Как волжский матрос Николай Вахтуров стал чемпионом мира по французской борьбе
Искусству борьбы Вахтуров учился у самого Ивана Поддубного
Его так называли — «медведь из Нижнего Новгорода», хотя родом он был из волжского села Кадницы. Но кому было известно это село, кроме волгарей. Лоцманы, капитаны из Кадниц — этих знали, умелые были, надёжные. Среди бурлаков да волжских грузчиков кадницкие проглядывались, силой свою денежку добывали.
Всё это в прошлом. Но осталось в памяти села имя человека, слава о котором поселилась здесь в начале XX века и не забывается поныне. Может, и вы слышали: Николай Вахтуров. Женскую половину наших читателей мы не спрашиваем. Им можно это имя и не знать, а вот для мужской половины это недопустимо.
Николай Вахтуров — чемпион мира 1913 года по французской борьбе среди борцов-профессионалов. За что кадницкие мужики и пометили его достижение мемориальным знаком. Это надо знать. Ну, а мы в свою очередь напомним вам о нём, тем более, что 31 декабря исполнится 140 лет со дня появления его на свет.
Силачи или циркачи?
В самом начале прошлого века любимым развлечением мужской половины России, плюс Европы да, пожалуй, и всего мира было созерцание чемпионатов по борьбе. Их было немыслимо много. Это было какое-то необъяснимое помешательство на культе силы. В годы расцвета борьбы боролись везде: в цирках, в театрах, даже в синематографе перед сеансами.
Борцом мог стать каждый, кто чувствовал в себе силушку, — от аристократов до бурлаков. Мог выйти на борцовский ковёр и попробовать себя в поединке, бросив вызов зрительским кумирам.
В России за борцами укоренились прозвища. Начинающих борцов называли «яшками». Далее шли «апостолы», имевшие среднюю борцовскую квалификацию. Высший титул — «гладиатор». Это уже борцы, претендующие на первые места, хорошо знавшие технику борьбы и прошедшие школу.
Но обычная борьба вскоре поднадоела. Обильные чемпионаты плодили «гладиаторов», имена которых невозможно было запомнить. Публика начала остывать, и тогда возник новый феномен — борьба цирковая.
В то время и появилось деление борьбы на «бур» и «шике». «Бур» — это настоящая борьба, «шике» — только демонстрация приемов. Заранее договорившись, борцы не боятся делать эффектные, но рискованные приемы, заведомо зная, что за этими приемами не последует поражение.
В «шике» можно сохранить видимость спортивной борьбы, но только в том случае, если борцы равны по силе и технике и их борьба является как бы эффектным изображением настоящей борьбы. Появились цирковые чемпионаты, делавшие популярными имена псевдоборцов. На арене царствовали великаны, «дикари», посаженные на цепь и поедающие сырое мясо на глазах у публики, «пещерные люди», всевозможные «маски».
Появились даже режиссёры этих представлений. Одним из таких был «Дядя Ваня», тоже борец — Иван Лебедев, обнаруживший в себе режиссерский дар. Он превращал борцов в «любовников», «зверей», «комиков». «Черная маска», «Иван Каин» — это тоже его персонажи.
О нём вспоминали:
«На представлении он умел доводить зрителей до исступления. Самые солидные буржуа колотили кулаками по барьеру лож и кричали: «Неправильно!». И чопорные, осыпанные бриллиантами их супруги вели себя не лучше».
Известный историограф русского цирка Е. Кузнецов пишет:
«Тысячные толпы проявляли лихорадочный интерес к борцам, заполняя цирк к десяти часам вечера, когда куцая программа заканчивалась и начинался чемпионат. Чемпионаты растягивались до трех недель, до полутора месяцев, до трех месяцев, наконец они переезжали из города в город, выделяли любимцев публики… Цирк без чемпионата стал одинаково немыслим и в столице, и в провинции…»
Сегодня очень сложно разобраться в этих чемпионатах — кто был кто? Цирк перемешал всё. Что же осталось нам? Наш земляк борец Иван Заикин дал хороший ориентир:
«Сохранять свою спортивную честь, не ложиться по приказу организатора чемпионата на определённой минуте, могли лишь выдающиеся атлеты, такие как Иван Поддубный, Иван Шемякин, Николай Вахтуров».
