А в День Победы достану фото…
— Что в День Победы делать буду? Достану фото мужа моего Нефеда Семеновича: он, как и я, на войне побывал, домой только в 49‑м вернулся, а в 92‑м его не стало… Жизнь свою долгую вспомню, может, и погоржусь немного: и воевала, и потрудилась немало, но и почета взамен не меньше получила.Вот с такого признания начался наш с Екатериной Аврамовной Кокуриной разговор. В деревне Язвины Большекрутовского сельсовета Ковернинского района из фронтовиков она одна осталась. До 90 немногие доживают.— Родилась я здесь же, только в другом доме. Этот мы с мужем в 56‑м построили, — продолжила Екатерина Аврамовна свой нехитрый рассказ. — У матери нас трое было. В 30‑е, когда отец из семьи ушел, сильно голодали, два года с братом милостыню по деревне просили, но в школу всё равно ходили и учились хорошо. В 41‑м я семилетку закончила, а тут войну объявили. Старший брат (он, пока на фронт не призвали, счетоводом в Чудово работал) научил меня на счетах делить, умножать, документы бухгалтерские проводить, и в конце 41-го я уже сама в колхозе «Памяти Ленина» на Высоковском хуторе счетоводом стала. Пока работала, еще на курсах в Ковернино поучиться успела, Арзамасскую школу сельскохозяйственного учета с отличием закончила. Потом меня в родную деревню в колхоз имени Жданова перевели. Тоже счетоводом. В будни работала, а в выходные на курсах всеобуча военное дело осваивала. А в начале 44-го меня в армию призвали.Она еще долго рассказывает, как, пока из Горького до Петрозаводска ехали, и платье, и тапочки совсем износились, но новому «прикиду» — сапогам 42-го размера и таким же большущим гимнастерке и юбке не сильно обрадовалась. Справно-то их одели, только когда они в Кемь прибыли — даже белье нижнее дали.— Воевать довелось в Заполярье, в 1007‑м отдельном батальоне связи 131-го стрелкового корпуса 14‑й армии, — вспоминает Екатерина Аврамовна. — Но сначала мы еще в каком-то поселке на связисток учились. Основательно. Потом в Кандалакшу прибыли, потом батальон свой искали. И попала я в третью телефонную роту. Там нас еще чуток подучили, полушубки, валенки выдали и на дежурство отправлять стали. По трое. Наша задача была — линию связи тянуть, а после за ней приглядывать. Как обрыв случится (а случались они часто: то пуля провод перебьет, то танк переедет) — тут же чинить. Берешь этот провод и идешь до конца. Ни ножика, ничего. Бывало, зубами концы зачистишь, соединишь, убедишься, что связь есть, — и обратно. А видели бы вы нашу экипировку! Аппарат в коробке, две катушки по 12 килограммов каждая, да еще винтовка мелкокалиберная.Скажете: ну что такого героического в том, чтобы исправить поврежденную линию? Но ведь за юными связистками тоже смерть по пятам ходила.— Чьи молитвы меня спасли — не знаю, — говорит Екатерина Аврамовна, — наверное, мамины, дважды чудом жива осталась. Первый раз, когда мы под бомбежку попали, помню, лежу и думаю: «Ну эта бомба точно моя». Но Бог миловал. А второй — когда я с дежурства возвращалась (почему-то одна) и под обстрел попала. В первую же воронку прыгнула — и увязла. Дело-то в октябре было. Хочу выбраться, а ноги вытащить не могу. Так без сапог и вылезла, потом уж их достала, надела кое-как и по-пластунски, по-пластунски — к своим…От Кандалакши к Петсамо, потом на Титовку, а дальше уже в Северную Норвегию, к Киркенесу, где и закончилась их Петсамо-Киркенесская военная операция. Весь этот путь вместе с 14‑й армией прошла и связистка Катя Мозжина.Потом их третья рота вернулась в свою казарму на Титовке. Катя телефонисткой на маленьком коммутаторе работала. Здесь и застал ее День Победы.— Как мы с девчонками радовались, плакали, целовались, думали, вот-вот, может даже завтра, домой отпустят, — вспоминает моя собеседница.Но завтра не получилось. Пришлось Кате еще и в Мурманске уже на большом коммутаторе поработать. В Язвины она приехала только в ноябре.— Медалей тогда на груди было всего две — «За Победу над Германией» и «За освобождение Советского Заполярья» (остальные уже после войны прибавились), но я до сих пор ими горжусь, потому что в части получила, — признается моя собеседница.Конечно, вернулась с войны она другим человеком. Еще бы! Целый мир повидала. Но работала всё тем же счетоводом. Замуж вышла, четверых детей родила. А когда через 16 лет их хозяйство с колхозом «Ковернино» объединили, из конторы ушла. Дом, ребятишки ее пригляда требовали.— Рядовой колхозницей, правда, всего год проработала, потом 25 лет фермой заведовала, 16 — старшим бригадиром была, — не без гордости говорит она. — Работа, конечно, будничная, неприметная, как и у связисток на войне, но колхозу очень даже нужная…Она уже 23 года живет одна. Сыновья — в Ковернино, дочка — в Подмосковье. До нынешнего года еще сама легко и с огородом, и с печкой управлялась, а теперь уж сил не хватает.— Вот если бы мне квартирку небольшую благоустроенную в Ковернино дали. Но это вряд ли. Дом у меня не самый ветхий, а удобства нам, фронтовикам, видно, не положены, — вздыхает Екатерина Аврамовна. — Но горевать не буду, ведь до 70-летия Победы почти что дожила…
