День работников органов госбезопасности отметили в России

Известно, что 20 декабря страна отмечает День работников органов безопасности (в этот день в 1917 году была создана ВЧК). Однако сама система безопасности появилась на Руси гораздо раньше. Потому что забота о сохранении государственности находилась в центре внимания российской власти всегда и во все времена (как, впрочем, и в других странах мира). Не зря британский премьер Уинстон Черчилль говорил: «За безопасность необходимо платить, а за её отсутствие – расплачиваться…»

Менялись эпохи, социально-политические устои, экономические основы общества, но задача обеспечения государственной безопасности оставалась неизменной, потому что государство, не умеющее защитить себя, просто обречено на анархию, хаос, деградацию и в конечном итоге на исчезновение с карты мира – и вряд ли кто из здравомыслящих граждан согласится на такую вот дьявольскую перспективу.

В своё время жандармский генерал Российской империи Павел Григорьевич Курлов в своих мемуарах написал о том, что любое правительства в мире, начиная с абсолютной монархии и кончая советской властью большевиков, в целях своего существования и самосохранения, всегда будет вынуждено бороться с внутренними политическими врагами, «признавая направленные против существующей власти действия лиц иных убеждений преступлениями». А поэтому государство обязано «не только карать их на основании уголовного закона, но и в большей части случаев предупреждать самое возникновение этих преступлений. Любому правительству приходится иметь дело не только с фактами, но и с преступными намерениями».

Именно под эти цели и создавались структуры, которые сегодня именуются органами государственной безопасности…

Доноси, но будь осторожен

Когда же в нашей стране появились органы, которые мы именуем специальными службами? По этому поводу у историков существуют разные мнения и точки зрения. Кто-то вспоминает личные инициативы русских князей, наделявшими особыми полномочиями своих доверенных дружинников и бояр на предмет пресечения государственной измены, кто-то указывает на опричнину Ивана Грозного, которая буквально шерстила тогдашнее русское общество с целью выявить явные и мнимые заговоры против царя.

Я же придерживаюсь версии историков Чарльза Рууда и Сергея Степанова, авторов книги «Фонтанка, 16. Политический сыск при царях», которые указывают, что система таких органов начала складываться сразу после Великой Смуты начала XVII века. Речь идёт об Уложении Земского собора 1649 года, созданного при царе Алексее Михайловиче, в котором государственные преступления впервые были отделены от уголовных. Здесь наиболее серьёзным преступлением считались покушение на жизнь монарха и заговор с целью «Московским государством воровски завладеть и государем быть». Также государственными преступниками считались те, кто хочет сдать тот или иной русский город внешним врагам, или тайком принимает иностранных эмиссаров для совершения измены, или начинает подбивать народ на массовое выступление против власти. За всё это полагалась смертная казнь. Отдельной статьёй шло оскорбление царя и угрозы в его адрес – это считалось тягчайшим преступлением потом ещё не одно столетие, вплоть до свержения монархии в 1917 году.

Тогда же появилось на Руси понятие «слово и дело государево» – им мог воспользоваться любой житель страны для открытого предъявления обвинений в измене. Но с существенной оговоркой – доносчик должен был полностью отвечать за свои слова, иначе его ждала не менее жуткая участь, чем обвинённого, вплоть до лишения всего имущества, жестоких пыток и ссылки в Сибирь: власть явно стремилась к тому, чтобы никто не смел злоупотреблять «словом и делом» в личных или корыстных целях.

Тогда же, в 1654 году, появилась и первая «специальная служба» – Приказ тайных дел, который подчинялся непосредственно царю. Этот Приказ занимался не только расследованием государственных преступлений, но и рассматривал любые челобитные, поданные на имя царя, ведал управлением царских имений и вообще всеми делами царя. В общем, это была эдакая смесь спецслужбы и личной канцелярии монарха.

В дальнейшем, уже в эпоху Петра Великого и его преемников, появились Преображенский приказ и Тайная розыскных дел канцелярия, при Екатерине Второй – Тайная экспедиция. Об их деятельности сегодня существует многочисленная и весьма богатая информацией историческая литература, к ней я за подробностями и отсылаю заинтересованного читателя…

«Напоминало преддверие ада…»

Немного остановлюсь лишь на провинциальном аспекте их деятельности. Надо сказать, что вплоть до XIX века учреждения, ведавшие государственными преступлениями, носили строго централизованный характер и дальше столиц (Москвы и Петербурга), распространения фактически не имели. Если какой-либо провинциальный воевода (или позже губернатор) вдруг обнаруживал государеву измену, он должен был немедленно сообщить об этом в столицу.

Далее он был обязан взять под стражу подозреваемых и «пытать их накрепко» – увы, таковы были жестокие нравы тех времён. По окончании следствия «расспросные листы» и «пыточные речи» отсылались в столицу, где и принималось решение о наказании (или помиловании) подозреваемых. Если преступление считалось доказанным, то столица сообщала о приговоре, который воевода должен был исполнить, в особых случаях преступника отсылали под стражей в столицу…

А если случалась массовая «измена», например народные волнения, то столица учреждала временные следственные комиссии для изучения ситуации на местах, вплоть до полномочий казнить или миловать. К примеру, одной такой комиссией руководил начальник карательных царских войск, посланных на подавление крестьянского восстания Степана Разина, князь Ю.А. Долгорукий.

