Меч самураев: как японцы пытали советских солдат

Ровно 75 лет назад, в августе 1945 года Советский Союз принял участие в разгроме главного союзника нацистской Германии – милитаристской Японии. Примечательно, что в нынешней Японии это советское вмешательство считают «немотивированной советской агрессией», якобы не имевшей под собой никаких оснований – мол, Япония до того не находилась в состоянии войны с Советским Союзом…

Конечно же, можно опровергнуть эти утверждения самыми разными серьёзными доводами – от союзнических обязательств нашей страны до геополитических интересов, когда Советскому Союзу требовалось поддержать борьбу китайских коммунистов с целью укрепления своего влияния на Дальнем Востоке. Однако был ещё один фактор, о котором сегодня говорят не очень охотно, но тем не менее он играл важнейшую роль в принятии решения о вступлении СССР в войну. Это стремление жёстко наказать японцев за их агрессивное поведение на протяжении всей первой половины ХХ века. Потому что Япония тогда проявляла не только агрессию, но и чрезвычайную жестокость к нашим людям…

Людей считали «брёвнами»

О небывалой жестокости японцев в военное время сегодня известно широко. Особо в этом плане пострадал китайский народ, против которого Япония по сути проводила политику самого дикого геноцида – одна только резня в Нанкине 1937 года, когда японские солдаты всего за несколько дней истребили самыми зверскими способами свыше 300 тысяч людей, чего стоит!

Вообще о причинах жестокости японской армии исследователи разных стран спорят до сих пор. Большинство сходятся в том, что виной была сама структура японского общества – строгая иерархия, рабское почитание низшими слоями высших, рождавшее крайне жестокие отношения внутри самого общества, что потом переносилось и во внешний мир. Плюс самый радикальный национализм, отвергавший за другими народами право быть равными японцам.

Этот национализм стал последствием долгой, вплоть до середины XIX века, изолированности Японии от других стран мира. И когда страна вышла из изоляции, оказалось, что из клетки вырвался настоящий зверь.

Так, в трудах ярого националиста Ямага Соко открыто пропагандировалась исключительность японской нации, её самодостаточность и независимость от любых континентальных культур. А император Японии Хирохито подписал указ, снимающий ограничения международных регуляций по обращению с пленными, тем самым фактически узаконив их убийства и пытки.

Более того, в японской армии не поощрялось даже использование слова «военнопленные». Его следовало заменять такими словами как: моно, карада, заирё, марута (вещь, тело, материал, бревно). Как пишут историки: «впоследствии это принесло свои «плоды», в виде миллионов убитых и зверски замученных людей в Китае, Сингапуре, Маниле, когда японцы дали волю всем своим желаниям, проявив в полной мере свое истинное лицо. Даже видавшие виды немецкие нацисты были ошеломлены размахом и зверствами японской «машины убийств».

Впрочем, пострадали от такого варварского отношения не только китайцы или филиппинцы, и не только в 30 – 40‑е годы прошлого века.

Первое военное столкновение России с Японской империей произошло в 1904 – 1905 годы, в ходе так называемой русско-японской войны.

Известно, что в ходе этой войны японцы вроде соблюдали все международные нормы в отношении наших пленных солдат, создав для них вполне приемлемые условия жизни. Но это работало только там, где находились международные наблюдатели, перед которыми японцы хотели выглядеть цивилизованным народом. Там же, где этих наблюдателей не было…

«Показали себя в своём натуральном виде…»

Летом 1905 года японская армия высадилась на острове Сахалин. Заняв русскую деревню Владимировка, японцы арестовали 150 человек мужского населения (от 17 лет и старше), после чего вывели их в тайгу и всех поголовно расстреляли. По воспоминаниям местного священника Алексея Троицкого: «трупы закопали настолько мелко, что у некоторых погибших ноги выступали из земли». А ещё, по этому же свидетельству, японцы перебили всю прислугу находившегося там русского военного госпиталя. Жертвами японского нападения во Владимировке стали около 300 человек.

Не меньше досталось и другим русским поселениям Сахалина. Согласно дневнику архиепископа Токийского и Японского Николая (Ивана Касаткина), «на Сахалине не было тогда иностранных корреспондентов, не перед кем было роль гуманных разыгрывать, и потому японцы показали себя в своём натуральном виде: массы мирных жителей избивали без всяких причин, женщин насиловали, других женщин и детей рубили и расстреливали так же, как мужчин».

Дипломат Судзуки Ёноскэ, долго служивший на Сахалине, сообщал потом своему правительству в секретном отчёте: «Во время оккупации Сахалина немало русских было казнено из-за неблагонадё­жных действий». В результате всё русское население острова было либо истреблено, либо изгнано (всего порядка 10 тысяч человек)…

В другой раз с обликом японской военщины наши люди познакомились во время Гражданской войны в России, когда окраины страны в 1918 году захватили иностранные интервенты. Японцы послали в Россию самый многочисленный воинский контингент – свыше 75 тысяч человек, захвативший обширные территории Дальнего Востока и Забайкалья. Опираясь на местных марионеток в лице белых казачьих атаманов Семёнова и Калмыкова, японцы проводили настоящую колониальную политику, без жалости грабя русские земли. Общий ущерб, нанесённый экономике Дальнего Востока японской интервенцией 1918 – 1922 годов, исчисляется сотнями миллионами золотых рублей.

При этом всех сопротивляющихся интервенты уничтожали на месте – без разбора возраста и пола жертв. Именно тогда в обиход вошло понятие усмирения по-японски. Это когда белые каратели и их японские союзники входили в ту или иную деревню, заподозренную в большевизме, после чего людей поголовно пороли розгами, а саму деревню сжигали дотла. Нередко поркой людей не ограничивались – их просто истребляли на месте.

