Первая рота: рассказываем об одном трагическом эпизоде афганской войны

В марте я хотел закончить публикации по теме 40-летнего юбилея начала афганской военной кампании. Но после статьи «Спрятанная война» о первых нижегородцах, павших в Афгане, ко мне обратились читатели, которые попросили рассказать о подробностях боя, в котором пропал без вести наш земляк, сержант 66‑й отдельной мотострелковой бригады Юрий Кукушкин. Этот бой, в котором погибла целая рота советских мотострелков, – один из самых драматических эпизодов той войны…

Мало того, вокруг этого боя до сих пор остаётся множество разного рода недоговорённостей, недомолвок и даже самых настоящих загадок. В общем, я решил откликнуться на читательские просьбы и провести своё расследование трагедии, которой в эти майские дни исполняется 40 лет.

Версия официальная

Итак, речь идёт о боевой операции 66‑й отдельной мотострелковой бригады 40‑й армии на афгано-пакистанской границе, провинция Кунар. Фактически это была первая настоящая боевая операция бригады после ввода наших войск в Афганистан – в ходе её проведения 11 мая 1980 года один из мотострелковых батальонов бригады, высадившийся с вертолётов в районе кишлака Хара, совершал марш по ущелью реки Печдара. Во время похода батальон сильно растянулся.

Вторая и третья роты прошли вперёд. А вот первая, которая сначала прикрывала высадку десанта с господствующей высоты, а потом должна была замыкать движение батальона, дождалась приказа на выдвижение только спустя два часа после начала марша.

То есть рота оторвалась от основных сил батальона, чем и воспользовались душманы. На бойцов с окрестных гор обрушилась настоящая лавина огня. Большая часть роты вместе с приданными бойцами миномётной батареи и взвода АГС (автоматический гранатомёт на станке) погибли сразу. Оставшиеся в живых укрылись в доме на окраине кишлака Хара, где до самой ночи отбивали вражеские атаки.

Согласно официальной версии событий, командовал этими людьми замполит роты старший лейтенант Николай Шорников. Это якобы он потом отдал приказ о выходе из окружения, а сам остался прикрывать отступление за пулемётом. Когда кончились патроны, Шорников подорвал себя гранатой, чтобы не попасть в плен – за это ему позднее присвоили звание Героя Советского Союза. Остальные сумели выйти к своим…

…Однако сами участники этих трагических событий рисуют несколько иную, мягко говоря, картину. И эта картина куда более шокирующая. В частности, её изложил непосредственный участник боя лейтенант Игорь Котов. В 1980 году он был командиром взвода управления и разведки миномётной батареи, во время операции у кишлака Хара находился в разведывательном дозоре. По этому поводу он опубликовал целую серию статей в интернете, а также книгу «Преданные империей. Записки лейтенанта», ставшую в странах бывшего Советского Союза настоящим военным бестселлером.

Гладко было на бумаге…

Прежде всего Котов довольно негативно оценивает батальонное руководство. Как он пишет, в канун операции командование батальона выехало в город Джелалабад на базар, и на обратном пути машина перевернулась: в машине находился капитан Перевалов – командир батальона, старший лейтенант Олейнич – начальник штаба батальона, майор Китов – зампотех батальона.

Каждый из них получил травмы, не позволяющие участвовать в боевых действиях. Поэтому исполнять обязанности комбата поставили командира первой роты капитана Косинова, а исполняющим обязанности начштаба – командира миномётной батареи капитана Князева. То есть людей, которые никогда ранее не командовали в бою столь крупным соединением!

А вот какая именно задача была поставлена батальону. Она, говоря официальным языком, заключалась в высадке оперативно-тактического десанта на глубину операции (15 – 20 км) и в организации опорного пункта батальона на господствующих высотах – до прихода третьего батальона, на который, собственно, и возлагалась задача очистки ущелья от душманов. Местом высадки десанта был определён район кишлака Хара, наиболее пригодный для выброски, – ровная площадка макового поля без перепадов шириной около 50 – 70 метров и длиной около 100 метров на грунтовой дороге Асадабад – Баррикот – Баркандай. Начало операции – 4 часа утра 11 мая 1980 года. Сроки проведения операции – 20 дней.