Ломающий всех
В 1912 году вышел первый номер журнала «Геркулес», редактором которого стал знакомый нам «Дядя Ваня». Тираж в 27 тысяч экземпляров разошелся вмиг. В одном из номеров сам редактор написал характеристику русскому богатырю Вахтурову.
«Николай Вахтуров! И из «парада», ласково улыбаясь, грузно выступает колоссальная фигура нижегородского богатыря. Стихийный борец. По размаху натуры и по темпераменту — перенёсшйся к нам в XX век былинный Васька Буслаев — но только в смокинге.
Это воплощённая в мускулистое тело «идея натиска». Бесшабашный русский борец, ломающий всех, кто попадает в его объятия. Даже очень сдержанный партер разражается аплодисментами, которые на галёрке переходят в настоящую бурю».
Но это не всё, есть и дополнение:
«По силе даже не сверхчеловек, а ихтиозавр, и притом кружит двойные пируэты. Борцовский «всех-давишь». Родом с матушки Волги из Нижнего Новгорода. По натуре так же широк, как и в плечах».
Шёл Николаю Вахтурову в эту пору 31‑й год. Он уже был «гладиатором» — без побед с ковра не уходил.
И на банкеты захаживал действительно в смокинге.
«Яшкой» — начинающим атлетом, он стал в 18 лет на глазах у волжских грузчиков. Они видели, что тот перебрасывает мешки с солью, будто они опилками набиты, и однажды предложили ему перенести 320-килограммовый якорь. С трудом навалили его на спину Вахтурова. Глазевший на это действо рыжий боцман сумел только проговорить: «Гладенько понёс». А окончательно был признан «яшкой», когда перебросил двумя руками гирю в два пуда через железнодорожный вагон.
Дальше путь в «апостолы» уже шёл через учёбу у самого Ивана Поддубного. Тот приметил его в Петербургском лейб-гвардейском гренадёрском полку, куда приезжал навещать своего брата Митрофана. Полк был пристанищем служивых богатырей, и Иван Максимович Поддубный присматривал здесь будущих чемпионов. По совету брата обратил внимание на Вахтурова и устроил его тренироваться в спортивном зале энтузиаста физической культуры графа Георгия Рибопьера. И как только закончилась армейская служба, Поддубный приглашает его принять участие в московском чемпионате французской борьбы, где Вахтуров завоевал первые симпатии зрителей. Тогда-то Вахтуров и становится «апостолом» Николаем, а вообще-то от рождения он был Никандром, но Поддубный посчитал, что это имя не для циркового борца и предложил поменять его на более звучное.
Под именем Николая Вахтурова он выступает в Германии, Болгарии…
Его «двойной нельсон» испытали многие знаменитые западные атлеты. В российских цирках ждали от него этого приёма и всегда внимательно следили за поединками. Как только Вахтурову удавалось просунуть сзади под мышки противника свои руки и сделать «замок» на шее, судья тут же прекращал схватку, опасаясь, не случилось бы чего. Зал ревел…
Так Николай Вахтуров вошёл в разряд «гладиаторов», получил кличку «медведя из Нижнего Новгорода» и окунулся в разливы зрительской славы.
«Не ради денег борюсь!»
А эта слава была самым опасным испытанием. Иван Максимович Поддубный предупреждал своих учеников, когда они ещё в «яшках» ходили, чтобы «не пили горилки и не курили отравную траву — табак». Но это лишь соблазн. Борцов доканывали городскими сплетнями, пытались подкупить деньгами на договорные схватки, писали на них анонимки, газетные репортёры раздували до сенсаций каждую их промашку…
И тогда мудрый «Дядя Ваня», редактор «Геркулеса», нашёл выход: он привлёк в авторы журнала борцов, которые делились бы секретами своих успехов. «Каждый человек может и должен быть сильным». Девиз журнала заставлял смотреть на цирковые схватки не как на отрепетированное шоу. Всё, что происходило на арене, было настоящее, и победы были результатом упорных тренировок атлетов.
Одним из первых раскрыл секреты каждодневной работы над собой Николай Вахтуров.
