Нижегородский театр «Комедiя» перенес героев Пушкина в современность

Премьеру необычного, сюрреалистического и авангардного спектакля «Несказки» представили в театре «Комедiя». И хотя со знаменитого портрета на афише на зрителя смотрит Александр Сергеевич Пушкин, по сути от великого поэта тут не осталось практически ничего. Зато есть прямой эфир из Лукоморья, феминистский бунт Царевны-Лебеди и царь Дадон, удивительно похожий на бандита из 90‑х.

По мотивам

Впрочем, сам Пушкин в спектакле тоже присутствует. Но он больше похож на карикатурный персонаж: то рефлексирует, то впадает в депрессию, то снимает «видосики» для соцсетей, рассказывающие об основах стихосложения, то коротает время за просмотром сериалов. Александр Калугин в роли поэта то задумчив, то рассудителен, то валяет дурака на полную катушку, собрав воедино стёб и сюрреализм, в свете которого всё встаёт с ног на голову. Есть в спектакле и няня поэта, которую сыграла Ольга Бубнова, – с кружкой, с кружкой, не сомневайтесь, и со шляпой, взятой ею как трофей у Наполеона, которую она не снимает даже в бане.

Авторы спектакля сразу предупреждают, что серьёзно относиться к их творению ни в коем случае не надо, подразумевая модное сегодня выражение: «Это другое». Режиссёр Иван Комаров предлагает зрителю своё путешествие в сон. Сон без начала и конца, наполненный знакомыми с детства персонажами, в которых в итоге нет ничего знакомого.

Сказка о царе… Дадоне

С первых же минут зритель погружается в полубезумную трансляцию из Лукоморного леса, состоящего из единственного дуба и кучи пеньков, которую ведёт не ко времени проснувшаяся Спящая царевна, слегка повредившаяся в уме из-за своих горестей. Ищущий её королевич Елисей тоже на грани безумия и рыдает так, что сомнения в его адекватности терзают всех присутствующих. Впрочем, они нашли друг друга, попутно раскрыв странные взаимоотношения Мачехи с зеркалом. Старость – дамоклов меч всех красивых женщин.

Царевна-Лебедь между пением и танцами (а танцуют и поют в спектакле все) обвиняет Гвидона в том, что он не уважает её как женщину, и горюет о правах птиц. А сам Гвидон сокрушается об отцовской ласке и недополученном в бочке, плывущей по океану, образовании. Царь Салтан (Валерий Еруков) проникновенно поёт хит из «Гардемаринов» «Ланфрен-ланфра». А по сцене бегают Ткачиха, Повариха и сватья Баба-Бабариха, за ширмочкой препарирующие бедного комарика.

Балда почему-то одет в костюм, детально повторяющий знаменитый кубистический шедевр Казимира Малевича «Косарь» из коллекции Нижегородского государственного художественного музея. Вдохновлённый преданной любовью Попадьи к бестолковому мужу, Балда милостиво отпускает Попа и… приударяет за Шамаханской царицей, которую, в свою очередь, бросил царь Дадон (Игорь Смеловский). Сам он влюблён в Арину Родионовну и трогательно исполняет песню «Ах, какая женщина!». Златая цепь на этот раз не на дубе, а на Дадоне – братке из 90‑х, разгуливающем в кожаном плаще, но спасающем Пушкина от рокового выстрела Петушка.

Мир абсурда

Очень трогает история Рыбака и Старухи: он всё-таки вспоминает её имя, которое она не слышала тридцать лет и три года. Невероятно смешной получилась и Золотая Рыбка.

Абсурдистское действо – яркое, музыкальное, наполненное светом и танцами, но даже без намёка на логику, всё-таки имеет идею. Она проста – любите друг друга, помогайте ближнему, надейтесь на лучшее, верьте в себя и друзей, и тогда вам не страшны никакие гримасы судьбы. И после всей круговерти, абсурда и сюрреализма, что царили на сцене, напоминая горячечный бред сумасшедшего, в тиши зала под финал Пушкин говорит очень правильные слова о самом главном в жизни каждого человека. Оценит ли зритель такое острое блюдо из несовместимых, по сути, ингредиентов, приправленных режиссёрскими идеями, – решать поклонникам театра.

16+