То есть батальон должен был сразу после высадки остаться на месте и ждать подхода другого подразделения. Но вместо этого Косинов и Князев почему-то решили выдвинуться вниз по ущелью Печдара, навстречу третьему батальону – не исключено, что своей «боевой инициативой» по прочёсыванию ущелья захотели заслужить благосклонность начальства. Мало того, они не согласовали нормально время движения на марше, и в итоге первая рота, прикрывавшая с горной высоты высадку десанта, начала выдвижение с большим опозданием.

Команда на марш поступила более чем через два часа, а ведь ещё надо было спуститься с гор…

Словом, рота закономерно оторвалась от основных сил батальона и так же, наверное, закономерно угодила в западню… В последующей гибели роты лейтенант Котов винит (в том числе) и замполита Николая Шорникова.

Оказывается, по приказу замполита рота, спустившись с горной вершины у реки Печдара, выстроилась в походно-боевой порядок без соблюдения необходимой в боевой обстановке дистанции между бойцами, да ещё оторвавшись от боевого охранения, двигающегося по склону горы…

Расстреливали, как в тире

Неизвестно, какими соображениями руководствовался замполит – скорее всего ему просто захотелось ускорить движение роты. Не учёл он только одного – это была не мирная территория Советского Союза, где можно было двигаться без проблем и даже в парадном строю, а зона боевых действий, где способы передвижения были сродни условиям жизни или смерти. В общем, душманы воспользовались промахом Шорникова, что называется, по полной. Они переместились по обратным отрогам вершин и, будучи невидимыми советским солдатам, заняли боевые позиции по линии выдвижения роты.

И когда на скучившееся подразделение с окрестных гор обрушился шквал вражеского огня, сразу же появилось множество убитых и раненых. Мало того, по словам Котова, замполит испугался и пытался бежать, но получил от душманов пулю в спину (точнее, в левую почку). Растерявшиеся и оставшиеся без командира солдаты забегали в воду реки Печдара, где их расстреливали, как в тире. Остатки роты, миномётного взвода и взвода АГС скрылись в ближайшем строении (около 30 – 35 человек). До 12 часов дня группа выдержала более 10 атак противника, потеряв около 10 человек убитыми и ранеными. Попытка вызвать помощи по рации не удалась – на помощь так никто и не пришёл.

Остатки группы под командованием исполняющего обязанности комроты старшего лейтенанта Сергея Заколодяжного сражались до самой ночи. Ход этого боя ярко описал его участник Игорь Котов:

«Организация обороны старшим лейтенантом Заколодяжным в крайнем доме кишлака Хара похожа на безумие, которому не учат в военных училищах. Стреляют человек пять, остальные в шоковом состоянии прячутся внутри дома и за стенами дувала».

Словом, по-настоящему воевали только несколько человек, остальные, находясь в шоковом состоянии, просто прятались – оно и понятно, ведь этих бойцов не готовили к настоящей войне ни в боевом, ни в морально-психологическом плане. Но постепенно, после шока от огненного мешка (когда подразделение попадает под огонь противника, который ведётся со всех четырёх сторон – это называется «огненный мешок»), все оставшиеся в живых пришли в себя. Из окружения группа – не больше 14 человек – ночью вырвалась с боем, вступив даже в рукопашную схватку. Выходили в полной темноте, перемещаясь в реке по горло в воде, таща на себе раненых и оружие. В конце концов, спустя несколько часов вышли к своим…

Сколько точно погибло в том бою? По словам Игоря Котова, всего в Харе погибли 39 человек (по «Книге Памяти» павших на афганской войне), ранены были 25, из которых 12 позднее скончались в госпитале – это из общего числа участвующих в том бою 79 солдат… Были и пропавшие без вести, тела которых унесла река Печдара (среди них значится и горьковчанин Юрий Кукушкин)… Таким образом, общие потери составили около 80%!

