Денис Осин: «Не стесняйтесь спрашивать у психолога, где он учился»

Если бы социологи провели исследование по количеству шарлатанов в каждой из существующих ныне профессий, пожалуй, в лидеры вырвались бы те, где работа идет с людьми. Обмануть неподготовленного человека проще, чем профессионала или машину. 

Как понять, что психолог, к которому вы решили пойти на консультацию, не шарлатан? И вообще – как найти психолога, который поможет именно вам? Рассказывает психолог, гештальт-терапевт Денис Осин.

- Как это ни парадоксально звучит, у психолога должен быть диплом о высшем психологическом образовании, — улыбается Денис Осин, — сейчас появилось много людей, которые именуют себя астропсихологами, экопсихологами – и прочими приятно звучащими терминами – а у них не только психологического, вообще никакого образования нет. Поэтому первое, что нужно узнать у психолога, какой вуз он заканчивал.

- То есть прямо так, перед началом консультации спросить: «Какой у вас диплом?»

- Конечно. Если у психолога этот диплом есть, его ваш вопрос ничуть не смутит. Сомневаетесь в психологе? Напишите в тот вуз, где он учился, попросите подтверждения того, что именно в таком году ему был выдан такой-то диплом… Но даже высшее образование – это далеко не все. Долгие годы в нашей стране психология развивалась исключительно как наука. И до сих пор многие вузы не готовят студентов- психологов как практиков. Теоретики, ученые – да. Но не практикующие психологи.

- Да-да, двадцать лет назад, студент, если сам не предпринимал никаких усилий, мог за все время учебы ни разу не столкнуться с реальным психологическим консультированием.

- По моему мнению, наличия одного диплома психолога недостаточно. Я уверен: у человека должно быть еще одно образование в рамках какой-то психологической школы. К примеру, я для себя выбрал гештальт-терапию и, уже работая директором по персоналу в крупной московской фирме, учился в Московском институте гештальта и психодрамы. И это образование, которое дает очень много практики.

- Фактически это как интернатура для врачей.

- Не совсем. Работать с клиентами нам разрешали только с третьего-четвертого курса, а до этого мы очень много практиковались друг на друге – отрабатывали навыки. Психологу важно научиться опознавать, что с клиентом происходит, как с этим работать, как пользоваться теми инструментами, что дают в теории.

- То есть идти за консультацией лучше всего к гештальт-терапевту?

- Нет, психологических школ очень много – от психоанализа до когнитивной психологии. Вы сами выбираете, какая школа вам ближе. Но «просто психолог» — это как «просто врач» или «просто юрист». Заметьте, я пока перечисляю лишь формальные признаки специалиста, который может называться психологом. И третий формальный признак – наличие личной терапии.

- Личная терапия – это когда психолог сам обращается к психологу?

- Да. Знаю, что в разных школах разное отношение к обязательному наличию личной терапии у психолога, но я уверен, что каждому психологу обязательно нужно становиться клиентом. Недавно я писал заметку: чем работает психолог. Так вот, главный инструмент психолога – это он сам. По сути, ты помогаешь клиенту выстоять, когда ему сложно. Но каждый психолог – человек. И каждому психологу тоже иногда бывает сложно. И порой – в тех же самых моментах, что и клиенту. Только у психолога уже в этом «сложно» не болит, у него там уже шрам. И тогда психолог учит клиента, как разбираться с его сложностью или болью, как увидеть ее под другим углом. Например, есть семьи, где физическое насилие считается нормой. И есть семьи, где это в принципе невозможно. И есть огромное количество семей, нормы в которых располагаются между «никогда нельзя» и «конечно, можно». Семьи, где сексуальное насилие невозможно, но допустимо физическое. Семьи, где бить взрослых нельзя, а детей – можно. Семьи, где бить детей ремнем нельзя, а рукой можно – и так далее. По любому аспекту есть огромное количество точек зрения. И когда приходит клиент… Кстати, как правило, он ведь приходит не в тот момент, когда у него появляется проблема.

- В какой же? Когда сам начинает ее решать?

- Он приходит, когда у него перестают работать защитные механизмы. Это свойство человеческой психики: мы ищем способы защищаться от своих проблем. Так вот, когда эти механизмы перестают работать (и клиент, испробовав другие механизмы, понимает: эти тоже не действуют), возникает состояние «бьюсь лбом об стену». Тогда клиент и идет к психологу – в хорошем случае.

- А в плохом?

- В плохом – к шарлатану. Но мы сейчас о психологах. На консультации мы смотрим: что за защитные механизмы есть у человека? От чего они его защищают? Где эта проблема? В чем она? И дальше клиент учится с ней обходиться.

- Обходиться, а не решать?!

- Проблему не всегда можно решить. Например, смерть. Мы можем только научиться как-то с этим обходиться. И даже слово «решить» означает, что клиент будет как-то по-другому к проблеме относиться, иначе действовать – и тогда будет меняться сама ситуация. Например, если на тебя кричали и ты это позволял, а теперь не позволяешь этого, то либо на тебя перестанут кричать, либо ты перестанешь общаться с людьми, которые на тебя кричат. Иногда это означает развод, иногда – увольнение, иногда – прекращение отношений с тем, кого ты считал другом. Терапия – сложный процесс. Я всегда говорю: в результате терапии человек становится счастливее, чем до нее. Но за время терапии может поменяться все, включая место жительства. У меня был клиент, с которым мы начинали очные встречи, а закончили работу по скайпу – он переехал в другой климат.

- Я понимаю этого клиента!

- Но понятно, что переезд – это сложный процесс. Психолог не советует клиенту, как жить. В гештальте вообще тема нормы и патологии отсутствует как класс. Так вот, возвращаемся к личной терапии психолога.