В двенадцатом номере журнала «Геркулес» за 1915 год была помещена его статья:
«Встаю в 8 часов. Гуляю час. Прихожу домой и пью четыре стакана сладкого чая. Отдыхаю лёжа в постели около получаса. Затем в течение часа занимаюсь с четырехкилограммовыми гантелями по системе И.В. Лебедева. Бегаю на месте с глубоким дыханием 15 минут. Обтираю тело мокрым полотенцем и иду гулять часа на полтора. Придя домой, тяну резину минут двадцать и выжимаю себя на стульях 50 раз подряд, а затем пять минут прыгаю через стулья. Принимаю воздушную ванну, сидя на стуле, и обтираю всё тело одеколоном. Обедаю, преимущество отдаю зелени (вареное мясо совершенно не ем). Гуляю около часа. Сплю часа полтора. Проснувшись, читаю газеты. Пью четыре стакана чая. Иду в цирк, где борюсь. На следующий день, встав, сразу начинаю тренироваться в борьбе часа полтора. Вытягиваю противника наверх обратным поясом по 20 – 25 раз. Затем бегаю и иду гулять. Вот и вся моя «система», в которую по воле судеб уложилась и вся моя жизнь».
Все секреты атлетов сохранил любимый в то время мужчинами журнал «Геркулес», подшивки которого ныне можно отыскать в крупных библиотеках, а нашему времени остались легенды о борцах. О Николае Вахтурове тоже ходили таковые.
Рассказывали о «чудачествах» Николая Вахтурова в цирке Кишинёва: по помосту, лежавшему на его груди, прошёл «парад» борцов, а потом прокатились три повозки с седоками.
Как-то Вахтуров был приглашён на день рождения к писателю Александру Куприну, который жаловал своим вниманием борцов. Сам хозяин встречал гостей домашней заготовкой — выдуманными приветствиями. Встречал и борцовых знаменитостей Ивана Заикина и Николая Вахтурова. Пока два великана шли к калитке, он крикнул своим домочадцам:
«Несите молоток!»
Собравшаяся публика замерла, не поняв, в чём дело. Оказалось, что Заикин с трудом, но протиснулся через калитку, а Вахтуров преодолеть её не мог. Пришлось молотком отбивать щеколду у второй половины калитки.
Случай в Саратове. В цирке проходил чемпионат по французской борьбе. Посмотреть его пришёл писатель Михаил Булгаков. Он стал очевидцем следующего эпизода: когда объявили, что Вахтуров будет бороться с австрийцем, русский борец покинул арену. Публика была возмущена, свистела и топала ногами. Арбитр вернул Вахтурова на манеж. Тут всё и выяснилось:
«Я ушел потому, что мой противник — австрияк. Я просто боюсь, что сверну ему шею. Я за себя не ручаюсь».
В Европе уже разгоралась мировая война, и Вахтуров был прав — перед ним стоял противник. Он знал это из газет, чтение которых входило в его дневное расписание.
Видели его выступление и земляки, когда он приезжал в цирк Яковлева на Новобазарной площади (ныне площадь Горького). Никогда не было здесь таких сборов. Вахтуров поочерёдно уложил французов Марселя де Буше и Константа ле Марина, оставалась таинственная «Чёрная маска». Через подставных лиц ему предлагается сдаться. За деньги, разумеется.
«Я не ради денег борюсь. Волжского матроса подкупить нельзя».
И он уложил «Маску» своим знаменитым «двойным нельсоном».
* * *
Жизнь Николая Вахтурова оборвалась неожиданно и трагически.
«По искривлённым улицам Тифлиса с бешеной скоростью мчался легковой автомобиль. В нём сидели двое любимцев местной публики — Николай Вахтуров и борец Разумов. Казалось, судьба им улыбалась. Вдруг произошла ужасная катастрофа. Шофёр не успел затормозить при повороте, и машина со страшной скоростью врезалась в телеграфный столб. Разумова выбросило силой удара на мостовую, и он отделался больничной койкой. Вахтуров тут же скончался.
Нечасто улицы Тифлиса видели такое скопление народа на похоронах. Торопливо закрывались магазины, учащиеся были распущены, весь город шел за гробом чемпиона мира. Так трагически погиб чистой души человек, замечательный русский борец Николай Вахтуров, которого Иван Поддубный считал своим наиболее талантливым преемником». Среди венков выделялся один — красный — от своей братвы, матросов.
Вячеслав Фёдоров
