Как в России политизировали армию

Известно, что август является месяцем двух исторических событий – мятежа ГКЧП в 1991 году и мятежа генерала Лавра Корнилова в 1917‑м. Об этих событиях наше издание писало не раз. Здесь же отметим, что это были далеко не единственные военные выступления в нашей истории…

Регулярная армия в России – в нынешнем понятии этого слова – появилась, как известно, во времена Петра I. Этот царь сделал для страны немало хороших и нужных дел. Но были у него и существенные, можно даже сказать, роковые промахи. В частности, чтобы сделать русской царицей одну немецкую вертихвостку, Пётр фактически ликвидировал существовавший до него закон о престолонаследии, жёстко оговаривавший условия для претендентов российского трона – наследование только по мужской линии, только от законной супруги, которая обязательно должна быть православного вероисповедания, и т.д.

Условий было много, и все они были необходимы для избежания спора между потенциальными наследниками, находящимися в родственных отношениях. А такие споры, как мы знаем из мировой истории, нередко заканчивались кровавыми смутами. Так вот, Пётр из-за своей любовной страсти не только отменил этот закон, не только женился на сомнительной особе, дав ей имя Екатерины Первой, но и казнил царевича Алексея, сына своей законной супруги…

Гвардейские игры

Последствия для России были ужасными – ведь понятно, что если нет никакого закона, то его тут же заменяет произвол, обычно основанный на грубой силе. Весь XVIII век царский трон переходил из одних рук в другие через дворцовые перевороты, причём победитель в своих устремлениях, как правило, опирался на армейские гвардейские полки – Семёновский, Измайловский, Преображенский… Словом, тот, кто привлекал к себе гвардию, всегда оказывался в выигрыше: достаточно было дать сигнал, как гвардейцы за обещания роскошной жизни и денежных подачек шли во дворец и решали проблемы в пользу своего кумира.

Дело дошло до того, что правители… стали бояться своих гвардейцев, смены их настроений. А те, в свою очередь, почувствовали себя вершителями судеб империи, её подлинными хозяевами. Таким образом, гвардия из армейской элиты по сути стала превращаться в замкнутую касту узурпаторов власти, чьи причуды и капризы с каждым годом всё дороже обходились нашей стране…

Только спустя 100 лет после Петра император Павел I вернул России строгий закон о престолонаследии, тем самым наконец-то упорядочив передачу власти. А его сын Николай I окончательно покончил с гвардейским произволом. Последний бунт гвардии, более известный как восстание декабристов, произошёл 25 декабря 1825 года, когда гвардейские командиры решили поиграть уже в либерально-демократических вождей.

Николай не только предельно жёстко подавил это последнее выступление гвардии, но и сделал всё, чтобы увести армию подальше от политики. Отныне категорически запрещалась любая политическая пропаганда, а во главу угла была поставлена лишь идея защиты Отечества от внешнего врага.

Белое дело

Такое положение дел сохранялось до революции 1917 года, когда армия снова вмешалась в политику… Сейчас много спорят о том, что из себя представляла белая гвардия, ставшая на пути большевиков в споре за власть. Одни причисляют её к монархистам, другие к конституционным приверженцам, третьи к некоему военно-либеральному течению. На самом деле, если вдуматься, белое движение было самым настоящим бунтом отчаявшегося русского офицерства без какой-либо видимой политической окраски (только размытое патриотическое понятие «Россия единая и неделимая»).

И действительно, армия поначалу нейтрально отнеслась к свержению монархии и к другим революционным преобразованиям, случившимся в России. Но потом стала огрызаться. А огрызаться было из-за чего – революционные демократы (кстати, задолго до большевиков, ещё в марте 1917 года) отменили воинский устав, запретили ношение погон, нижним чинам разрешили разговаривать с начальством на равных и не исполнять их приказания, если они выглядели «контр­революционными». И вообще, в армию усиленно внедрялись «свобода, равенство и братство», которые должны были из солдат и офицеров слепить некую единую массу бойцов «революционной России».

