Андрей Ильин: «Мы стараемся честно делать своё дело»

Андрей Ильин – один из самых известных и любимых артистов страны. Выпускник Горьковского театрального училища, сегодня он – яркая звезда в российском кино и на театральном небосклоне. В его фильмографии почти полторы сотни фильмов, а среди театральных работ – Гамлет, Хлестаков, Треплев, Мальволио и несколько десятков других великолепных ролей, сыгранных им в разных театрах страны. Каждый приезд Андрея Ильина в родной город становится событием для театралов и настоящим праздником для его поклонников. Недавно нижегородские зрители оценили его талант в спектакле «Бесконечный апрель» Губернского театра, а через неделю Театр имени Евгения Вахтангова представит в Нижнем один из самых известных своих спектаклей – «Крик лангусты», в котором Андрей Ильин также играет главную роль. Накануне приезда актёр пообщался с обозревателем «Нижегородской правды».

Новый театр

– Андрей Епифанович, вы не в первый раз привозите в Нижний «Крик лангусты» – спектакль о легендарной актрисе Саре Бернар. Те, кто его видел, под сильным впечатлением от постановки и вашего дуэта с Юлией Рутберг. Кажется, что ты реально присутствуешь на беседе Сары Бернар и её секретаря. Что нужно для того, чтобы зритель погрузился в атмосферу происходящего?

– Просто играть обстоятельства, играть отношения, жить этими героями, погружаться в них как можно глубже, а самое важное – слышать друг друга и правильно реагировать. Мы с Юлей очень трепетно относимся к этому спектаклю, каждый раз всё освежаем в памяти: не потому, что боимся что-то забыть, а для импульса, который необходим, чтобы вскочить в обстоятельства этой истории.

– До наших дней дошло несколько архивных фрагментов, которые запечатлели Бернар в спектаклях. Сегодня эти постановки кажутся странными и вычурными. Как и многие записи спектаклей прошлого, о которых мы говорим «великие». Как изменился театр с тех пор?

– Он очень изменился. Благодаря Станиславскому и нашим великим учителям. Это и Мейерхольд, и Вахтангов, и Эфрос, и Любимов, и Ефремов. Они научили нас азам современного театра. Не хочу обижать, к примеру, великую Тарасову, но сегодня невозможно смотреть спектакли того времени. Это было другое представление о театре, о школе, об актёрском искусстве. Сейчас всё по-другому.

Золотое время

– Ваша учёба в нашем театральном училище выпала на время, которое сегодня называют золотой эпохой горьковского театра. Блестящие актёры, великолепные режиссёры. В чём был секрет успеха и невероятного подъёма театров 70 – 80‑х годов?

– Я думаю, что в силу очень высокой конкуренции. Был Товстоногов, были великие мхатовские старики. Можно назвать десятки известнейших режиссёров и в столицах, и в провинции. Наш режиссёр ТЮЗа Борис Наравцевич всё время держал руку на пульсе событий – ездил на режиссёрские курсы, где встречались самые прославленные мастера, которые несмотря на свою славу не стеснялись быть учениками друг друга и делились своими наработками.

Он был очень современным режиссёром, и его постановки я смотрел по нескольку раз. «Двенадцатую ночь» я видел раз 25, не пропускал ни одного спектакля, бежал в театр как на праздник и хохотал до колик над Мальволио – это была великая роль Александра Палееса. Он был потрясающий в роли Пушкина в театре и роскошный Пушкин в фильме «Разбудите Мухина». Мы – большие друзья с его сыном Димой Палеесом, вместе работали в Рижском русском театре. Он и сейчас там работает.

– Очень приятно видеть, что вы вновь и вновь возвращаетесь в родной город, и не только со спектаклями, но и как педагог. Скоро в училище выпускные экзамены, и вы, уже в который раз, вновь будете оценивать работы выпускников. Какие они сегодня?

