Горьковский дуэт: как наш город помог Советской армии одержать победу под Сталинградом

Сегодня на экраны выходит много фильмов о работе советской военной контрразведки в годы войны. В большинстве своём это полностью выдуманные, порой до полного искажения исторической действительности истории. Между тем реальные дела советской контрразведки были куда более интересными и захватывающими, чем все кинофантазии, вместе взятые. Одна из таких драматических историй произошла в Горьком…

В сентябре 1942 года от имени начальника Управления НКВД по Горьковской области Василия Рясного на имя народного комиссара НКВД и МГБ Лаврентия Берии поступило спецсообщение, где были такие слова:

«Управлением НКВД 16 сентября 1942 года арестованы сброшенные с немецкого самолёта 4 разведчика-радиста… Все арестованные окончили Варшавскую радиоразведывательную школу. При них взяты 2 радиостанции в противогазных сумках, польские пистолеты системы «Наган» образца 1932 года и крупные суммы денег…»

Это было официальное сообщение. А вот как дело обстояло в жизни.

Ученик Макаренко

Осенью 1942 года в Арзамасский горотдел УНКВД пришли шесть человек, обмундированных в советскую военную форму. Они заявили, что являются немецкими агентами, сброшенными с парашютов, но не желают выполнять задания врага. Скоро этой шпионской группой заинтересовались в центральном контрразведывательном аппарате в Москве. Там было принято решение использовать раскаявшихся агентов и их радиста для проведения радиоигры, то есть для сброса немцам стратегической дезинформации.

Надо сказать, что выбор радиста, носившего агентурное прозвище «Бестужев», оказался далеко не случайным…

Настоящее его имя было Семён Афанасьевич Калабалин. В прошлом – воспитанник знаменитой детской колонии Антона Макаренко, который даже сделал Калабалина одним из героев своей знаменитой «Педагогической поэмы». После колонии Калабалин пошёл по стопам своего учителя – окончил Московский педагогический институт и до войны работал заведующим детского дома. А летом 1941 года добровольцем пошёл на фронт.

В августе 1941 года в составе группы наших разведчиков он был переправлен через линию фронта в районе Винницы. Однако приземление десантников прошло неудачно, в воздухе их разбросало в разные стороны. Собраться вместе им так и не удалось. Во время блуждания по вражеским тылам Калабалин нарвался на банду украинских националистов. Его ранили и взяли в плен, бандеровцы передали Семёна немцам…

Потянулись долгие и мучительные дни в лагерях для военнопленных. Однажды в Польше на Калабалина обратили внимание вербовщики из германской военной разведки – абвера: им сразу приглянулся командир Красной армии, имеющий высшее образование и довольно свободно говорящий по-немецки. Да и сам Калабалин особо не отказывался от предложенной работы стать шпионом. И вербовка состоялась.

Его направили в Варшавскую (центральную) разведывательную школу абвера. Готовились в ней диверсанты и радисты – Калабалина определили на работу с рацией. В новой профессии он сразу же достиг немалых успехов, и преподаватели были очень довольны способным учеником.

Любопытно, но у немцев Калабалин не скрывал своей биографии и фамилии. А ведь обычно наши пленные, которые соглашались на вербовку со стороны германской разведки, старались называться чужими именами и под страхом немецких репрессий принижали своё положение, которое они занимали при советской власти! Здесь же видим обратную картину – Калабалин не скрывает ни своей довольно яркой довоенной биографии, ни звания офицера-десантника.

Видимо, немцам очень льстило, что им удалось завербовать ТАКОГО человека. А сам курсант между тем вёл осторожные разговоры со своими товарищами по школе, убеждая их сразу после высадки в советском тылу сдаться органам госбезопасности. «Мы же русские люди. Неужели будем против своих работать?» – убеждал он курсантов. И те, в абсолютном большинстве своём пошедшие на службу к немцам из-за невыносимых лагерных условий, соглашались с Калабалиным.

Кстати, в это же самое время о нём – правда, косвенно узнали и чекисты. Заброшенные в наш тыл выпускники Варшавской школы приходили с повинной и рассказывали о человеке, который убедил их сохранить верность Родине. В частности, о Калабалине и его разговорах с курсантами нашим контрразведчикам поведал немецкий агент Устин Каратаев, добровольно пришедший в НКВД под Воронежем в июле 1942 года. Его показания позднее подтвердил и другой явившийся агент, Владимир Лящук.

Так что чекисты имели представление о Калабалине ещё до его высадки в Горьковскую область…

«Добрался благополучно…»

Было очевидно, что ученик Макаренко, который сумел вести опасную подрывную работу в логове врага, наверняка сумеет справиться и с радиоигрой. В октябре 1942 года началась операция под кодовым названием «Горьковский дуэт». Работу Калабалина курировал лейтенант государственной безо­­пасности Константин Грязнов. Работа им обоим предстояла далеко не простая: ложные разведывательные сводки надо было составлять так, чтобы у немцев не возникло ни малейшего подозрения о работе «под колпаком». Дезинформация – наука тонкая, её надо уметь дозировать, перемешивая ложь с правдой.

Поэтому неудивительно, что первый раз Грязнов и Калабалин выходили на связь с Варшавой с замирающим сердцем: получится – не получится? Калабалин отбил радиограмму:
«Добрался благополучно. Жду дальнейших распоряжений. Бестужев».

Через несколько дней пришёл ответ:

«Поздравляю с благополучным прибытием. Приступайте к выполнению задания. Будьте осторожны. Выход на связь еженедельно во вторник и пятницу от 15.00 до 15.30».