Понятно, что ни к чему хорошему такие преобразования привести не могли. Офицеров и генералов возмущал не только тот факт, что эти новшества стали повально разлагать рядовой состав и стремительно разваливать армию, но и то, что за борт были фактически вышвырнуты все былые офицерские заслуги и боевые награды. Вот этого господа офицеры терпеть не стали!

Целых четыре года они яростно, с отчаянием обречённых сопротивлялись революционерам всех мастей и оттенков, целых четыре года шла страшная гражданская вой­на, унесшая жизни тысяч людей. Да, белые в силу своей политической неопределённости и даже безыдейности проиграли. Но их победители, большевики, сделали для себя правильные выводы: а) любая армия держится лишь на строгом разделении между бойцами и командирами; б) для безопасности страны и власти надо держать армию вне политики и не давать ей даже малейшего повода в эту политику вмешиваться.

Все советские руководители строго и последовательно старались следовать этим правилам…

Последний бой генерала

Политические процессы, связанные с крушением Советского Союза, вновь стали политизировать армию. Первым дал толчок последний лидер КПСС Михаил Горбачёв.

Не в силах справиться политическими методами с очагами напряжённости, которые стремительно стали возникать то в одной, то в другой точке СССР, он стал прибегать к помощи армии. При этом вёл себя крайне подло! Каждый раз после очередного вмешательства военных в те или иные события – в Прибалтике, в Грузии, в Нагорном Карабахе – он обычно валил ответственность за случившееся кровопролитие исключительно на сами Вооружённые силы, которые якобы действовали… вопреки его указаниям. Не удивительно, что в армии стала расти ненависть к Горбачёву.

Наверное, поэтому военные промолчали, когда в декабре 91-го рухнул Советский Союз – никто не захотел защищать власть слишком хитроумного генсека. Впрочем, преемник Горбачёва, на посту уже президента России, оказался ничуть не лучше.

В 1993 году Борис Ельцин уломал российских генералов пойти на расстрел Верховного Совета России, решившего оспорить власть президента. Это едва не сослужило дурную службу самому Ельцину. Военные поняли, что могут по-своему влиять на власть, не спрашивая её мнения.

Летом 1998 года самой яркой политической фигурой страны стал ветеран Афганистана и чеченской войны генерал Лев Яковлевич Рохлин. Он создал движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки», которое открыто обвинило Кремль в развале страны, в капитуляции перед чеченскими сепаратистами, ухудшении обороноспособности державы и в крайне бедственном положении наших военных…

Сегодня известно, что Рохлин провёл ряд секретных переговоров с верными ему офицерами из мотострелкового корпуса, которым командовал в Чечне. Офицеры должны были поднять свои части, ввести их в Москву и продиктовать Ельцину условия его отставки. По всей видимости, в Кремле узнали об этих планах, и в июле 1998 года Рохлин был застрелен на своей даче. Убийц до сих пор не нашли.

…Мне кажется, что, несмотря на внешнюю привлекательность лозунгов и призывов Рохлина, хорошо, что тогда этот военный переворот не удался. Всё же армия есть армия – и не её дело править страной и гражданскими людьми. В этой связи вспоминаются слова французского президента Шарля де Голля, сказанные им в конце 50‑х годов прошлого века во время политического кризиса Франции, когда страна буквально окунулась в пучину массовых уличных беспорядков. Некоторые политики, поддавшись панике, призывали президента вывести на улицу армию и даже передать ей часть власти, на что де Голль, сам бывший военный, заметил: «Господа, армия может только стрелять. Она этим и будет заниматься, придя к власти. Разве это сейчас надо Франции?».

Думаю, что и российская армия в случае военного путча и прихода к власти повела бы себя подобным образом, и чем бы всё потом закончилось, одному Богу известно…

Ранее на сайте Pravda-nn.ru рассказывалось, как председатель КГБ Крючков развалил Советский Союз.