Стабильность или работа мечты? Как изменилось отношение нижегородцев к труду

Профессиональный опыт родителей и стабильность – вот два кита, на которые опирались молодые люди ещё несколько десятков лет назад при выборе будущей специальности. Сегодня трудовые династии уходят в прошлое, а стабильность уступает место проектной работе, престижу, наконец, моде. Как изменилось наше отношение к труду и почему?

Передали по наследству

В семье Алины Желтовой все были так или иначе связаны с образованием. Бабушка была учительницей, эту же профессию выбрала её мама. Отец преподавал в техникуме.

«В детстве я часто любила играть в школу, – рассказала Алина. – Это было неизбежно, ведь мама вечерами сидела с тетрадками учеников. Эти мои игры всячески поощрялись, родителям нравилась идея, что я продолжу династию педагогов в семье. Поэтому когда после 9‑го класса я объявила, что иду учиться на парикмахера, маму чуть удар не хватил».

Против выбора Алины категорически выступила вся семья.

«Мне всё-таки пришлось окончить 11 классов, но на своём выборе я продолжала настаивать, – вспоминает Алина. – Нашли компромисс. Я поступила в педагогический, первый год окончила с отличием, и тогда родители согласились оплатить мне курсы парикмахера, которые я проходила без отрыва от основной учёбы. В итоге, несмотря на протесты, я перевелась на заочку, начала работать, повышать свои знания в парикмахерском искусстве. Сейчас я парикмахер-стилист с международными сертификатами и высшим педагогическим образованием. Родители так и не смирились, но я рада, что выбрала свой путь».

В советское время передавать профессию по наследству было привычным делом. Сегодня трудовые династии встречаются гораздо реже, но они есть. В конце прошлого года в Нижнем Новгороде подводили итоги конкурса «Трудовые династии». На него пришли 63 заявки.

«Мне целенаправленно хотелось идти по стопам своих родителей и деда, – признавался тогда Михаил Петров из династии Петровых, работающих в промышленности. – В институт пошёл по специальности и работаю по специальности. Занимаюсь реакторными установками на быстрых нейтронах. Все трудимся в Нижнем Новгороде в одной организации».

Есть такая профессия

Согласно опросу сервиса по поиску работы Head Hunter, только 21% нижегородцев желали бы, чтобы их дети пошли по их профессиональным стопам. Чаще всего о таком желании говорили мужчины. Для женщин вопрос наследования профессии не так принципиален.

Охотнее всего готовы рекомендовать свою профессию юристы, IT-специалисты, строители и риелторы, а также представители сферы безопасности.

Реже всех готовы рекомендовать свою профессию своим детям работники транспортной сферы, науки и образования, кадровые сотрудники и HR-специалисты, а также маркетологи и финансисты.

Опрос ВЦИОМ, в свою очередь, показал, что чаще всего россияне желают видеть своих детей и внуков врачами. На втором месте – айтишники, каждый третий назвал силовые структуры и МЧС. В пятёрку также вошли инженер, работник сферы образования и адвокат с экономистом.

Трудовой напор

Идею трудовых династий во многом определяет ценность самого труда. В советское время трудиться было смыслом жизни. Сегодня встретить человека, который скажет, что любит трудиться, практически невозможно.

Нынешнее поколение ищет не стабильный заработок, который поможет достойно жить, а «работу мечты», которая будет только помогать не просто жить, а наслаждаться жизнью, путешествовать, зарабатывать, максимально делегируя обязанности, выполняя только то, что приносит удовольствие. И если уж наследовать работу от родителей, то не профессию, а семейный бизнес.

«Отношение к труду меняется в обществе, потому что изменился сам труд и его содержание, – объясняет социолог Александр Прудник. – Раньше труд именно человека был базой экономического благосостояния общества и базой общества вообще. Все экономические теории XIX и XX веков основывались на том, что труд всё создаёт, и именно тот, кто трудится, является основой общества. Но сегодня всё больше производственных функций берут на себя автоматические системы, механизмы и то, что называется робототехникой. Очень многие вещи, которые раньше делали люди, теперь делают роботы. Это естественно обесценивает смысл труда».

Кроме того, говорит эксперт, труд как таковой перестал быть основой благосостояния.

«Государство всё больше и больше берёт на себя ответственность за обеспечение определённого уровня жизни населения, – отмечает Александр Прудник. – В развитых странах обычный человек сталкивается с тем, что тот факт, что он работает и работает интенсивно, принципиально не меняет уровень его благосостояния по сравнению с теми людьми, которые работают менее интенсивно или не работают вообще, но получают пособия от государства. В результате смысл интенсивного ответственного труда утрачивается. В ответ на это и ценность самого труда резко падает. Наконец, если раньше основой благосостояния был именно производственный труд, то есть труд по изготовлению чего-либо, то сегодня самые высокооплачиваемые работы напрямую никак не связаны с производством: банковская сфера, сфера услуг, сфера IT-технологий. В конце концов все они влияют на производство, но на уровне человека этого нет».

Но кем бы ни хотели работать современные россияне, большое значение имеет спрос на рынке труда. А он сегодня меняется с бешеной скоростью. Не так давно мы наблюдали бум на профессии экономиста и юриста, затем рынок труда стал требовать менеджеров по продажам, а сегодня нам катастрофически не хватает программистов, когда все хотят быть блогерами. В этой гонке, говорят эксперты, выиграют те, кто умеет быстро адаптироваться и обладает сразу несколькими навыками.