Как работали нижегородские органы госбезопасности до революции

Как известно, 20 декабря страна отмечает День работника органов безопасности. Именно в этот день в 1917 году была образована Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (ВЧК), которая потом была преобразована в ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ. Но на самом деле история Госбезопасности ведёт свою родословную с эпохи Российской империи – органичной частью этой истории являлась эпопея Охранного отделения, занимавшегося при царе политических сыском…

На рубеже XIX-ХХ веков серьёзную угрозу стране представляло революционное движение, не стеснявшееся в своей деятельности буквально никаких методов – вплоть до массового террора. Для борьбы с революционерами был образован Департамент полиции. В 1898 году в составе Департамента появился Особый отдел, в котором имелись отдельные направления по различным революционным течениям: по социалистам-революционерам (эсерам), по социал-демократам (марксистам), по националистическим (сепаратистским) организациям и т.д.

А вот региональные подразделения Особого отдела именовались Охранными отделениями – в народе их прозвали охранками. Самым большим районным отделением охранки являлось Московское, курировавшее работу в 12 центральных губерниях, в том числе и в Нижегородской, где охранка начала работу с октября 1902 года…

Домик на окраине

И до революции 1917 года, и после неё вокруг Нижегородской охранки ходило много разного рода невероятных слухов и сплетен. Рассказывали, что в её штате состоят чуть ли не тысячи тайных агентов, которые проникли буквально во все слои нижегородского общества, что счёта деньгам охранка не знает, ворочая бесконтрольно миллионами руб­лей по своему усмотрению, что настоящая штаб-квартира службы находится под кремлём и представляет собой подземный дворец с роскошной мебелью и золотыми украшениями… На самом деле всё было куда скромнее и прозаичнее.

Начну с того, что и Охранное отделение, и губернское Жандармское управление (НГЖУ), работавшие в тесной связке, всегда испытывали немалую нужду в деньгах, которые выделялись по линии Министерства внутренних дел и департамента полиции. Ярким свидетельством является факт того, что до самой революции обе организации не имели своего постоянного помещения, кочуя с одного арендованного нижегородского дома в другой. Несколько последних лет до Февральской революции жандармы размещались во флигеле архиерейского дома (нынешняя консерватория), арендованного у губернского духовного ведомства.

То же можно сказать и про охранку. Сменив несколько адресов, она остановилась, в конце концов, в частном доме на улице Полевой близ Петропавловского кладбища (нынешний парк Кулибина), у домовладелицы Марии Пупковой. В те времена богатые люди здесь не жили, это была обычная городская окраина с дешёвой арендной платой. В этом доме находились и канцелярия охранного отделения, и квартира начальника…

На момент открытия отделения в 1902 году в штат учреждения входили 17 сотрудников: начальник (жалование в районе 233 рублей в месяц), письмоводитель (100 рублей) и 15 агентов наружного наблюдения – филёров с жалованием в 50 рублей, которые редко появлялись в доме по причине того, что главная их работа проходила на улицах Нижнего. Позднее штат несколько расширился, но очень ненамного.

Общий месячный бюджет охранки в разные годы составлял около двух тысяч рублей, которые в основном шли на зарплату. Таким образом, начальство явно не баловало охранку и фактически держало её на полуголодном пайке. Тем не менее свой хлеб учреждение явно даром не ело…

Главной задачей охранки являлся политический сыск – выслеживание и выявление революционеров, проводя необходимую оперативную работу. А вот дознание и непосредственно официальное задержание со следствием осуществляли жандармы из НГЖУ. Как и все другие Охранные отделения, Нижегородское состояло из канцелярии, отдела наружного наблюдения и агентурного отдела внутреннего наблюдения. Главным подразделением был, конечно же, агентурный отдел – канцелярия и наружка осуществляли его обслуживание и помогали выявлять лиц, входивших «в противоправительственные сообщества»…

«Деньги получает по трудам и заслугам»

Сама канцелярия состояла из письмоводителя и двух ­писцов. В их распоряжении были два архива – общий, где хранились личные дела сотрудников со всеми их прошениями на имя начальства, и секретный, который фиксировал революционеров и любых иных подозрительных лиц на предмет политической благонадёжности…

Отдел наружного наблюдения говорит сам за себя – это структура, где трудились упомянутые уже филёры, которые вели слежку как за революционерами, так и за подозреваемыми в таких делах людьми. Набирать филёров в Охранное отделение предписывалось из отставных унтер-офицеров царской армии как наиболее смекалистых, дисциплинированных и надёжных во всех отношениях людей. Определял их на службу сам начальник отделения.

Работа филёров была в основном механической – слежка за «клиентом» и ежедневный ­письменный доклад начальству в форме рапорта: где бывал подопечный, что делал, с кем встречался, во что был одет, что брал с собой и почему мог исчезнуть из-под наблюдения. Все свои наблюдения филёры тщательно записывали, их ежедневные донесения подшивались в особый дневник наблюдения, данные которого потом заносились в секретный архив.

Для удобства при подготовке рапорта «клиентам» присваивали клички. Например, такие известные в будущем деятели советской эпохи, начавшие свою революционную деятельность в Нижнем Новгороде, как социал-демократ Яков Свердлов и анархист Генрих Ягода, имели у филёров соответственно прозвища «Малыш» и «Сыч». Если филёр был вынужден выехать вслед за наблюдаемым в другой город, то связь с охранкой поддерживалась через телеграммы, с условными, зашифрованными фразами. К примеру, фраза «товар сдан московским приказчикам» означала, что «клиент» передан под наблюдение столичных коллег, фраза «товар упакован» – «клиент» задержан, а если «товар подмочен», это значит, что наблюдаемый скрылся…

Здесь нельзя не сказать несколько слов о многолетнем руководителе службы наружного наблюдения, титулярном советнике Михаиле Ивановиче Рождественском. Уроженец Тульской губернии, он начал службу в Московском жандармском управлении, а потом перевёлся в Нижний. Начальники Нижегородского отделения неоднократно менялись, но Рождественский всегда оставался на должности письмоводителя и фактически исполнял обязанности заместителя начальника, хотя такой должности формально не было.

