Бабулькины интриги
В деревне Пустынь давали сахарный песок. Не бесплатно, конечно, но и не по цене предпринимателей-спекулянтов, которых за последние годы развелось в Поветлужье, как лисичек в этом году, великое множество. Сахарок торговался с ощутимой для полутора десятков местных старух скидкой.Эх, воронаНавар для бабулек с каждого килограмма желтоватого на цвет сыпучего продукта составлял двадцать три рубля, что при скудной колхозной пенсии было маленьким, но всё же счастьицем.И всё бы ничего, да тут же на ветхих крылечках, сметя со ступенек пожухлый берёзовый лист, шустрый малый с косившими в разные стороны плутоватыми глазками придвигал каждой «осахаренной» клиентке изрядно помятую ведомость размером с сержантскую портянку. Всё это означало, что приближалась осень, а с ней и очередные выборы.Прыткий торговец, явившийся на чёрном блестящем внедорожнике, заранее спешил обеспечить своего патрона-кормильца по фамилии Тупкин голосами пустынских старух.Бабе Римме, чья покосившаяся избёнка притулилась на самом излёте неровного с проплешинами порядка, ночью совсем не спалось. Не давал забыться слюдяной пакет с сахарным песком, который она заботливо припрятала в чуланчике. Как было спокойно спать, когда после отъезда агитатора прошёл по деревне слух, что завтра уже от кандидата по фамилии Губкин будут оделять гречкой. По три килограмма в руки, и, что самое главное, бесплатно, только за роспись в ведомости.— Как же дала так облапошить себя на старости лет? — как молитву шептала старуха в подушку. — Вывела ведь корявыми пальцами свою птичью фамилию. Ворона и есть ворона! Теперь вот не видать бесплатной крупы гречневой. А за двоих-то как подписываться? Да ещё и из разных партий! Обман же получается…Лишь к утру бабушка Римма Воронова забылась тревожным сном.Ободрённая словами ранней гостьи, Римма Ульяновна поспешила в сенцы и принесла полнёхонькое блюдце сладкого предвыборного продукта.Хитрая соседкаА утром разбудила её соседка, ровесница Раиса Вашталова: «Ты, я гляжу, подруга, весь вольный свет проспишь. Ай не слыхала, что гречкой бесплатной под выборы оделять будут?»Заторопившись спросонок включить электрический чайник, бабушка Римма едва не запричитала в голос: «Тебе хорошо, ты вчерась по лисички умыкалась и сахарок-то под Тупкина не брала. А вот мне каково? Я, дура старая, и песочек вон прибрала, и в ведомости расписалась. Где уж мне теперь на гречку рот разевать?»— Ну и что ты раскудахталась, как та бабка Ёжка, — остановила её причитания соседка. — Мы с тобой сейчас всё обмозгуем без протокола и ведомости. Эко, горе какое, песочку она по случаю прикупила. Наливай-ка чайку, да сахарок вчерашний давай спробуем…Пока выпивали по первой чашке пакетного чайку, которого осталось ещё немного от прошлых выборов, посвятила бабка Рая незадачливую соседку в свой план:— Слышь, Римота, давай-ка, подруга, хоть под выборы вспомним, как нас полностью звать-величать.— Ну и что из того? За песочек-то вот этот я расписалась, теперь и голосовать за этого, как его, Тупкина, придётся. Этот его приказчик проверить грозился.— А ты слушай знай, — перебила её догадливая соседка. — Звать-то, величать тебя, милая, как? Воронова Римма Ивановна, если по ведомости. Меня, ежели не забыла, Вашталова Раиса Ульяновна.— И что дальше? Восемь десятков уж как Римма да Раиса, — снова засомневалась подруга.— А вот что, — подкладывая песочку в чашку, как несмышлёной ученице внушала бабка Раиса собеседнице. — Ты в той ведомости не старайся выводить полностью свою-то фамилию, не больно пыхти, не выхваляйся. Давай так: ты передо мной в ведомости пишешь свои три первые буквы. Ну что, соображать начала? Что получается? Правильно — «ВРИ». Ну, а я за тобой — свои инициалы выведу — «ВРУ»!На том старухи и порешили.
