Как в Нижнем Новгороде было раскрыто белогвардейское подполье

Ровно 105 лет назад, в марте 1918 года, в Нижегородской губернии была образована губернская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и преступлениями по должности. Как известно, во всероссийском масштабе ЧК появилась спустя почти полтора месяца после победы Октябрьской революции, 20 декабря 1917 года. Комиссия сначала действовала только в столичном Петрограде, но скоро было опубликовано обращение ко всем Советам на местах, в котором было предложено организовывать свои структуры ЧК.

В Нижегородскую губернию данное обращение за подписью председателя ВЧК Феликса Дзержинского поступило в январе 1918 года. Однако местная советская власть поначалу не спешила с образованием губернской ЧК, полагаясь на силу своего Военно-революционного штаба. Этот штаб под руководством нижегородского большевика Бориса Краевского действовал с ноября 1917 года как преемник Военно-революционного комитета, совершившего в Нижнем Новгороде большевистскую революцию.

Штаб сосредоточил в своих руках всю военную и правоохранительную деятельность – создавал отряды Красной гвардии, курировал деятельность милиции, боролся с саботажем политических сил, которые отказывались признавать советскую власть, и т. д.

Поначалу штаб довольно успешно справлялся со всеми этими вызовами. Однако ситуация в стране, в которой разворачивалась гражданская война, осложнялась буквально не по дням, а по часам. Декрет о создании Красной армии потребовал усиления военной работы уже в рамках отдельного ведомства. А тайные происки контрреволюции приобрели столь угрожающий характер, что создание специальной службы для борьбы с ними стало буквально вопросом жизни и смерти. Вот какие тревожные события предшествовали созданию НижГубЧК…

«Оказать отпор советским войскам»

В последних числах февраля 1918 года газета «Рабоче-крестьянский нижегородский листок» опубликовала сообщения о раскрытом в Нижнем Новгороде белогвардейском заговоре, которым руководил бывший поручик царской армии Дмитрий Громов:

«Как член штаба укомплектования добровольческих отрядов для отправки на Дон, Дмитрий Громов приехал в Нижний и вступил в сношение с так называемыми «общественными деятелями», оставшимися не у дел – Демидовым, Килевейном, Панютиным и Башкировым, которые обещали ему финансовую поддержку. Благодаря им же он вступил в контакт с местными организациями белогвардейцев, во главе которых стояли прапорщик Ещин, студент Варшавского политехникума Рейнин, Н. Бирин («Синий кирасир»). Вскоре Громов встаёт во главе всех организаций белогвардейцев, объединённых в офицерский батальон. В состав батальона входили офицеры, кадеты, студенты и т. д.».

В дальнейшем советские историки утверждали, что арест Громова позволил выявить некую крупную белогвардейскую сеть не только в Нижнем, но и в Москве. И на этом, пожалуй, всё… Так что же на самом деле произошло ранней весной 1918 года? Для изучения этого дела автору пришлось ознакомиться с материалами архивов ФСБ, причём как Нижегородской области, так и Центрального в Москве, которые и позволили выявить следующую картину событий…

В самом конце февраля 1918 года на одной из нижегородских квартир был арестован приехавший из Москвы бывший поручик 7‑го Финляндского полка Дмитрий Громов. Что послужило непосредственной причиной ареста, кто сообщил Военно-революционному штабу об этом человеке, неизвестно. Тем не менее, он на допросах дал весьма интересные показания. Из показаний поручика Громова:

«Я, Дмитрий Громов, бывший командир батальона 199-го запасного полка… Приблизительно 25 – 26 ноября 1917 года в Москве я встретил знакомых офицеров…, которые предложили мне вступить в ряды белой Добровольческой армии, формированием которой в Москве ведали графиня Ланская Александра Николаевна (она же Оболенская и фон Розен), Халафов Константин Моисеевич, Кривошеин Василий Васильевич, инженер Бари, имени отчества которого не знаю, и Свешникова Софья Евгеньевна. Вместе мы отправились к Ланской, которая дала мне сначала 55 рублей на дорогу в гор. Новочеркасск, где находился штаб по укомплектованию Добровольческой армии, затем 2000 рублей на Нижегородскую организацию и ещё 50 рублей на дорогу в Нижний Новгород. Цель организации Добровольческой армии была: Учредительное собрание и воссоздание мощной армии для отпора немцам. В Новочеркасске к этим целям присоединилась ещё – оказать отпор советским войскам… ».

Таким образом, перед нами вырисовывается классическая подпольная белая офицерская организация ранней эпохи гражданской войны. Её в центральной России создали эмиссары действовавшей на Дону Добровольческой армии, которой командовал генерал Лавр Корнилов. Цель организации – вербовка и отправка людей в ряды этой армии. К финансированию такого рода подпольной деятельности, как правило, привлекалась российская буржуазия, вроде нижегородского купца Башкирова – по данным ЧК, на нужды белого подполья нижегородские богатеи выделили 17 тысяч рублей, ещё 30 тысяч отправили на Дон.

Сам же поручик Громов, очевидно, исполнял обязанности курьера в московском вербовочном бюро Добрармии, курсируя между столицей, Нижним Новгородом и Новочеркасском. В Нижнем его и арестовали в последних числах февраля 1918 года…

Примечательно, что большевики пытались детально и даже объективно разобраться со всей этой эпопеей. Так, своё участие в белом подполье категорически отрицали крупные капиталисты, которых назвал Громов. Тот же купец Башкиров на допросе категорически заявил членам Военно-революционного штаба, что Добрармия – это авантюра, и денег на неё никогда не давал и не даст. И вообще, по его словам, всё затеяла зелёная молодёжь, слишком наивная для такого рода дел.