- Да. Для чего она нужна?

- Для того, чтобы, работая с клиентом, терапевт работал именно с клиентом, а не ранился о свои проблемные зоны, если они совпадают с проблемными зонами клиента. Следующий этап – наличие супервизии. Она нужна, когда я как терапевт сталкиваюсь с ситуацией, в которой не очень понимаю, что происходит. Тогда я прихожу к специально обученному супервизору и говорю ему: у меня есть такая-то история, мне нужно посоветоваться. Понятно, что мы не называем ни имени клиента, ни деталей, которые могут каким-то образом указать супервизору на клиента. Супервизор слушает, задает вопросы, к примеру: «А почему ты игнорируешь вот это?», «Почему ты не идешь вот сюда?», «Обрати внимание вот на эту возможность».

- То есть это что-то вроде врачебного консилиума?

- В чем-то да. Итак, я пока говорил только о формальных критериях хорошего психолога. Еще раз повторюсь: это наличие диплома о высшем психологическом образовании, диплома об окончании психологической школы, личной терапии и супервизии.

- А дальше? Если у психолога есть первое, второе, третье и компот, можно уже оценивать, совпадает ли этот человек с вами?

- Это важное слово – совпадение. Мы с кем-то из людей сходимся, с кем-то нет. Терапевт – такой же человек. Он может быть суперпрофессионалом, но лично вам не подойдет. Например, часто возникает вопрос пола. Когда меня просят порекомендовать психолога, я всегда уточняю, важно ли, чтобы это был именно мужчина или именно женщина. Кому-то важно обращаться к терапевту своего пола, кому-то проще работать с терапевтом противоположного пола. Кому-то важно, чтобы терапевт был человеком в возрасте, кто-то хочет общаться с ровесником. Но, допустим, вы выбрали психолога, пришли к нему на первую консультацию. Проанализируйте, насколько вы готовы доверять этому человеку. Терапия – это очень личное. Она затрагивает глубокие, больные темы… Когда ко мне обращаются за консультацией женщины, я говорю им: «Постарайтесь не краситься перед нашей встречей».

- Потому что будут плакать?

- Да. Мужчинам я не даю этого совета исключительно потому, что они и так не красятся – а вовсе не потому, что не плачут. Когда мы касаемся того, что болит, появляются слезы, это логично. И очень важно, насколько вы готовы доверять человеку, который будет видеть ваши слезы. Дело даже не в том, расскажет или не расскажет терапевт кому-то о том, что вы говорили ему (полная конфиденциальность – это норма для психолога), дело в том, получите ли вы от него поддержку. Бывает, что клиенту недостаточно поддержки, а у психолога нет больше.

- То есть это плохой психолог?

- Нет, конечно. Если вы чувствуете, что вам не хватает поддержки, скажите об этом психологу. Это, кстати, тоже тема доверия. Сказать другому человеку «Мне не хватает твоей поддержки»…

- Многие подумают: «Это как-то бестактно» — и не скажут.

- А нужно говорить. Это важная штука – заявить, что вам чего-то не хватает. Само это заявление уже терапевтично. Так вот, доверие, принятие – все эти критерии очень субъективны, их нельзя измерить, но каждый человек отлично чувствует, когда ему недостаточно одного или другого. И существенная часть успеха терапии – в том, насколько психолог «твой».

- Денис, я сейчас задам вроде бы глупый вопрос, но он одновременно и глупый, и важный. Что может случиться плохого от того, что человек пойдет не к хорошему психологу, а к шарлатану?

- Скажем так. Представьте, что вы идете на операцию к человеку, который не является хирургом. На самую простую операцию. Но псевдо-хирург не очень хорошо понимает, где проходят нервы. Где – сосуды. Как отличить аппендикс от селезенки. А может быть, он его с печенью перепутает. А еще он не очень умеет накладывать швы… Понятно, что психолог – не хирург. Мы физически не вторгаемся в тело человека. Но именно поэтому я выбрал такую аналогию – мы помогаем клиенту разбираться с его внутренними сложностями. Заметьте: не мы за клиента разбираемся, а мы помогаем ему самому разобраться. И представьте, что психолог не очень хорошо умеет определять, что произошло с клиентом, тыкает пальцем в небо, хватает первый попавшийся инструмент… Самое простое, что используют шарлатаны – манипулятивные схемы. Если психолог говорит вам «делайте так, так и так», подумайте, стоит ли его советам следовать.

- Хороший психолог принципиально никогда не дает советов?

- Это бессмысленно. У психолога другой жизненный опыт, другой способ реагировать на ситуацию. Но психолог может подсказать клиенту несколько вариантов действий – от самых экстремальных до самых привычных. И клиент, послушав и подумав, обратившись к своему опыту, создаст собственный способ, которым он будет реагировать. Никто не проживет жизнь клиента за самого клиента.

- Значит, если психолог на консультации постоянно использует глаголы в повелительном наклонении, это плохой психолог?

- Я бы так не сказал. Есть разные школы – например, в схемотехнике даются стандартные шаблоны действий в тех или иных ситуациях. Но это, подчеркну, не советы. И если вы чувствуете, что не понимаете действий психолога, обязательно уточняйте: «Зачем мы сейчас об этом говорим? Почему это нужно? Что мне это даст?» Пусть психолог объяснит, зачем он сейчас использует именно этот инструмент. Если он не может объяснить – извините, он действует по принципу трех П: пол, палец, потолок. И это беда. Поэтому я повторяю большую просьбу ко всем, кто идет на консультацию к психологу. Пожалуйста, не стесняйтесь задавать специалисту вопросы и проверять наличие у него дипломов и практики. Нормальный психолог никогда не обидится на такой вопрос. А если обидится – вам к нему не надо.