Как национальный поэт Украины развлекался в Нижнем Новгороде

Каждый день из Украины приходят известия о том, как местные жители избавляются от всего, что связано с Россией. Где-то переименовывают целые улицы, названный в честь великих россиян, а где-то «воюют» с нашими великими писателями и поэтами – не только запрещают их книги, но и сносят монументы. Особенно в этом плане досталось Александру Сергеевичу Пушкину, чьи скульптуры ранее украшали многие украинские города и сёла…

Я, конечно же, не призываю уподобляться украинским варварам, однако, полагаю, что и нам пора дать ответку всей этой бандеровской мрази. Меня, например, лично смущает то обстоятельство, что у нас в России до сих на почётном месте присутствует имя поэта и художника Тараса Григорьевича Шевченко, жившего в XIX веке.

Официальный миф, сложившийся ещё в советские годы, гласит, что этот человек якобы был пламенным борцом за свободу украинского народа – за что и «страдал при царском режиме». И за эти страдания его имя увековечили не только на Украине, но и по всему Советскому Союзу. Вот и у нас в Нижнем Новгороде до сих пор красуется памятная доска на одном из домов в на улице Варварской, где говорится о том, что здесь проживал великий поэт-демократ Тарас Григорьевич Шевченко, когда возвращался из ссылки. А ещё есть улица Шевченко…

Но был ли он на самом деле тем самым революционным демократом, каким нам его преподносили? Почему же тогда в нынешней Украине его почитают как родоначальника украинского национализма?

«Москали – чужи люди»

Известный российский историк Николай Ульянов, который в своё время очень внимательно изучил истоки украинского национализма, в своей книге, посвящённой этому вопросу, прямо обвиняет Шевченко в таком национализме, проявлявшемся в нескрываемой ненависти к «москалям» (как презрительно называют украинцы русских):

«Нет числа неприязненным и злобным выпадам в его стихах против москалей. И невозможно истолковать строки, как ненависть к одной только правящей царской России. Все москали, весь русский народ ему ненавистны. Даже в чисто любовных сюжетах, где украинская девушка страдает, будучи обманута, обманщиком всегда выступает москаль.

Кохайтеся, чернобривы,
Та не з москалями,
Бо москали – чужи люди,
Роблять лихо з вами…».

В 1839 году Шевченко писал брату:

«…Москали чужи люди,
Тяжко з ними жити,
Немає з ким поплакати,
Ни поговорити».

А в 1840 году просит брата не писать ему по-русски: «щоб я хоч з твоїм письмом побалакав на чужій стороні язиком людським». То есть – для него людской язык – это только язык украинский! В другом письме он прямо жалуется на своё житьё в Санкт-Петербурге: «Тяжко, батько, жити з ворогами». А вот с каким нескрываемым отвращением он описывал русский город Астрахань, где ему удалось побывать:

«Как из любопытства, так и вследствие вопиющего аппетита – мы велели извозчику ехать к самому лучшему трактиру в городе; он и поехал, и привёз нас к самому лучшему заведению, т. е. трактиру. Едва вступили мы на лестницу сего заведения, как оба в один голос проговорили: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет» – т. е. салом, гарью и всевозможной мерзостью…».

Отвратительны для Шевченко не только русские города, но и русские деревни:

«В великороссийском человеке есть врождённая антипатия к зелени, к этой живой блестящей ризе улыбающейся матери природы. Великороссийская деревня – это наваленные кучи серых брёвен с чёрными отверстиями вместо окон, вечная грязь, вечная зима! Нигде прутика зелёного не увидишь…».

Откуда такая нелюбовь к России, в которой сам Шевченко прожил большую часть своей жизни, можно только догадываться. Одни исследователи говорят, что он однажды прочитал так называемую «Историю русов», которая произвела на Шевченко огромное впечатление – это известная историческая фальшивка, придуманная 200 лет назад поляками с целью доказать якобы изначальную чуждость украинского и русского народов. Кстати, данная фальшивка до сих пор пользуется большой популярностью в среде украинских националистов.

