства оных, а их не будет. Надо полагать, мало найдетсядураков, готовых жульничать с бюллетенями в прямом эфире, под всевидящимоком «большого брата». И раз уж Путин готов пойти на такойбеспрецедентный контроль, это значит одно из двух. Либо он настолькоуверен в своей победе, что совершенно не нуждается ни в какихприписываемых махинациях. Либо настолько не боится поражения, что,опять-таки, намерен всем продемонстрировать готовность к честной борьбе.Не для красного же словца он заявил, что, как только перестанетчувствовать поддержку народа, ни одного дня не останется на своем посту. А как мы уже помним, обещания он дает крайне редко и неохотно, и только тщательно взвесив все возможности и последствия.