Алексей Чадов: «Над фильмом «Своя война. Шторм в пустыне» работал настоящий киноспецназ»

На фестивале «Горький fest» Алексей Чадов представил фильм «Своя война. Шторм в пустыне». В нём известный актёр выступил не только как исполнитель главной роли, но и как режиссёр и сценарист. Так что фильм можно назвать дебютным. И дебют получился громким.Это необычное продолжение известной картины Алексея Балабанова «Война», где Чадов сыграл главную роль и которую многие критики считают одной из лучших в его карьере. Но если жанр ленты Балабанова – драма, то Чадов снял боевик, в котором сыграли Виктор Сухоруков, Кристина Асмус и другие звёзды. О том, как создавался фильм и что осталось за кадром, Алексей рассказал «Нижегородской правде».

Вспоминая Балабанова

Фильм Балабанова вышел в 2002 году. По сюжету призывник Иван Ермаков отправляется на войну в Чечне, попадает в плен, освобождается, но возвращается, чтобы спасти своих. В картине Чадова события повторяются спустя много лет. Повзрослевший и возмужавший Иван едет вызволять товарищей из сирийского плена – командира, которого блестяще сыграл Виталий Кищенко, и молодого чеченца по имени Закир (Джалил Асретов). Русскому и чеченцу предстоит забыть о боли, нанесённой Чеченской войной, и сражаться вместе. Об этом фильм Чадова.

– Алексей, как вы решились снять продолжение фильма Балабанова? Ведь это по-настоящему культовая фигура, и к его творчеству отношение особое…

– Три года назад, на встрече в честь Дней Балабанова в Екатеринбурге собрались те, кто участвовал в его фильмах. Приехал и я. Я стоял на сцене и два часа рассказывал о фильме «Война». Было много молодёжи, но когда я спросил, кто смотрел фильм, 85 процентов зрителей подняли руки. Двадцать лет прошло, новое поколение выросло, а фильм живёт! Его смотрят, любят, цитируют.

После этой встречи я сел в самолёт, и мне самому стало безумно интересно, а что произошло с Иваном за эти двадцать лет? Если этот герой, придуманный моим другом и учителем Лёшей Балабановым, так долго живёт в народе, то нужно отдать ему справедливость и понять, что с ним произошло. Я приехал в Москву, это была зима, февраль, и сел писать сценарий.

– Сколько времени ушло на его создание?

– Только сценарий – полгода работы. Посылая его продюсеру Сергею Сельянову, я сомневался, нажимать ли кнопку отправки письма. Для меня это была не цель, а эмоция, эксперимент. И когда он ответил: «Неплохой сценарий, а ты его сам написал?», я понял, что всё случилось. Так и начался этот фильм.

Полёт Сокола

– Редко кто решается не просто сыграть главную роль, но и написать сценарий и стать режиссёром. Каково оно – совместить три в одном?

– Всё получилось само собой. Когда я написал сценарий и встал вопрос – кому снимать, я почувствовал приступ ревности, понял, что даже хороший режиссёр будет что-то видеть иначе. Снял тизер из трёх сцен и защищал свою кандидатуру. И защитил! И снял. И понял, что все эти годы мои ресурсы не были задействованы. Я не мог реализоваться сполна, так, как я хочу, чтобы рекой лилось творчество. Эта нереализованность в творческом смысле и нашла выход в фильме. Снимая его, я был счастлив, люблю в нём каждый кадр!

– Что было самым сложным?

– Мы начали работу, когда все сидели на карантине. Мы были готовы снимать, но как снимать Сирию, когда весь мир закрыт? Вот тут-то я и почувствовал, что такое большой продюсер – большой папа! Ситуация была патовая. Два месяца до съёмок, нужны вертолёты, огромная массовка, костюмы. Нужна другая страна! Это утопия – запустить такую картину в такой ситуации. Я звоню и спрашиваю Сергея Михайловича Сельянова: «Ну что, мы сдаёмся?». «Ну почему? Как только выйдем из карантина – сразу начнём!» И за два месяца мы подготовили весь московский блок и всю батальную историю!

Это было крутое испытание. Те, кто работал над фильмом, – настоящий киноспецназ. У нас что ни день, то война была. Мы постоянно решали разные задачи. Одна из сложнейших – найти «Хаммеры» и другую зарубежную технику. Я обращался в Министерство обороны, чтобы раздобыть трофейные машины, к коллекционерам. И, конечно, невероятно трудная задача – снять Сирию в России. В итоге в кадре – Керчь, Кубань… Степи, которые я нашёл не скажу где! Что-то пришлось снимать дистанционно в Сирии – у меня были там операторы, а потом шла ювелирная работа, чтобы совместить всё отснятое.

– Получилось очень впечатляюще, в том числе и по трюкам. Вы сами так лихо гоняли на мотоцикле и ныряли с вертолёта?

– Конечно, есть трюки, которые актёрам лучше не исполнять. Мне бы очень хотелось прыгнуть с трамплина на мотоцикле, но и Том Круз на это не осмелился бы. Трюки делал каскадёр по кличке Сокол. Но во многих моментах это я – я очень люблю мотоциклы.

– Ваш герой в фильме показан как суперсолдат, которого американский собрат (Ола Кейру) с восхищением называет «долбаным Рэмбо». В чём секрет его неуязвимости?

– Я бы не сказал, что он солдат. И далеко не Рэмбо. У моего героя Ивана Ермакова нет накачанных мышц, он не мажет лицо, идя в бой. Если он падает – он получает травму. Он – нормальный пацан из народа. Я стремился к документализму, такому, который был у Балабанова.

Искусство без границ

– Несмотря на явные параллели с фильмом «Война», ваш получился про другое. Там была фраза «Война – дело хорошее». А в вашем персонаж говорит: «Война, пошла она…», то есть, по сути, это пацифистская позиция?

– Совершенно верно. Я – конченый пацифист. И в фильме это прослеживается, и меня за это критикуют. Но я считаю, что нужно выстраивать в обществе гуманные отношения, относиться друг к другу с любовью, с уважением. В мире каждый имеет право на своё мнение.

– Кстати, про любовь. Сегодня в фильмах про войну почти всегда есть любовная линия, в вашем она практически отсутствует. И это выгодно отличает фильм. Я слышала, что Кристина Асмус расстроена, что её роль сократили. А мне жаль, что мало сцен с Виктором Сухоруковым и Артёмом Ткаченко, который вообще не попал в финальную версию фильма. Кто его герой и когда можно будет увидеть полную режиссёрскую версию фильма?

– Я надеюсь, что получится показать и полную версию, после того как пройдёт премьера на НТВ. В ней будет то, что хотел сказать я как сценарием, так и режиссурой. А герой Ткаченко – третий в нашем любовном треугольнике! Следите за ситуацией в моих соцсетях, и я обязательно сообщу, где и когда будет режиссёрская версия.

– Ваш фильм заинтересовал зарубежных прокатчиков, что просто невероятно в нынешней политической ситуации. Где его увидят?

– Оказывается, я очень правильно поступил, пригласив на одну из главных ролей темнокожего актёра. Для зарубежного проката это очень важно. И дистрибьюторы были довольны. К тому же в фильме есть и Восток, и русский мир, и американский. И теперь в числе прокатчиков Северная Америка, Япония – что очень редко бывает, Испания, Германия, Франция, Нидерланды, весь Ближний Восток. Арабские Эмираты – тема для них близкая, Индия. Недавно случилась сделка с Китаем, на их платформе 106 миллионов подписчиков. Так что история фильма только начинается. Только в зарубежном прокате фильм будет называться «Infiltration». Увидим, что получится!