Начало было положено! Немцы буквально засыпали своего агента вопросами: какие части формируются в Горьковской области, их возможная численность, направление движения воинских эшелонов, расположение военных объектов. Ответная «деза» поступала прямо из Ставки Верховного Главнокомандующего – лейтенант Грязнов соответственно её обрабатывал и передавал Калабалину, ну а тот, в свою очередь, отправлял информацию в Варшаву.

И всё же главной в этой операции стала «деза» о ложной переброске наших войск в самый разгар битвы за Сталинград…

Великая битва на Волге знаменательна не только высочайшей военной стратегией, проявленной высшим военным руководством Советского Союза. Её ещё считают образцом оперативно-разведывательного искусства. Совместными усилиями нашей разведки и контрразведки удалось ввести в заблуждение врага, который так и не смог в конце 1942 года определить направление предстоящего удара Красной армии.

Вот как об этом в своих воспоминаниях писал легендарный Павел Судоплатов, в годы войны возглавлявший 4‑е разведывательно-диверсионное Управление НКВД:

«4 ноября 1942 года наш агент Гейне-Макс сообщил абверу, что Красная армия нанесёт немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и подо Ржевом. Немцы ждали удара подо Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса явилось для них полной неожиданностью…».

Отвлечённых на Ржев немецких войск как раз не хватило Гитлеру для того, чтобы не только предотвратить окружение группировки Паулюса, но и деблокировать её. В феврале 1943 года Паулюс и его солдаты капитулировали…

Легендарный «двойной» разведчик Гейне-Макс (он же Александр Петрович Демьянов, которого и немцы считали своим лучшим агентом в советском тылу), безусловно, сыграл в этой сложной оперативной игре ключевую роль. Однако вряд ли немцы клюнули бы на его приманку, если бы не получали нужную дезинформацию и из других своих источников. Как говорят историки наших спецслужб, такое «подтверждение» немцы получали прежде всего из города Горького, где успешно работал Семён Калабалин…

На направлении ложного удара

Из сообщения «Бестужева» в абвер от 23 сентября 1942 года:

«Горький переполнен жителями, переместившимися с эвакуацией. Снабжение в городе плохое, всё дорого. Транзитом на запад идут войска, с вооружением и боеприпасами».

Из сообщения от 28 сентября:

«25 и 26 сентября изучали движение перевозок на запад. Прошло около 47 поездов, из которых 28 с войсками, боеприпасами, остальные – дрова и уголь».

Из сообщения от 8 октября:

«6 и 7 октября на запад по железной дороге прошёл 21 эшелон войск. Отправлено с места около 6 эшелонов с орудиями разных калибров, 5 эшелонов боеприпасов и больше 10 составов с иными грузами».

Из сообщения от 11 октября:

«Здесь, в Горьком, погрузили и отправили вверх по Оке три баржи с танками Т‑26 и Т‑34. На каждой барже 35 – 40 танков».

Из сообщения от 15 октября:

«Слышал от военных, что весной этого года в районе Балахны сформированы три стрелковые дивизии. Готовятся для действий зимой».

Таким образом, у врага должна была возникнуть иллюзия о создании «второго эшелона» советских войск на московском стратегическом направлении. Нет, конечно, в своих сообщениях «Бестужев» не отрицал факта переброски войск на юг, в направлении Сталинграда. Но из его сообщений выходило, что туда движутся лишь незначительные силы, а вот главная переброска сил Красной армии идёт именно на запад.

Однажды, в конце октября, для Бестужева наступил самый настоящий момент истины. Он передал немцам данные о «важном» военном аэродроме, якобы расположенном близ города Бора. Ради этого чекисты не поленились соорудить на поле, где до войны располагался учебный аэродром ОСОАВИАХИМа, макеты самолётов, деревянные сооружения, изображавшие зенитные установки. Сразу после радиограммы над лжеаэродромом появились немецкие самолёты-разведчики.

Через несколько дней немцы объявили Калабалину благодарность от лица командования вермахта. А ещё спустя какое-то время вражеские бомбардировщики обрушили на «аэродром» мощный бомбовый удар, буквально перепахав чистое поле…

Таким образом, немцы, встревоженные сосредоточением наших войск под Горьким, решили нанести удар по «стратегически важному аэродрому». Тем самым они не просто клюнули на дезу – они окончательно поверили своему агенту, передавшему столь «ценную» информацию.

Кстати, для подстраховки данные об эшелонах «подтвердил» ещё один двойной агент, работающий во Владимирской области. Таким образом, военное руководство Третьего рейха посчитало, что свои стратегические резервы русские перебрасывают к Москве, и тоже стало усиливать это направление. Поэтому наш удар под Сталинградом 19 ноября 1942 года, куда на самом деле Ставка перевела свои резервы, стал для немцев настоящим и очень неприятным сюрпризом…

Семён Калабалин, он же «Бестужев», за проявленные мужество и находчивость, за неоценимую помощь действующей армии был не просто реабилитирован, но ещё и награждён орденом Отечественной войны II степени. Орден ему вручал лично начальник Главного Управления контрразведки «СМЕРШ» генерал Виктор Абакумов.

…Впервые об этой истории уже после войны поведал в своём документальном очерке «Это было в Горьком» куратор Калабалина Константин Грязнов, который много лет, вплоть до выхода на пенсию, служил в областном Управлении КГБ. Очерк сейчас хранится в архиве нашего Управления Федеральной службы безопасности.

И только совсем недавно эпопея Семёна Калабалина была, наконец, рассекречена и попала на страницы различных книг по истории наших спецслужб.

После завершения операции «Горьковский дуэт» Семён Афанасьевич Калабалин вернулся к педагогической деятельности – педагогом он трудился вплоть до своей кончины в 1972 году. И до самого последнего дня он хранил тайну своей секретной и очень важной работы во время войны…