Андрей Мерзликин: «Люди устали от будней и сериалов про полицейских»

Андрей Мерзликин – один из самых популярных и любимых зрителями актёров российского театра и кино. Харизматичный и мужественный, он умеет мгновенно перевоплощаться и быть на экране и сцене то мягким и нежным, то исполненным комизма и юмора. О своём пути к известности и о новых ролях он рассказал «Нижегородской правде».

Гарант спокойствия

– Андрей, вы как-то обмолвились, что никогда не мечтали об актёрской карьере и о существовании театральных вузов узнали во время тусовки с какими-то ребятами из криминальных структур. Это действительно так?

– Да, судьба так повернула – дул «ветер перемен», была перестройка. С одной стороны, открывалось много новых возможностей, с другой – никто не успевал понять, что делать. Это была пора моей юности, и именно в это бурное время я встретил далёких от искусства людей и узнал от них об институтах, где учат артистов! Тогда я в это не поверил и поехал из родного подмосковного Королёва в Москву – удостовериться. Так и связал свою судьбу с актёрской профессией.

– Что было самым сложным при переходе из технаря в гуманитарии?

– Это был плавный переход. После техникума космического машиностроения я окончил два курса экономического факультета. А уж потом – ВГИК. Все знания мне в жизни пригодились, и я ими часто пользуюсь и руководствуюсь. Но, конечно, пришлось открыть книги. Взял в руки Гоголя, Чехова, выучил басни, стихотворения Блока, Есенина – всё это стало близким и открытым. Я полюбил современную поэзию, открыл для себя Бродского, стал читать писателей-современников, и жизнь моя кардинально изменилась. Литература – то, что делает вашу жизнь интересной и убережёт от разных кризисов. Высокая литература – гарант воспитания, спокойствия и образования.

Театральные мышцы

– Поначалу вам доставались довольно однотипные роли бандитов, милиционеров и военных. Почему?

– Жизнь так складывалась. Лихое время 90‑х отобразилось в кинематографе нулевых годов, и на мои плечи выпали разные картины про милиционеров, военных и криминал. Сегодня я выбираю фильмы лирические, комедийные и с улыбкой вспоминаю свои первые роли, хотя я им очень благодарен: они – начало моего пути в профессию и вызывают тёплые воспоминания.

– Что для вас важнее – кино или театр?

– Это две стороны одной медали. Если есть возможность их чередовать, это большая радость и удача для актёра. Театр – то место, где мы тренируемся. Это как подготовка к Олимпиаде: ты наращиваешь мышцы, развиваешь тактику и стратегию, в чём-то себя ограничиваешь, узнаёшь свои слабые стороны, пытаешься это исправить, читаешь много нужной литературы. И всё это становится инструментом, который ты используешь, когда случается удача: ты попадаешь в кино, где режиссёр просто использует твои возможности.

– И какой же из классических образов, сыгранных на сцене, вам наиболее близок?

– Фигаро. Его я играл в двух спектаклях – в «Театре Армена Джигарханяна» и у питерского режиссёра Виктора Крамера – это была уникальная четырёхчасовая постановка с невероятным количеством актёров и массовых сцен. Вспоминая его, я понимаю, что в моей жизни были театральные удачи, связанные с тем, что мне удалось играть у хороших режиссёров. Фигаро – роль мирового масштаба, которая позволяет актёру расти и выходить на новый уровень, на новую орбиту.

История в… ролях

– Совсем скоро телезрители увидят нового «Годунова», где вы сыграли Шуйского. Говорят, что начались съёмки «Ильи Муромца». Почему кинематограф сегодня обратился к истории России?

– Люди устали от будней и сериалов про полицейских, врачей и офисных работников, им интересно заглянуть в прошлое. Но это непростое и дорогое занятие, требующее глубокого изучения. У «Ильи Муромца» мы сняли только рекламный пилот, чтобы заявить о желании снять фильм. А сериал «Годунов» выйдет в ноябре. Это большая победа и для телевидения, и для зрителя. Все с радостью увидят там Сергея Безрукова, Светлану Ходченкову, Виктора Сухорукова, Сергея Маковецкого в роли Ивана Грозного. Это новый образ в истории этого царя.