Сразу после случившегося в расположение батальона примчался представитель оперативной группы советского Министерства обороны в Афганистане генерал Виктор Меримский. Толком не разобравшись, главным виновником трагедии он фактически сделал единственного оставшегося в живых офицера роты Заколодяжного, устроив ему крепкий словесный нагоняй. Досталось тогда и лейтенанту Котову. Зато «деятельность» командования батальона была оценена…

положительно! Якобы за умелое руководство боем (!) получили ордена и.о. комбата Косинов и и.о. начштаба Князев. А замполит Шорников, убитый в самом начале боя, был награждён посмертно звездой Героя Советского Союза (за мнимый самоподрыв гранатой)…

Горькая исповедь ветерана

Впрочем, сам этот неудачный для наших войск бой потом фактически засекретили, и он долго не значился даже на официальных страницах истории афганской войны, пока эту тему не поднял участник боя Игорь Котов. Впервые он сделал это в 2005 году на страницах одной из столичных газет, сразу после выхода фильма Бондарчука «Девятая рота»: ему захотелось рассказать о том, как на самом деле шла афганская война. Потом были его статьи в интернете, вызвавшие очень горячие споры среди самих «афганцев», опубликована книга… Мы связались с Игорем КОТОВЫМ и попросили его ответить на ряд вопросов. Скажем сразу – разговор вышел не простой, но зато честный…

– Игорь Владимирович, а что конкретно за операция проходила в мае 1980 года в провинции Кунар? Какие именно задачи ставились первому батальону?

– Задачу ставили не батальону, а всей 66‑й бригаде. Суть её заключалась в десантировании на тактическую глубину Печдарьинского ущелья первым батальоном и удержании позиций до прихода третьего батальона. Задача эта выполнена не была из-за ошибок и.о. командования батальона.

– Что вообще представлял из себя батальон?

– Общевойсковое подразделение, прошедшее специальную подготовку в горных условиях. Три роты, плюс миномётная батарея, плюс взвод АГС, плюс хозвзвод, плюс штаб.

– Насколько к войне был подготовлен личный состав? Я имею в виду солдат срочной службы…

– Сами подумайте – это были в основном мальчишки после трёх месяцев службы в СССР. Например, большинство бойцов моего взвода были солдатами первого года службы. Некоторые отслужили шесть месяцев. Почти все они погибли в Харе.

– Ваши критики ставят вам в упрёк то обстоятельство, что вы, находясь в боевом дозоре впереди всей первой роты, не заметили душманскую засаду… Как бы вы прокомментировали это обвинение?

– Душманской засады впереди движения не было! Пока мы били баклуши на месте высадки десанта из-за «гениальных» действий и.о.командира батальона (выдвинулись только через два часа), духи успели обойти нас. Поэтому, спустившись с гор, мы практически попали в огненное кольцо. Я был не в боевом дозоре (это в фильме «Битва престолов»), я был в разведдозоре.

Разведдозор идёт впереди подразделения на 200 – 300 метров. В условиях Печдарьинского ущелья возможность ведения разведки крайне ограниченна — справа и слева горы высотой 500 – 700 метров и выше от уровня реки Печдара. Кроме того, в условиях Афгана как правило разведдозор первым и уничтожают. Такие реальности условий той войны.

– На ваш взгляд, как единственно на сегодня оставшегося в живых офицера, кто именно виноват в случившейся трагедии?

– Я об этом расписывал и в книге, и на своём сайте:

– замполит Шорников – так как приказал строиться в ротную колонну подразделению в условиях боевой операции;
– и.о. комбата капитан Косинов, не выполнивший задачи подразделения – закрепиться в горах до прихода третьего батальона.

– Критики обратили внимание на то, что о замполите Шорникове вы в своей книге высказали два взгляда — один можно сказать личностный, положительный, а другой наоборот, как о командире, отрицательный… Что бы вы о нём сказали сегодня?

