Сергей Новиков: «С сегодняшним поколением надо говорить на его языке»
Сергей Новиков выступил режиссером концерта "Реквием" Джузеппе Верди
В Нижегородском театре оперы и балета впервые прозвучал на русском языке знаменитый «Реквием» Джузеппе Верди. Величественная музыка стала одой памяти сотням тысяч жертв блокадного Ленинграда и одновременно гимном жизни и радости.
Режиссёр спектакля – начальник Управления президента по общественным проектам, ответственный секретарь организационного комитета «Победа» нижегородец Сергей Новиков. В арсенале «самого творческого чиновника» России ещё несколько оперных постановок. О новом проекте, а также о том, как привлечь современного зрителя в театр, он рассказал в эксклюзивном интервью нашей газете.
Приблизиться к Богу
– Сергей Геннадьевич, «Реквием» впервые звучал на русском языке, и именно вы перевели его для этого проекта. Хотя многие считают, что известные музыкальные произведения должны исполняться только на языке оригинала. Почему вы решились отойти от традиций?
– Если оперы слушать на итальянском – я только за, но если произведение написано на латыни, как «Реквием», то надо знать, что она не была родной ни для кого даже во времена Верди! Это мёртвый язык с точки зрения устной речи.
Конечно, если композитор пишет музыку к тексту на родном языке, то по-другому сочиняет музыкальную фразировку, так как слышит родную фонетику. Но «Реквием» – это канонический латинский текст XIII века, который передаётся священниками из поколения в поколение. И Верди, отдавая дань традиции, сочинил на него гениальную музыку. Но у латыни нет фонетики, есть только правила чтения, в разных языковых средах латынь звучит по-разному. Так что в этом случае можно пожертвовать латынью и дать аудитории возможность послушать и прочувствовать текст на родном русском. Ведь тогда он будет намного ближе и понятнее.
– Сегодня многие зрители в зале не могли сдержать слёз…
– Это очень хорошие слёзы. Они свидетельствуют о том, что люди неравнодушны и что те смыслы, которые мы пытались донести, попали прямо в душу. Когда я вижу, как слушатели «Реквиема» плачут, понимаю, что его надо показывать! Эти слёзы помогают людям сориентироваться в жизни, понять, что такое плохо и что такое хорошо. Они спасут мир от плевел нацистской идеологии, что постоянно прорастают в Европе. Наш спектакль про это. Это мощное свидетельство того, что правда на нашей стороне.
– Что для вас значит этот проект и то, что он был воплощён в вашем родном городе? Ведь сегодня он исполнялся сразу в четырёх городах, но вы приехали на премьеру именно в Нижний.
– Мне всегда хотелось что-то сделать для родного города. А оперный театр давно стал для меня родным. С 1989-го по 1991 год – три года – ежедневно прибегал сюда после школы и пересмотрел весь репертуар. Однажды известный тенор Вадим Осипович Балюта подписал мне программку: «Серёжа, слушай оперу и не вырастешь быдлом». Я всех в театре знал, и, кажется, меня все знали, в любое время в театр пускали. Так этот мир, который завораживал и манил, стал моим! И теперь он всегда со мной.
И я очень признателен нынешнему руководству театра, что они откликнулись, всё удалось сделать, и Нижний включился в обойму лучших коллективов страны, которые сегодня представили «Реквием» в разных городах. Приятно, что и зрители так трепетно отнеслись к нашей работе.
Битва с гаджетами
– И даже в Кремле, среди государственных забот, вам удаётся оставаться верным театру! А ваша семья разделяет ваше увлечение? Вы как отец шестерых детей наверняка знаете, как привлечь современное поколение в театр…
– Даже не столько как отец… Я убеждён: для того чтобы дети ходили в театр, все мы должны выиграть конкуренцию за их внимание у интернета, телевидения, кинематографа – у всех современных информационных ресурсов. Это битва с гаджетами, которые владеют их вниманием сегодня. А для успеха в этой битве постановки должны быть современными.
– И как этого достичь?
– Когда я пришёл на нижегородское телевидение, мой редактор Елена Кузнецова сказала: «Серёжа, с людьми надо разговаривать на их языке. Если аудитория детская – то на их языке. Если программа для научной общественности – то с учётом их лексикона». И мне этот совет потом в жизни много раз помогал. Когда я 11 лет работал в атомной промышленности, то приходилось разговаривать с коллегами на профессиональном диалекте атомщиков. А так как я возглавлял департамент коммуникаций, мне нужно было всё это переводить на язык телезрителя. Чтобы люди не переключили сразу канал от рентгенов, зивертов, беккерелей, кюри и прочих терминов. Оперному театру тоже надо говорить с сегодняшним поколением на его языке.
– Но многие считают современный язык слишком упрощённым, если не сказать примитивным…
– Говорить на языке – это не значит идти на поводу у вкусов зрителя, хотя многие так делают. Конечно, у оперного театра есть огромный воспитательный потенциал. Но сначала всё равно надо заполучить зрителя себе в зал. Для этого есть много способов – изменившийся мир, который шагнул далеко вперёд по технологиям. Появилось огромное количество средств, которые помогают удерживать внимание зрителя. Даже в классическом оперном полотне, которое идёт три-четыре часа. Плюс важна постановочная идея, чтобы это было актуально. Чтобы человек приходил в театр не как в музей, хотя «музейные» постановки тоже нужны, но невозможно всю стратегию привлечения зрителя строить только на раритетах. Нужно чтобы современному человеку было интересно, захватывающе. И тогда вы сможете обратить его в свою веру!