– Смотреть на молодых всегда интересно. И всегда говорят, что предыдущие студенты были интереснее. Но так и про нас говорили! Что предыдущий курс был выдающийся, а сегодня… Конечно, многое зависит от педагогов – смогли ли они передать свою любовь к театру и знания о нём. Но время диктует свои условия. Сегодня все погрузились в интернет и гаджеты, в итоге студенты не любят читать. И это чувствуется.

– Да, приходилось беседовать с Офелией, которая не читала «Гамлета» и просто выучила свой текст. Вам как Гамлету это наверняка печально.

– Конечно. Я часто вспоминаю нашего «Гамлета». Жаль, что ни от него, ни от «Ревизора» не осталось записей. Только маленькие кусочки. А спектакль был гениальный. Мы тогда и не думали, что надо всё записывать. Хорошо, что запись «Чайки» осталась и фотографии. И воспоминания…

– Воспоминания связывают вас и со сценой сегодняшнего Театра комедии – бывшего ТЮЗа. Недавно на практически родной сцене вы сыграли нам «Бесконечный апрель» – историю человека, пережившего все войны и революции прошлого века. Это удивительное перевоплощение в героя, которому то 9 лет, то 98. Представляете ли вы себя глубоким стариком?

– Почему нет? Могу! У меня богатое воображение, и дай бог дожить до такого возраста. У меня не было героя, с которого я делал бы этот образ, я сделал этюд, показал режиссёру, и мы его взяли за основу. А вот когда я учился в нашем училище и мне было 17 лет, мы играли «Прошлым летом в Чулимске». Мне досталась роль старичка, и я долго и детально придумывал его себе. В итоге мне говорили, что вышел убедительный старичок. И новый старичок – в чём-то отголосок того.

Мир кино

– Когда видишь вас в спектаклях, поражаешься вашей многогранности. В кино, даже в самом лучшем, сложнее показать всё, на что ты способен. Какой из фильмов дал вам возможность наиболее ярко показать себя таким, какой вы есть на самом деле?

– В кино у меня нет задачи проявиться как личность, как Андрей Ильин. К тому же кино и театр – очень разные вещи. Я учился тому, чтобы играть в театре, быть театральным артистом. Кино – это совсем другое, мне пришлось этому учиться по ходу съёмок, и до сих пор я иногда чувствую себя учеником. Те, кто окончил ВГИК, более подготовлены в этом плане. Им проще вести себя перед камерой, они знают, какой щекой повернуться в крупном плане. А я пользуюсь подсказками режиссёра.

А про фильмы – я очень люблю фильм «Красная капелла». «Без свидетелей» – фильм про психологов. Там была очень точная и насыщенная драматургия, полная коллизий. Целый год жизни я этому посвятил. «Какая чудная игра», «Анкор, ещё анкор!» – мне интересен любой персонаж, главное, чтобы увлёк сценарий, чтобы он поразил неординарностью, глубиной. Это как, к примеру, персонажи Достоевского. Но их я в кино ещё не играл, а в театре приходилось.

– И какой же ваш любимый?

– Во МХАТе на малой сцене я играл Порфирия Петровича в «Преступлении и наказании», Ивана в «Братьях Карамазовых», Алексея Ивановича в «Игроке». Я обожаю Достоевского. У него такое замечательное письмо, такой прекрасный слог! Когда его заучиваешь, то чувствуешь его как стихи. И, выучив один раз, запоминаешь навсегда. Надеюсь, что сыграю Достоевского и в кино.

– Жаль, что к его 200‑летию ничего не сняли. Будем надеяться, всё впереди. А сегодня я украла вас со съёмок очередного сезона «Склифософского», на площадке которого вы вновь встретились с Еленой Яколевой. Чем для вас стал этот сериал и вытеснил ли он из умов поклонников Каменскую с Чистяковым?

– Это решать зрителю. С Леной всегда непросто, но интересно. Ей нравится провоцировать партнёров на импровизацию, она может добавить в текст что-то от себя, умело острить. Она очень органична, и чтобы ей соответствовать, нужно держать определённую планку. Сегодня мы снимаем десятый сезон «Склифосовского», надеюсь, что он будет столь же интересен зрителю, как и предыдущие – мы стараемся честно делать своё дело!