Евгений Глухачёв: «Расследуя преступление, ты словно разыгрываешь шахматную партию»

Сегодня, 25 июля, – особый день для российских следователей, профессиональный праздник – 309 лет назад Пётр I учредил следственную канцелярию. Тогдашним следователям, конечно, и не снились те возможности, которые есть сейчас. У современных криминалистов такая техника, что можно стены вымыть, обои поклеить, а они скрытые таким образом следы всё равно увидят. А ещё – придут к преступнику, который уже лет 10 жил спокойно, думая, что его никогда не найдут. Бывает, что и через 20 лет преступления раскрывают. Впрочем, почему так бывает — раскрыли не сразу, а только через много лет? О тайнах следствия мы расспросили старшего следователя-криминалиста отдела криминалистики СУ СКР по Нижегородской области Евгения Глухачёва.

- Евгений Викторович, бывают такие преступники, которые не оставляют следов?

- У преступника может быть много путей отхода, но об одном месте, где он побывал точно, мы знаем – это место происшествия. Я работаю в отделе криминалистики около 10 лет, и в моей практике не было ни одного случая, чтобы осмотр места происшествия не дал бы результатов. Тем более что современная техника позволяет нам обнаруживать, фиксировать и изымать самые разные следы. Биологические вещества, пыль – всё имеет значение.

- А если преступник вымыл помещение с хлоркой?

- Мы всё равно найдём следы. У нас есть, например, светокриминалистические средства, которые позволяют увидеть замытые следы и сквозь обои.

- А почему же тогда так бывает: следы есть, а преступника найти не удаётся? Проходят годы, а преступление так и не раскрыто.

- О преступлениях прошлых лет никто не забывает, мы к ним возвращаемся, назначаем как повторные экспертизы, так и новые, которых тогда, в момент совершения преступления, ещё просто не существовало. В этой сфере постоянно идёт совершенствование. И вот бывает, что только благодаря новым экспертизам удаётся раскрыть преступление.

Или, например, может быть так. В 2011 году в Вознесенском районе подверглась сексуальному насилию несовершеннолетняя девушка. Она подробно описала преступника, в том числе сказала, что у него кулон в виде головы лошади. Но раскрыть это преступление удалось только через 9 лет. В числе доказательств имелся ДНК-профиль злоумышленника. И вот он совпал с ДНК-профилем мужчины, который через 9 лет после того преступления был осуждён за грабёж в Рязанской области. Дело в том, что все осуждённые в колониях проходят типизацию. ДНК-профили вносятся в базу. Благодаря этому раскрывается немало преступлений прошлых лет. Так, например, в этом году мы раскрыли убийство девушки, совершённое в Нижнем Новгороде 19 лет назад. ДНК-профиль совпал с имевшимися в базе данными жителя Курска, уже отбывшего наказание в колонии. Он был задержан и доставлен в Нижний Новгород. Конечно, он уже явно не ждал, что по поводу преступления, совершённого в 2003 году, к нему когда-то придут.

Что же касается Вознесенского района, то выяснилось: фамилия осуждённого, у которого ДНК-профиль совпал, по документам тогда, 9 лет назад, уже проходила. Его задерживали за административное правонарушение. Это было вскоре после того преступления. И в документах имелась пометка полицейского, что на причастность к насилию задержанный проверен, не причастен. Я не знаю, как он проверял… Но вот такой временной «крюк» в итоге получился.

А бывает, что преступление удаётся раскрыть благодаря тому, что через много лет вдруг решил заговорить свидетель. В Арзамасе в 2004 году расследовали исчезновение местного жителя. У него остались жена и маленькая дочка. Куда пропал мужчина, тогда выяснить не удалось. Прошло больше 7 лет, когда жену пропавшего арзамасца заподозрили в совершении преступления. Припомнили и ту историю. И вдруг дочь, уже совершеннолетняя, рассказала, что сразу после исчезновения папы в квартире сильно пахло хлоркой, а ещё был сделан большой ремонт. В итоге жена пропавшего мужчины призналась, что убила его. Мол, он приехал из служебной командировки, заработал много денег, стал прикладываться к бутылке, на этой почве и произошёл конфликт. Тело она вывозила по частям в Нижний Новгород, в парк «Швейцария». Причём ездила на автобусе. Останки нашли.

- Жуть какая… А что вообще в вашей работе самое тяжёлое?

- Для меня – преступления в отношении детей. Мой первый руководитель учил меня: не нужно всё пропускать через себя, иначе с ума сойдёшь. Но что касается детей, я не могу воспринимать это спокойно. У меня самого двое…

- Чтобы добыть следы, вам приходится лезть на чердаки, в подвалы…

- Да, добавьте к этому болота, свалки, выгребные ямы.

- Ну и работа у вас!..

- Но ничто не сравнится с чувством, когда ты узнаёшь: доказательства признаны судом достаточными, преступник получил наказание. Ничто не сравнится. Это я вам честно говорю.

- И всё же, несмотря на все усилия, до сих пор немало преступлений остаётся нераскрытыми…

- Знаете, расследование – это как шахматная партия. Рано или поздно мы всё равно ставим преступнику шах и мат.