Так, в марте 1919 года японское подразделение атаковало деревню Ивановку, заподозренную в поддержке партизанского движения. Все дома были сожжены, были убиты около 300 жителей деревни – некоторые сожжены заживо. А вот рассказ жителей дальневосточной деревни Круглая: «У нас расстреляны японцами 25 человек, после которых осталось 25 душ семейств. Японскими отрядами деревня была посещена два раза: 17 февраля 1919 года было сожжено 23 двора, 25 октября 1919 года сожжено 67 дворов, имущество разграблено».

Но самый трагический случай произошёл весной 1920 года, когда красные партизаны произвели налёт на город Николаев в устье реки Амур, разгромив японский гарнизон. Когда прибыла ответная японско-белогвардейская экспедиция, то оказалось, что все жители города, опасаясь мести, ушли с партизанами в тайгу. Однако это не остановило японцев, жаждавших крови – японские каратели организовали в российском Приморье показательную массовую резню, уничтожив десятки поселений, убив при этом свыше 5 тысяч человек…

Ужасы «отряда 731»

Но и после изгнания японских интервентов с нашей земли Япония ничуть не изменила своей антироссийской политике. В 20 – 30‑е годы дальневосточная граница напоминала самую настоящую горячую точку – потому что в это время Япония оккупировал северо-восточный Китай, откуда начала осуществлять разного рода антисоветские вооружённые провокации. Мелкие пограничные стычки периодически перерастали в более крупные столкновения, как на реке Халхин-Гол, где весной и летом 1939 года столкнулись между собой целые дивизии Красной армии и японских войск. Японская военщина и тут проявила себя во всей красе.

Однажды в ходе одного боя пропал без вести политрук Красной армии Комаристин. Вечером того же дня его тело было обнаружено советским дозором. Как говорится в докладной командованию: «…на поле боя подобран зверски изуродованный труп младшего политрука Комаристина – отрезан нос, выбиты зубы, голова пробита штыком». Известен целый ряд случаев убийства японцами членов экипажей подбитых советских танков – их обычно связывали вместе, обливали бензином, а потом сжигали живьём…

Но самым чудовищным преступлением Японии стала деятельность так называемого «отряда 731». Речь идёт о тайной лаборатории по разработке биологического и химического оружия. Японские власти считали, что биологическое оружие поможет завоевать им весь мир. Возглавил этот проект японский полковник и биолог Сиро Исии, который в 1936 году и создал специальный «отряд 731» на территории оккупированной китайской Маньчжурии. Самое страшное заключалось даже не в том, что здесь разрабатывались и создавались штаммы самых смертельных болезней – чумы, тифа, проказы и т. д. Страшно было то, что эксперименты здесь ставились на живых людях, которые заменили японским учёным лабораторных мышей.

Людей специально заражали инфекцией, а затем днями наблюдали над изменениями состояния их организма. Далее их заживо препарировали, вытаскивая органы и наблюдая, как болезнь распространяется внутри. Людям сохраняли жизнь и не зашивали их целыми днями, дабы доктора могли наблюдать за процессом, не утруждая себя новым вскрытием. При этом никакой анестезии обычно не использовалось – врачи опасались, что она может нарушить естественный ход эксперимента.
А ещё жертв травили отравляющими газами. «У всех подопытных, кто умирал от иприта, всё тело было обожжено так, что на труп невозможно было смотреть. Наши опыты показали, что выносливость человека приблизительно равна выносливости голубя. В условиях, в которых погибал голубь, погибал и подопытный человек», – рассказывал потом один из служащих «отряда 731».

Но отряд занимался не только биологическим оружием. Японские учёные хотели также знать пределы выносливости человеческого организма, для чего проводили жуткие медицинские эксперименты. «При температуре ниже минус 20 подопытных людей выводили ночью во двор, заставляли опускать оголённые руки или ноги в бочку с холодной водой, а потом ставили под искусственный ветер до тех пор, пока они не получали обморожение, – рассказывал бывший сотрудник отряда. – Потом небольшой палочкой стучали по рукам, пока они не издавали звук, как при ударе о деревяшку. Затем обмороженные конечности клали в воду определённой температуры и, изменяя её, наблюдали за отмиранием мышечной ткани на руках».

Были и эксперименты просто из «любопытства». У подопытных вырезали из живого тела отдельные органы; отрезали руки и ноги и пришивали назад, меняя местами правые и левые конечности; вливали в человеческое тело кровь лошадей или обезьян; ошпаривали различные части тела кипятком; тестировали на чувствительность к электротоку. «Любопытные» учёные заполняли лёгкие человека большим количеством дыма или газа, вводили в желудок живого человека гниющие куски ткани…

…Всего за время существования «отряда 731» в стенах его лабораторий погибло не менее 5 тысяч человек. Более половины из них были китайцами, а другие – русскими, корейцами и монголами. К большому сожалению, большинство имён этих несчастных мы не знаем – в конце вой­ны японцы уничтожили большую часть документации «отряда 731». Из русских известно только о следующих мучениках – пленный боец Красной армии Демченко и женщина Мария Иванова, русская эмигрантка, проживавшая в Харбине. Она была убита в июне 1945 года, во время эксперимента в газовой камере, в возрасте 35 лет. Вместе с ней погибла и её четырёхлетняя дочь…

Конец существованию «отряда 731» положил Советский Союз, который в августе 1945 года начал войну против японского чудовища. Чудовища, принесшего столько горя нашему народу…
Хочу спросить, на фоне всего сказанного выше – разве эта война не стала справедливым возмездием?!