– То же самое. И положительно, и отрицательно. Как человек, Николай был неплохим парнем, но в момент, когда надо было умереть, Шорников бежал с поля боя. В СССР офицеров учили ПРАВИЛЬНО умирать. Правильно – значит тогда, когда этого требовала необходимость. На тебя смотрят бойцы, от того, КАК ТЫ УМРЁШЬ определяется и ИХ ПОВЕДЕНИЕ в дальнейшем. Если запаникуешь, как Шорников – будет беда, так в общем-то и случилось в Харе.

– На ветеранском сайте 66-ой бригады описание боя в Харе сильно отличается от вашего изложения — там Шорников выглядит как настоящий герой…

– В наградном написан ещё более героический героизм (!) этого замполита.

– Как вообще сложились у вас отношения с ветеранами бригады?

– Смотря с какими. Тех, кого я уважал за смелость – продолжаю уважать. Кто трусил и лизоблюдил – презирал и сейчас презираю.

– Конечно же, описание боя в ваших статьях и книгах — просто потрясающее! Сильно переданы, наверное, все эмоции человека, оказавшегося в первый раз в настоящем и жестоком бою… Особо задевает страница, где вы описываете крики раненных, которых добивали душманы и к которым вы и ваши товарищи уже не могли прийти на помощь… Скажите, а сама мысль о том, что вы побывали в настоящем аду пришла к вам тогда, или уже после боя?

– В бою не до глупых мыслей. Начнёшь думать – убьют… Все эмоции были потом…

– Понимаю, что и сейчас вас переполняют эмоции, но всё же, почему батальон так и не пришёл к вам на помощь?

– Насколько потом мне стало известно, и.о. комбата Косинов пытался оказать помощь СВОЕЙ роте в районе 11 – 12 часов дня (напомню, что именно он был настоящим ротным командиром). И приказал старшему лейтенанту Солоду, командиру второй роты, выдвинуться к нам. На что тот ответил: «Тебе надо, ты и иди»… Вот такой «авторитетный» был у нас и.о. комбата!

– Ветеранам Афгана известно, что генерал Виктор Меримский без пощады карал начальников и за меньшие прегрешения. А тут, после таких потерь, комбата даже не тронули, хотя это именно он нёс персональную ответственность за всё случившееся…

– Потому что в Советской Армии служило очень много хитрожопых офицеров. Как можно наказать и.о. комбата капитана Косинова, если ВСЯ его рота легла в Харе, а ГЕРОЙ — замполит Шорников, якобы прикрывавший солдат… Подорвал! СЕБЯЯЯЯ! На гранате????

– Кстати, вам ставят в упрёк обиду на генерала за то, что он, судя по вашей книге, велел никого из оставшихся в живых офицеров не награждать за Хару. Это на самом деле так?

– Хрен его знает, что он там приказывал. Я не слышал, чтобы он такое говорил. В книге написал в связи с сюжетной линией, ну не писать же РЕАЛЬНУЮ правду о том? А слухам верить не очень-то хочется… Знаю, что майор Лёгонький (это штабной офицер бригады), по приказу комбрига полковника Смирнова приказал писать наградные на всех участников боя. И.о. комбата капитан Косинов в первую очередь написал наградной на СЕБЯ (хотя в Харе его не было), и.о. начальника штаба батальона капитан Князев написал наградной на СЕБЯ (хотя в Харе его тоже не было), и кроме того, и.о. комбата капитан Косинов написал наградной на замполита, выдумав героическую легенду героических действий политработника. Чтобы понять весь этот МАРАЗМ надо видеть место, где шёл бой.

– Ситуацию, в которую попала первая рота в Харе, наверное ещё можно объяснить отсутствием нормального боевого опыта, потому что произошла в начале афганской войны. Но прочему же такого рода трагедии были и потом, когда такой опыт появился? Это когда подразделения втягивались в горные ущелья без прикрытия с гор, после чего начиналась бойня — например, в августе 1980 года у кишлака Шаеста (гибель разведроты 783-го разведбата 201-ой дивизии) или в ущелье Хазара Пандшерской долины, где весной 1984 года погиб целый мотострелковый батальон? Как бы вы всё это прокомментировали?

– Да, никак. Начнётся новая война, будет тоже самое. Это Россия (СССР), сынок!