– Каков он, ваш путь от самозванца Гришки Отрепьева до знатного боярина Василия Шуйского?

– Это два героя одного времени. Но в первом фильме был текст Пушкина, художественное произведение. А мы, ныне живущие, сняли фильм по сценарию, который написал наш современник. Мои персонажи – разные по масштабу влияния личности. Яркая фигура Отрепьева, очень интересная роль, играть которую было заманчиво, а исполняя Шуйского я понял, что он – тёмная лошадка нашей истории, менее известная. Но он был очень влиятельной фигурой и даже царём Российской империи. Играть его было интересно, особенно в обойме потрясающих актёров – моих коллег и друзей.

Превращение в Шукшина

– Сегодняшние ваши проекты – тоже история. В театре вы играете в знаковом шукшинском спектакле «Калина красная». Чем он интересен сегодняшнему зрителю, а главное – вам самому?

– Я – поклонник его фильмов, его ролей, его литературы. И вот у меня появилась возможность прикоснуться к его текстам, выйти с ними на сцену и постараться сыграть персонажа, которого он сыграл сам. Фильм «Калина красная» – Эверест кинематографического творчества Шукшина, лучший фильм конца ХХ века. И для меня возможность выйти с этим произведением на сцену «Театра русской песни» – большая ответственность. Меня поддерживает то, что со мной на одной сцене стоит дочь Шукшина. Для неё это – первая роль в театре. Рядом с нами Сергей Никоненко – человек, который был близким другом Шукшина, снимал его в своих фильмах и сам снимался в его. Он соединяет нас с тем временем, в котором жил легендарный русский писатель.

– Как родилась идея спектакля «Живёт такой парень», с которым вы скоро приедете в Нижний?

– Мой друг Антон Жуков 12 лет работал над этим. На основе писем и публицистики Шукшина он написал сценарий, и мы решили поставить спектакль в Барнауле, почти на родине писателя. Это уникальное эпистолярное наследие, которое помогает зрителю найти ПИН-код к фигуре Шукшина, через его откровения осознать масштаб его личности. Суть в том, что я говорю от лица Василия Макаровича. На сцену выходит Андрей Мерзликин, но в какой-то момент зрители перестают видеть меня и видят Шукшина! Эта метаморфоза – удивительное свойство театра. Оно рождает эмоции, причём эмоции качественные, которые не получить от телевизора или кинотеатра. Это близкие каждому слова и смыслы, которые позволяют почувствовать душу другого человека!

Отец и дети

– Как вам при таком плотном творческом графике удаётся находить время на семью, ведь вы – многодетный отец…

– Не такие уж мы многодетные. Четверо детей – это немаленькая семья, но в моём окружении у каждого в семьях по трое-четверо детей. И это считается нормой. Мы ничем не выделяемся даже в нашей школе. Практически все одноклассники моего Фёдора – дети из многодетных семей. А каково быть многодетным… Это не сложно, наоборот – очень интересно и увлекательно. Дети – потрясающие существа, которые могут веселить сами себя. Когда их много в семье, они находятся во внутреннем социуме, и тебе приходится просто быть хорошим регулировщиком. А сложность только в одной области: много детей – это просто дорого!

– Что помогает вам понять и услышать детей?

– Необходимость. Их необходимо слышать и понимать. Если этого не будет, я упущу связь и буду им неинтересен. А мне хотелось бы быть не только отцом, но и их другом, товарищем, человеком, который обладает интересной профессией. Конечно, пока про профессии им рассуждать рано, но теперь, когда я снимаюсь в кино или играю на сцене, то в первую очередь думаю: «А что будет, если они это увидят?» У меня появилась ответственность за выбор ролей, потому что в первую очередь их увидят мои дети.

Творческий вечер Андрея Мерзликина, на котором он покажет свой музыкально-драматический спектакль «Живёт такой парень», состоится 5 ноября в ТЮЗе (12+).

Фото из архива Андрея Мерзликина.

«Нижегородская правда» благодарит Александра Бениша за содействие в организации интервью. Полную версию беседы с Андреем Мерзликиным читайте на сайте газеты.