Как потом писал иностранный свидетель, побывавший в ставке князя под Арзамасом, «место сие являло зрелище ужасное и напоминало преддверие ада. Вокруг были возведены виселицы, а на каждой висело человек по 40, а то и по 50. В другом месте валялись обезглавленные тела. Тут и там торчали колы с посаженными на них мятежниками, из которых немалое число было живо и на третий день, и ещё слышны были их стоны. За три месяца по суду, после расспроса свидетелей, палачи предали смерти одиннадцать тысяч человек».

Впрочем, такие комиссии были действительно временными и действовали только в чрезвычайно сложные для страны времена. Да и пытки с казнями с развитием образования и просвещения в среде дворянской элиты становились всё более редким явлением, пока к концу XVIII века практически сошли на нет, уступив место чётко прописанной законности и нелетальной системе наказания…

От жандармерии до ЧК

Настоящим переломом в истории отечественных спецслужб стало XIX столетие, когда Россия столкнулась с нарастающим революционным движением. И первой такой ласточкой стало восстание декабристов в 1825 году – когда революционно настроенные офицеры царской армии, воспользовавшись смертью императора Александра Первого, попытались силой добиться ограничения монаршей власти, политических свобод и даже введения в стране основ конституционного управления. Ответные меры со стороны нового царя Николая Первого, не считая расстрела мятежников на Сенатской площади, оказались вполне адекватными вызову.

Прежде всего, в 1827 году появился корпус жандармов. Это понятие пришло из Франции – в России первые жандармские подразделения появились в эпоху войн с Наполеоном, во время заграничного похода Русской армии в 1815 года, когда был отдан приказ каждому кавалерийскому полку выделить по одному офицеру и нескольких рядовых для наблюдения за воинским порядком на походных бивуаках, для охраны тыла, пресечения мародёрства и т. д. Жандармы остались и после войны, взяв на себя уже надзор за порядком во всей стране. Это было отдельное и специальное воинское соединение, со своей системой чинов и званий и собственным обмундированием небесно-голубого цвета. В задачи корпуса входили: карательная борьба с крестьянскими и иными массовыми волнениями, розыск антиправительственных организаций и отдельных лиц, информирование о настроениях в обществе, а также конвоирование особо опасных преступников, как политических, так и уголовных. Сам корпус состоял из штаба и восьми жандармских округов.

Впрочем, для борьбы с «внутренним врагом» следовало иметь не только сильные руки, но и умную голову, способную проанализировать любой шаг экстремиста. Такими «мозгами» стало Третье отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии, которому непосредственно подчинялись жандармы…

В дальнейшем Третье отделение заменил Департамент полиции, при котором появились охранные отделения, занимавшиеся политическим сыском – борьбой с революционным подпольем. О нюансах работы охранки, особенно на территории Нижегородской губернии, я подробно писал в июне этого года. Скажу лишь, что после свержения монархии в 1917 году органы безопасности империи были распущены, «как недемократические институты кровавого царского режима».

Но уже в конце того же года, после прихода к власти большевиков, появилась Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и преступлениями по должности. Так началась уже история советских спецслужб – ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ…

… А теперь остановимся на одном устойчивом мифе, который упорно гуляет в среде нашей интеллигенции. Согласно ему, органы безопасности в России якобы никогда и никем не контролировались, они творили всё, что хотели и вообще чуть не определяли внутреннюю политику государства. Однако это ложь! Ни разу в истории России спецслужбам такого рода задачи не ставились.

Например, охранные отделения Российской империи были нацелены лишь на борьбу с революционным подпольем да на письменную аналитику о положении дел на местах – без какого-либо права принимать действенные меры по выявленным проблемам. За эти меры отвечала правящая политическая элита, которая, несмотря на всю тревожную информацию, шедшую от охранки (особенно в годы первой мировой войны), вовсе не желала что-либо менять в стране, хотя внутренних проблем становилось всё больше и больше. Не зря начальник охранного отделения Санкт-Петербурга, жандармский полковник Александр Васильевич Герасимов, не стесняясь, именовал царскую элиту «их высокопревосходительства господа с куриными мозгами». В итоге страна дошла до революции…

То же самое касалось и КГБ. В своё время бывший начальник Информационно-аналитического Управления КГБ СССР, генерал-лейтенант Николай Сергеевич Леонов на мой вопрос, отчего КГБ не смог предотвратить распад Советского Союза, – ответил так:

«Вы, наверное, полагаете, что КГБ был некой всесильной организацией, которая могла всё, вплоть до изменения хода истории. Впрочем, так думают и думали многие несведущие люди. А между тем всё обстояло гораздо проще. Комитет являлся скорее информационно-аналитической структурой, находившейся в жёстких руках власти. Мы собирали информацию и докладывали её в центральный аппарат правящей тогда коммунистической партии. А уж там принимались окончательные решения»…

Словом, здесь всё обстояло так, как и до революции – на органы налагались только две основные задачи: информация и розыск. Остальное, включая окончательные выводы и практические решения по тем или иным острым вызовам государству, должно было принимать на себя высшее политическое руководство страны. Увы, это руководство буквально повторило все ошибки царского руководства – от нежелания что-либо менять в стране до откровенного предательства со стороны отдельных высокопоставленных сановников.

Так что отнюдь не вина специальных служб России, что в те или иные острые периоды истории наша власть в этом плане оказывалась явно не на высоте…

Ранее сайт Pravda-nn.ru рассказал, был ли главный сталинский чекист Генрих Ягода агентом царской охранки.