Мне кажется, что Башкиров просто водил следствие за нос – на самом деле он выдавал деньги заговорщикам, но доказательств, кроме слов Громова, не было, поэтому все обвинения против буржуазии постепенно отпали. В конце концов, под следствием остались только офицеры – Громов, прапорщики Николай Фёдоров, Леонид Ещин (сын известного лидера нижегородских кадетов Евсея Ещина), студент из Варшавы Евгений Рейнин и некоторые другие. Их дело поначалу было передано в губернский Революционный трибунал.

Однако делом заинтересовалась ВЧК – ведь все нити белого подполья вели в Москву, где действовали графиня Ланская, инженер Бари, София Свешникова, плюс приват-доцент Московского университета Иван Ильин…

Под личным контролем Дзержинского

Речь идёт о том самом Иване Ильине, который позже, уже в эмиграции, станет одним из самых видных теоретиков русской национальной мысли (его прах недавно перезахоронили в Донском монастыре). А в начале 1918 года Ильина серьёзно подозревался в активной антисоветской борьбе…

Главным в белом подполье, как выяснили уже московские чекисты, был столичный промышленник Владимир Бари. Владимир Александрович происходил из богатой семьи фабрикантов. Знавали Бари и в Нижнем Новгороде – на Ярмарке у принадлежащего им медно-литейного механического завода был постоянно действующий павильон, представлявший заводскую продукцию, вроде паровых котлов.

Октябрьскую революцию семья не приняла – в ходе октябрьских боёв 17-го года между большевиками и их противниками в Москве Владимир Бари активно действовал на стороне белых, помогая им телефонной связью. А уже после революции активно включился в заговорщическую деятельность. Явно пригодились ему и нижегородские связи, позволившие ему подключить нижегородцев не только к финансированию, но и к прямому участию в вербовочном бюро.

В этой структуре сам Бари выделял и находил деньги для переправки офицеров на Дон, графиня Ланская занималась непосредственной отправкой. Её непосредственной помощницей являлась София Свешникова, курсистка Московского коммерческого института. Офицеры Халафов и Кривошеин, непосредственно контактировали с завербованными офицерами и прочими добровольцами, ездили для связи в другие города России – Петроград, Тамбов, Рязань, Нижний Новгород и др.

По мнению автора этих строк, белое подполье в Нижнем и в Москве провалилось из-за неопытности её членов – господа офицеры конспираторами были явно никудышными. Организация разрослась до таких размеров, когда либо надо было действовать, подняв вооружённый мятеж, либо уходить к своим на юг России. В противном случае на разросшуюся подпольную структуру рано или поздно обратили бы внимание большевики.

Так оно, по всей видимости, и случилось: регулярные и плохо законспирированные офицерские собрания попали в поле зрения нижегородского Военно-революционного штаба. Самая поверхностная проверка сразу выявила угрозу белого заговора. И большевики решили действовать на упреждение, взяв под арест всех, на кого пало подозрение. Первым был арестован поручик Громов, а потом и все остальные…

Вот такую цепочку удалось раскрутить благодаря бдительности нижегородских большевиков. Именно после этой истории в Нижнем и было принято решение о создании НижГубЧК – на базе политического отдела Военно-революционного штаба. А само «дело поручика Громова» получило тогда широкую огласку – оно находилось под личным контролем председателя ВЧК Феликса Дзержинского, который сам вёл допросы заговорщиков…

Преступления без наказания

На время следствия Владимира Бари, имевшего американское подданство, выпустили из тюрьмы под гарантии консульства США. На свободе, под честное слово являться на допросы, оказались и другие – офицеры Василий Кривошеин и Константин Халафов, профессор Иван Ильин. Другим столичным руководителям белого подполья, кого называл поручик Громов, – Ланская, Свешникова, инженер Жилинский – удалось скрыться ещё до арестов. Дело Леонида Ещина, Громова и других нижегородских офицеров было выделено в отдельное производство. Его мне обнаружить не удалось, но, судя по всему, часть этих офицеров (вроде Ещина) также были отпущены до суда под честное слово.

В конце декабря 1918 года состоялось судебное заседание Московского Революционного трибунала. Однако к тому времени все главные обвиняемые – Бари, Халафов и Кривошеин, нарушив данное ими слово, скрылись и на суд так и не явились (за это они были заочно приговорены к расстрелу). В итоге московский Революционный трибунал судил только одного Ивана Ильина – следствие вменяло ему главным образом факт получения 8 тысяч рублей от Бари. Ильин всё время это отрицал, особенно участие в подпольной белой организации – по его словам, он никогда не состоял ни в каких партиях, поскольку, как верующий человек, всегда считал любую партийную деятельность вредной для России. Трибунал счёл эти объяснения исчерпывающими и снял с Ильина все обвинения…

Тогда же судили и нижегородских офицеров во главе с Громовым (кроме Леонида Ещина, который, также нарушив честное слово, скрылся за линией красно-белого фронта, поступив в армию адмирала Колчака). В январе 1919 года газета «Известия ВЦИК» сообщила:

«Революционный трибунал признал бывших офицеров: Д.А. Громова, А.Н. Манилова, Н.Г. Андреева, Е.С. Петрова, Е.Н. Рейнина и Н.В. Фёдорова виновными в участии контрреволюционной организации против советской власти. Однако ввиду отбытия подсудимыми предварительного заключения до одиннадцати месяцев и принадлежности всех, кроме Рейнина, к неимущему классу, трибунал постановил от дальнейшего наказания всех освободить как граждан, не опасных в настоящее время для революции»…

К этому факту можно относиться по-разному, но очевидно, что большевики, упустив по своей доверчивости главных организаторов белого подполья, всё же не опустились до кровавой мести его рядовым исполнителям…

Ранее сайт pravda-nn.ru разбирался, кем на самом деле был товарищ Сталин.