Девушка в облаках и футбол
Маститые спортивные журналисты и комментаторы, приехавшие на чемпионат мира по футболу в Японию, с интересом смотрели на хрупкую кареглазую девушку на трибуне прессы. Спрашивали друг друга, кто это, строили предположения одно невероятнее другого. И были весьма удивлены, узнав, что это – их коллега, журналист Ольга ТУРКОВА, уже успевшая пообщаться с Пеле, Марадоной, Роналдо и другими звёздами мирового футбола. С чего же всё начиналось?Если папа читает вслух— Мои родители — уникальные люди, — говорит Ольга. — Мама всю жизнь работала в тяжелейших условиях сварщицей на Горьковском автомобильном заводе, папа — мастером в одном из цехов ГАЗа. Но именно родителям я обязана любовью к книгам, живописи и стремлением находить красоту в неприметном. Помню, как в детстве папа читал мне вслух и как я благодарна была ему за это чтение, в котором было море любви.— Какая книга стала главной в вашей судьбе?— Первая осознанная мной — «Овод» Войнич. Я читала её лет в одиннадцать, по ночам, с фонариком, и горько плакала. Мне было жаль всех, но больше всего отца, который убил своего сына. В итоге я решила, что подобный выбор в реальной жизни сделать невозможно. Вообще, во многом наши проблемы заключаются именно в неспособности сделать выбор, в уходе от ответственности.— Когда же вы поняли, что литература — ваше призвание?— Я с детства любила сложные взрослые книги. К 15 годам прочитала Достоевского, Толстого, Томаса Манна. Когда училась в университете, «глотала» по 300 – 350 книг за семестр. Сидела днями в библиотеках, читала стихи, труды Юнга и Фрейда, ходила заниматься на курсы психологов. Университет имени Лобачевского выбрала потому, что он давал классическое филологическое образование, и выбирала я не кафедру, а научного руководителя — Всеволода Алексеевича Грехнёва, пушкиниста с мировым именем, доктора филологических наук. Мне хотелось почувствовать себя настоящим исследователем, и он полностью меня поддержал. Дал тему, которую на тот момент никто не изучал, а значит, нужно было думать самой, чувствовать и искать. Ничего увлекательней у меня тогда просто не было в жизни. Я звонила Всеволоду Алексеевичу и слушала, как он говорил в телефонную трубку какие-то добрые слова. Никогда не критиковал, лишь подсказывал и направлял. К сожалению, он ушёл из жизни за год до моей защиты. А потом меня пригласили в аспирантуру педагогического университета, на кафедру к профессору Вере Алексеевне Фортунатовой.— Так она же со своими аспирантами занимается не русской, а современной немецкой литературой?— Да. И мы выбрали тему для исследования, связанную с творчеством Нобелевского лауреата Гюнтера Грасса. Но его сочинения не пришлись мне по вкусу, всё казалось чужим, я стала лениться, совсем не хотелось изучать немецкий язык. Хотя я прекрасно понимала, что настоящий исследователь не должен останавливаться ни перед чем.— Знаю, что Вера Алексеевна тогда предлагала помочь организовать личную встречу с Грассом…— Такая мысль была, но я отказалась от этого увлекательного приключения. Может, поэтому моя карьера как учёного и закончилась. А сейчас я бы через забор перелезла, чтобы взять у него интервью или просто сказать: «Привет!» Но это невозможно по многим причинам. И главная — буквально пару недель назад его, увы, не стало.После окончания университета я так наелась сложной литературы, что поставила себе цель изучить в подробностях творчество Дарьи Донцовой. Читала столько хлама, что в итоге отравилась книгами.От Москвы до Хонсю— Как же вы пришли в журналистику?— «А вдруг?» — подумала я и отправилась в Москву. За плечами были отделение лёгкой атлетики училища олимпийского резерва, университет и желание проверить себя на прочность. Мне не хотелось огромных денег, славы, успешности. Мои стремления были романтичные, наверное, как и у любого филолога. Я бы себя назвала тогда витающим в облаках человеком в прекрасной физической форме. В Москву приехала с 200 рублями и с огромным папиным чемоданом. Все деньги истратила сразу на чашку отвратительного утреннего московского кофе в кафе Госдумы и осталась без копейки.