Сочинение ко Дню Победы

В их лица можно вглядываться бесконечно. Пытаясь угадать цену каждой глубокой морщине. Улавливая за лукавством во взгляде и улыбке боль пережитого. В этом выпуске «Голоса ветерана» намеренно много снимков. Потому что всё чаще 9 Мая солнце ищет награды, в которые хотелось бы посмотреться, как в зеркало, и… не находит. Запомнить бы – и взгляд, и улыбки, и морщины…

Атлантам и не снилось

Пытаешься угадать в них безусых парней и девчонок, чья юность безвозвратно затерялась на фронтовых дорогах. Сильных мужчин и слабых, ставших сильными, женщин. Детей, заря жизни которых вспыхнула вместе с пожарищами войны… Пытаешься и – не можешь.

А ведь это было. Мальчишки и девчонки, которым гонять бы в то лето мяч со сверстниками, уходили в партизаны. Работали в колхозах. Шли на завод, наравне со взрослыми не выходили из цехов сутками, еле дотягиваясь порой до станка с приставленного ящика. А потом, опять наравне, после бомбёжек собирали трупы убитых и везли хоронить.

Парни и девушки, приписывавшие себе год-другой, чтобы отправили на фронт – бить фашистов. Женщины, выдержавшие в тылу и на фронте столько, сколько и не снилось греческим кариатидам. Как не снилось атлантам то, что вынесли наши мужчины – на фронте, в тылу, в плену…

Низкий поклон всем и каждому. Вечная память ушедшим. Многая лета живущим…

Огненный Днепр

Да, в каждой семье есть своя военная история. Она, собираясь по крупицам, «выходит» вот уже который год 9 Мая на улицы городов, сёл, деревень, встаёт в колонны Бессмертного полка. В этих колоннах и два моих деда. Моя гордость. Моя до сих пор живущая в сердце любовь. Моё сожаление…

Степан Прокофьевич Федоренко. Дедушка по папиной линии. С ним я росла. Кадровый военный. Когда началась Великая Отечественная, ему было уже 36.

Трудно сказать отчего, но ещё в детстве поселилась во мне эта тревога: не успеть узнать что-то очень важное из его прошлого. А он… Он на мои настойчивые просьбы повспоминать начинал медленно перечислять города и веси, по которым пролегли его фронтовые дороги. И я сдавалась, понимая, что моя память просто не готова к такому потоку географической информации. Это сейчас можно корить себя до скончания века: «Дурочка, надо было записывать!», а тогда… Тогда думалось: успеется.

Не успелось. И поэтому дочке своей могу рассказать о её прадеде, увы, до слёз мало. Помню, как дедуля был неизменным гостем на патриотических классных часах в нашей школе. Там-то рассказывал, как занимался подвозкой снарядов на передовую. За баранкой не сидел, был сопровождающим. Да, не шёл в атаку с автоматом в руках. Но сколько раз во время этих доставок на бреющем полёте проходили над ними «мессеры», поливая снарядным градом…

Судьба дедушку хранила до 43-го, до жестоких боёв при форсировании Днепра. Именно тогда полуторка, на которой он вёз боеприпасы, не смогла уберечься от вражеского огня. Его ранило и придавило тяжеленными ящиками. Как они не взорвались, одному Богу известно. С раздробленными костями таза он долго пролежал в госпитале. Странно, но в моём детстве этот диагноз казался мне крайне неприличным, чтобы рассказывать о нём на школьных собраниях…

Сваты

Василий Иванович Павлов. Отец моей мамы. Для дедушки Васи война началась на Черноморском флоте, где служил он на пограничном крейсере. Во время одного из сражений был сильно контужен, долго не ходил и не разговаривал – взрывной волной его выбросило на острые скалы. Вся голова в шрамах, но остался жив – один из немногих, с кем вместе призывался в 1939‑м на срочную. Дальше – госпиталь. Потом – Казанское танковое училище и – передовая. Битвы под Сталинградом, Курском… Несколько раз горел в танке. Он тоже не любил вслух вспоминать о войне. Только когда к очередной годовщине Победы показывали киноэпопею «Освобождение», самое крупное танковое сражение в истории Великой Отечественной на Курской дуге, смотрел молча, не отрывая взгляда. А потом долго, также молча, курил на кухне. Не подойти…

Они встретились – орденоносный подполковник в отставке и танкист в звании, кажется, старшего лейтенанта, которого медаль «За отвагу» нашла лишь в 70‑х. Встретились в Нижнем Новгороде. Почти сразу после войны – некоторое время вместе служили в одном штабе. Выяснилось это много позже, когда мой папа (разумеется, будущий), вместе с родителями пришёл свататься к моей (тоже, само собой, будущей) маме. Один дед – Стёпа – родом с Украины, второй – дедуля Вася – коренной ленинградец, нашли в нашем городе свои вторые половинки и вот так вот дважды встретились. Им было что вспомнить и что рассказать друг другу. Дедушек нет много лет, но горечь от того, что мне уже никогда не узнать об ИХ войне больше, чем знаю и помню сейчас, почему-то не исчезает с годами. И не исчезнет, я это чувствую…