Но вот лично я придерживаюсь мнения, которое когда-то высказал известный украинский писатель Олесь Бузина (трагически погибший весной 2015 года в Киеве – его убили местные нацисты). Так вот, согласно его версии, никаким борцом за народное счастье Шевченко не был, как не был и убеждённым украинским националистом:

«Большую часть из 47 лет своей жизни автор «Кобзаря» провёл за пределами Украины. На родине предков он жил только до 15 лет и ещё несколько раз наведывался сюда во время своих путешествий уже зрелым человеком. По большому счёту, Украина для него – это детские впечатления и весёлое житьё-бытьё в усадьбах знакомых малороссийских помещиков в 1845 и 1846 годах… Не был Тарас Григорьевич и националистом. Украина для Шевченко – это бывшие казачьи земли, пограничная полоса Руси с землями Крымского ханства. Его родное село находилось как раз в этих местах. Другого значения слова «Украина» он не знает»…

В своей книге «Вурдалак Тарас Шевченко» Бузина ярко обрисовал облик довольно отталкивающего человека, законченного эгоиста, да ещё очень завистливого – именно из зависти к окружавшим его людям (которые почти все были русскими людьми) он и писал свои злобные русофобские вирши…

Неблагодарный холоп

Тарас Шевченко родился в семье крепостного крестьянина. Однажды его хозяин, помещик Энгельгард, заметил у юного Шевченко талант художника и послал его в Санкт-Петербург учиться. Там его взяли под опеку такие великие русские мастера, как Брюллов и Венецианов. Они-то и собрали сумму, необходимую для выкупа крепостного художника. После чего Шевченко стал учиться в Императорской художественной академии. Увы, нигде в своих письмах и художественных произведениях Тарас Григорьевич ни разу так и не выразил благодарности своим благодетелям, включая и помещицу Варвару Репнину, которая всю жизнь, выражаясь современным языком, спонсировала творчество будущей иконы украинских националистов…

Не был благодарен Шевченко и царю Николаю Первому, за чей счёт учился, а потом устроился на хорошо оплачиваемую работу по сбору и обработке творчества малороссийского народа при киевском губернаторе. Мало того, он даже начал поругивать «царский режим»… нет, вовсе не за «ущемление прав украинцев», как можно было бы подумать. Просто молодой балбес связался с либералами, проживавшими в Малороссии, и под их влиянием увлёкся антимонархическими идеями.

А однажды он нарисовал очень неприличные рисунки, изображавшие интимную жизнь царя и царицы. В Российской империи, где царь значился как помазанник Божий, такого рода хула рассматривалась как тяжкое государственное преступление. За это Шевченко арестовали, а потом определили в солдаты на десять лет, в одну из крепостей на берегу Каспийского моря. Но не надо думать, что все десять лет на воинской службе он тянул тяжкую ратную лямку. Он и там неплохо устроился. Вот что пишет Бузина:

«Поэт-страдалец» ежедневно обедал у коменданта Новопетровского укрепления подполковника Ускова, ездил с офицерами на пикники, спал на отдельной кровати, а не на солдатских нарах, нанимал вместо себя в караул других рядовых. «Офицеры, – делился Тарас в одном из писем княжне Репниной, – меня, спасибо им, все принимают, как товарища»… За всю службу, как признавался в дневнике Шевченко, он так толком и не выучил «ни одного ружейного приёма».

Кстати, по словам Бузины, годы солдатчины выдались самыми плодовитыми – большинство своих прозаических произведений Шевченко написал именно во время «тяжкой воинской службы»… Хороша, однако, каторга! Зато, когда новый царь Александр Второй освободил Шевченко, более ничего «отец украинской нации» так и не сочинил и не нарисовал. Потому, что ударился во все тяжкие. Он и раньше-то не отличался приличными нравом, но после «выхода на свободу» резьбу у него, похоже, сорвало окончательно…

Нижегородские похождения

В 1857 году, плывя на пароходе вверх по Волге, он несколько раз устраивал пьяные оргии, пугая пассажиров, когда голым бегал по палубе. А потом на два года застрял в Нижнем Новгороде. Застрял потому, что здесь была ярмарка, куда съезжались миллионеры чуть ли не со всего мира – поэтому заказчиков на рисование портретов у Шевченко было хоть отбавляй. Но и это было ещё не всё, по словам Бузины:

«Нижний Новгород в это время развлекался по полной – обеды с музыкой и повальными гомерическими попойками следовали одни за другими. Но Тарас предпочитал, как он выражался, «положить якорь на ночь» в публичном доме мадам Гильде. Её девочек он даже называл «очаровательным семейством».