— А дальше?— В первую же неделю меня взяли работать репортёром в отдел спорта газеты «Ведомости. Москва». Возглавлял её Арам Габрелянов — один из самых неординарных и талантливых руководителей, которых встречала. И я благодарна судьбе за то, что прошла отличную школу жизни в этой газете.— Что главное для столичного журналиста?— Это иллюзия, что журналисты в Нижнем Новгороде отличаются от журналистов в Москве. Люди везде одинаковые. Размер охватываемой территории вовсе не пропорционален размеру таланта и способностей. Расстояние вообще мало имеет значения для человека увлечённого.— Почему вас привлекла именно спортивная журналистика?— У меня была мечта, как у бывшей спортсменки, общаться как можно больше с великими людьми из мира спорта. К тому же мне страстно хотелось узнать, почему у меня не вышло, а у них — получилось. И я узнала. В Японии, на чемпионате мира по футболу, куда я попала, будучи в официальном пуле спортивных журналистов.— Как вам удалось? Это же несбыточная мечта тысяч журналистов!— Сорок человек в группу выбирали самые знаменитые наши спортсмены и спортивные деятели лично. Я и не надеялась попасть. Ведь женщины, пишущие о спорте, воспринимаются, как минимум, странно, а как максимум — несерьёзно. К тому же была корреспондентом таблоида, а не специализированного издания. Но незадолго до отбора я познакомилась с интереснейшим человеком, известным спортивным комментатором Владимиром Перетуриным. Он как раз искал журналиста, который помог бы опубликовать главы из книги о его друге Николае Озерове. Мы сделали это вместе. По счастливому стечению обстоятельств Перетурин был как раз одним из тех, кто проводил отбор на чемпионат. Он меня запомнил и… Так я оказалась единственной девушкой-журналистом, освещавшей такое грандиозное событие.— Что помнится до сих пор?— Поначалу было неловко и стеснительно: я без году неделю работала репортёром, не успела наработать ни ощутимого багажа статей, ни опыта, а меня окружали мастодонты спортивной журналистики. Но тогда, в Японии, я лично пообщалась с многими знаменитыми футболистами. Самое яркое — финал между сборными Бразилии и Германии. Никогда не думала, что буду плакать в окружении тысяч незнакомых людей. Чувства, которые я тогда испытала даже не как журналист, а как человек, помню до сих пор. Это ощущение единения, мира и невероятной радости от Игры. Тогда я объездила половину острова Хонсю, познакомилась с потрясающими, необычными японцами, их образом жизни, их литературой и музыкой, их едой, одеждой, культурой.Сказка рождается в сердце— Почему же после всех этих приключений вы вернулись на родину, в Нижний, и стали писать сказки?— Просто поняла, что больше не хочу писать о реальности. Когда родился мой сын Егор, я стала придумывать разные истории, а потом их записывать. Могу точно сказать: сочинять для домашнего «использования» и писать для издательства — это большая разница. Сейчас я пишу для детей.— Как рождается сказка?— Точно не в голове. Сказка рождается в сердце. Эти истории всегда для меня связаны с любовью и принятием мира, людей, природы. Сказка — это то, что умирает, если ей не делишься. Год назад вышла моя книжка «Познавательные сказки для любознаек. Приключения козлёнка Тряма». Редактирую детский журнал «Солнечный зайчик», он распространяется по всей России, и я невероятно счастлива. Я больше не испытываю себя на прочность. Я поняла, что всего лишь девушка, витающая в облаках, и хочу ей остаться. Потому что именно в облаках сочиняются самые необычные и увлекательные истории. Мои истории.
