Зачем Владимиру Путину «Прямая линия»?
Владимир Путин – человек привычки. Только этим можно объяснить смысл и необходимость ежегодного проведения «Прямой линии» и других подобных медийных мероприятий. Впрочем, привычка не совсем точное определение происходящего. Привычка – это личное свойство и дело конкретного человека, а когда она становится общественно значимым фактором, то перерастает в традицию или ритуал. Когда всё это начиналось в 2000-ом году, это было ново, свежо и оригинально. И молодому президенту действительно был смысл таким образом узнавать о настроениях и ситуации в стране, и гражданам было полезно открыть себе президента с этой стороны. Страна и президент узнавали, таким образом, чуточку больше друг о друге, чем раньше, и это шло на пользу обоим. В итоге, узнали, поняли, поверили и сработались. Потом Владимира Путина переизбрали президентом. Потом ещё раз. И «Прямая линия» потеряла свой первоначальный смысл, и всё больше стала превращаться в ритуальное мероприятие.И страна, и президент знают друг друга вполне достаточно. Ничего нового «Прямая линия» никому не откроет. За прошедшие годы Владимир Путин выстроил свой информационный аппарат надлежащим образом, и о ситуации в каждом регионе осведомлён едва ли не лучше жителей этого региона. Плюс в ходе подготовки к «Прямой линии» ему всё успевают доложить. Отсюда больше всего жалоб, отсюда меньше всего. Здесь самые большие косяки, здесь самые простительные. В этом году по этой теме больше всего обращений, в прошлом – по этой. Статистический срез по стране, отраслям, регионам ложится на стол президенту достаточно полный и вполне адекватный, и ему нет надобности узнавать что-то ещё от конкретного жалобщика.Решения по обращениям граждан не обязательно принимать публично. Достаточно пересылать их ответственным на местах, с обещанием оторвать голову, если проблема не будет решена. Публичная порка чиновников, особенно губернаторов, это хорошо, это стало коронным стилем «Прямой линии». Но куда более эффективно на них действуют уголовные дела и посадки коллег по цеху, чем публичный нагоняй, который хоть и неприятен, но легко купируется своевременным покаянием и исправлением ошибок. Точнее, одной, по которой был сделан конкретный звонок. Вряд ли Владимир Путин всего этого не знает и не понимает. Владимир Путин привык к «Прямой линии». И граждане к ней привыкли. Как привыкли журналисты к ежегодной большойпресс-конференции, как привыкли политологи к ежегодной Валдайской конференции.Это стало традицией, внутриполитическим ритуалом, разработанным именно Путиным, и он не намерен от него отказываться. Помимо того, что на подобных мероприятиях, порой, всё же происходит что-то стоящее и интересное, они являются важным признаком и элементом стабильности системы. Как Владимир Путин и его избиратели дорожат с таким трудом достигнутой стабильности, известно. Из года в год проводимые обязательные ритуальные мероприятия, а «Прямая линия» проходит уже по этому разряду, с одной стороны поддерживают, а другой демонстрируют эту стабильность. Всё под контролем, всё по-прежнему, президент в курсе проблем, он работает над их решением, граждане могут на него положиться – главный месседж любой «Прямой линии», и эта не исключение. И можно было сказать, что это не работает – но ведь работает. А раз работает, зачем что-то менять или отменять? Отказ от ритуала означает слом традиции, а с ней и системы. Вряд ли на это пойдёт даже следующий президент, кто бы им ни был.