В 1903 году Рождественский возглавил филёрскую службу. Он так сумел организовать её работу, что только за год с небольшим жандармерией были ликвидированы пять тайных типографий эсеров и эсдеков, несколько подпольных революционных кружков и даже одна тайная организация, которая появилась в Нижегородском воинском гарнизоне. Дальше – больше. С мая 1905-го по октябрь 1908 года по результатам работы филёров были ликвидированы восемь подпольных типографий, склад бомб и т.п. Именно нижегородские филёры летом 1905 года первыми сели на хвост неуловимому эсеровскому террористу Борису Савинкову и раскрыли его личность, сообщив об этом в Москву.

По ходатайству руководства Рождественский был награждён орденом святого Станислава III степени. В общей сложности этот человек отдал полицейской службе почти 25 лет. Ему выхлопотали оклад в 200 рублей, что было чуть ниже оклада начальника отделения. Не зря в формулярном списке Рождественского имелась особая отметка: «Денежное содержание получает по трудам и заслугам»…

«Жажду вступить в ряды борцов за престол…»

Как уже говорилось, самым важным подразделением охранки являлся агентурный отдел внутреннего наблюдения, который подчинялся непосредственно начальнику отделения. Речь идёт о секретной агентуре, которая была внедрена в революционное подполье и приносила наиболее ценные сведения. Вербовкой этой агентуры и работой с ней занимался сам начальник отделения.

Начальник – это кадровый жандармский офицер. Надо сказать, что жандармским офицером в царской России стать было непросто. Кандидат – это, как правило, армейский офицер, по возрасту должен быть не моложе 25 лет, выслуга в армии – не менее шести лет, желательно быть потомственным дворянином, без каких-либо серьёзных вредных привычек, карточных и иных долгов.

После испытательных экзаменов офицеры-кандидаты давали подписку о непринадлежности к каким-либо тайным или революционным организациям и приступали к обучению на жандармских курсах, где, помимо специальных предметов, ещё читались лекции по вопросам юриспруденции, криминалистики, истории революционного движения. Жандармы действительно были настоящей полицейской элитой империи – всесторонне развитой и нестандартно мыслящей. И уж настоящей элитой из элит являлись именно офицеры Охранных отделений!

В Нижнем их было четверо, кто возглавлял охранку в разное время – ротмистры Александр Васильевич Грешнер, Николай Викторович Трещенков, Василий Андреевич Ерандаков и подполковник Владимир Алексеевич Стрекаловский. По характеру и менталитету они были разными, но все – настоящими профессионалами своего нелёгкого дела. Потому что им приходилось не просто вести розыск политических преступников, но и поддерживать контакты, а самое главное – вербовать секретную агентуру, внедрённую в революционное подполье. А здесь следовало быть не просто полицейским, но и хорошим психологом, и даже отчасти актёром…

Для встреч с агентами у начальника отделения имелись две конспиративные квартиры с оплатой 25 – 30 рублей в месяц, которые периодически менялись… Кем же были эти люди, которые шли в секретные агенты? Они были разными – разочаровавшиеся революционеры, безработные интеллигенты, просто любители авантюр… По архивным документам, попадались и настоящие патриоты, искренне ненавидящие революцию и революционеров. Вот текст прошения одного из таких патриотов:

«Его Высокоблагородию начальнику Охранного отделения г. Н. Новгорода. Изучая хорошо всё революционное движение и найдя его весьма подлым и безнравственным, а следовательно, и преступным, я восстаю против него… Я жажду вступить в ряды борцов за священный престол и посему покорнейше просил бы Ваше Высокоблагородие о зачислении меня в число Ваших преданных секретных сотрудников, если тому предоставится возможность. Адрес, подпись. 24 июня 1905 года».

Понимая ценность секретной агентуры, полицейское руководство разработало специальное руководство по работе с таким контингентом. Основное его требование – должная психологическая поддержка секретного агента, который живёт под чужой личиной и в условиях жесточайшего стресса, плюс соблюдение личной безопасности агента: революционеры вели за такими людьми беспощадную охоту и в случае разоблачения их ждала неминуемая гибель. И надо сказать, секретная агентура работала вполне успешно.

Так, ценным агентом Нижегородского охранного отделения во время революционных событий 1905 года являлась женщина, действовавшая под псевдонимом «Преображенская», которая даже стала одним из руководителей нижегородской социал-демократической организации. Именно благодаря её сведениям полиции удалось выйти на след и полностью разгромить буквально все имевшиеся в Нижнем марксистские подпольные структуры. Не менее успешно действовал и агент «Пятидесятый», внедрённый к эсерам…

…К 1913 году, то есть на момент официальной ликвидации охранных отделений, весь нижегородский агентурный аппарат охранки состоял всего из 12 агентов. Но, как верно заметил историк нижегородских спецслужб Александр Васильевич Осипов, «малое количество агентуры компенсировалось их качеством». И действительно, стараниями охранки революционное подполье в Нижнем было практически полностью ликвидировано. И не вина сотрудников, что это подполье – по причине близорукой политики и грубых просчётов царских властей – сумело вновь возродиться в канун событий 1917 года…

Ранее сайт Pravda-nn.ru рассказал о судьбе начальника нижегородской политической полиции Иване Мазурине.