Видимо, тут ему действительно было по-домашнему уютно, но однажды случилась неприятность. Шевченко заказали несколько портретов, заплатив крупную денежную сумму авансом. А дальше послушайте его собственные признания из дневника: «отправился я в очаровательное семейство м. Гильде и там переночевал. И там украли у меня деньги, 125 рублей». Расстроенный Тарас заявил в полицию. Но ему было совестно признаться, при каких обстоятельствах он был обокраден. «Застенчивый» поэт скрыл от сыщиков все пикантные подробности «трагедии» и насочинял, по его же выражению, всяких «необыкновенных происшествий», которые с полной откровенностью перед самим собой назвал в дневнике «ложью».

Это было вполне в духе двурушника Шевченко! Найдите вора, но так, чтобы мне при этом не было стыдно, а потом снова зачастил к «той же коварной мадам Гильде» – да и вообще, пока шло следствие, Великий кобзарь продолжал регулярно бывать в этом борделе, а заодно и в местном театре. Там он буквально запал на смазливую 15-летнюю актрису Катеньку Пиунову. И опять цитирую Бузину:

«Увидев юное дарование на сцене, Тарас так распалился, что даже превратился на время в театрального критика… Никогда ранее он не писал рецензий на спектакли. И впоследствии тоже не будет их писать. А тут при виде аппетитного тельца провинциальной актрисочки Великого кобзаря так прорвало, что в «Нижегородских губернских ведомостях» сразу же появилась за его подписью абсолютно бездарная, полная лакейского восторга статья «Бенефис г‑жи Пиуновой»… Впрочем, пока разворачивался этот «спектакль», народолюбец не забывал регулярно отмечаться и в «храме Приапа». Так в честь древнегреческого бога мужской силы он называл нижегородский публичный дом».

Впрочем, Катенька Пиунова, несмотря на юный возраст, оказалась девушкой весьма практичной. Она принимала ухаживания Шевченко – чтобы вытянуть из него побольше денег. А потом, когда Тарас Григорьевич сделал ей предложение, отказала ему. Это привело Шевченко в настоящее бешенство: «Дрянь г‑жа Пиунова! – излил душу Великий кобзарь своему дневнику. – От ноготка до волоска дрянь!».

Чтобы заглушить тоску, Тарас вместе с актёром Владимировым прихватили «некую девицу Сашку Очеретникову, отчаянную особу» и отправились пьянствовать за город. «Поездка наша была весёлая и не совсем пустая, – вспоминал Тарас. – Очеретникова немилосердно пьянствовала и отчаянно на каждой станции изменяла, не разбирая потребителей…».

Вскоре Тарас Григорьевич отбыл из Нижнего… Нет, вовсе не в нэньку Украину, о которой так много плакался в своих стихах, а в столичный Петербург, где встретил старых собутыльников и знакомых шлюх ещё по учёбе в Академии художеств. Его пьянки превратились в запои, которые длились по нескольку недель и месяцев. Пока в 1861 году он не умер от хронического алкоголизма…

…Вот такой это был «революционный демократ» и радетель за «незалэжну Украину»! Если этот клоун нравится украинским нацикам, то пусть им любуются и дальше. А вот России Шевченко сегодня явно не нужен (разве только любителям национальной поэзии). И уж тем более он не нужен на улицах наших городов – у нас есть свои настоящие герои, чьи имена действительно стоит там увековечить…

Ранее сайт Pravda-nn.ru сообщал, что «Нижегородская правда» запустила фотомарафон «Газета Победы» в память о героях войны.