«Нам достаются самые сложные выезды»: фельдшер Центра медицины катастроф рассказал, как спасают человеческие жизни

Вертолёт завибрировал, зажужжал и, как огромная стрекоза, плавно взмыл вверх. Фельдшер выездной бригады Центра медицины катастроф Григорий Цирулёв как всегда спокоен и сосредоточен. По-другому и быть не может – в санавиацию берут самых опытных и надёжных медиков. Это одна из самых экстремальных профессий: в Центре медицины катастроф оказывают помощь пострадавшим в любых чрезвычайных ситуациях по всей области.

На ДТП – в защитной экипировке

Свой первый вылет на медицинском вертолёте фельдшер Центра медицины катастроф Григорий Цирулёв запомнил на всю жизнь: спасли больного с инфарктом, доставив его из Шахуньи в областную больницу имени Семашко всего за полтора часа с момента вылета. На автомобиле скорой помощи в нелётную погоду такое расстояние приходилось преодолевать за пять часов только в один конец.

Стаж 36-летнего фельдшера выездной бригады центра медицины катастроф – 15 лет. Первые два года Григорий отработал на обычной скорой, потом перешёл в Центр медицины катастроф. Как один из лучших сотрудников центра был рекомендован для работы в санавиации.

– На вертолёте медицинское оснащение иное, квалификация требуется другая, – объясняет Цирулёв. – Времени на переобучение нет, все инструкции изучаешь в процессе работы.

Вылеты проводятся далеко не каждый день, основное место работы Григория – по-прежнему автомобиль скорой помощи. Смена в неотложке начинается в 8 утра. Бригада принимает смену, укладку машины, расписывается в журналах. На каждый вызов, будь то пожар или любая другая катастрофа, выезжают в полной противоковидной защите – неизвестно, где доведётся столкнуться с инфекцией.

– Работать в костюме сложнее, – признаётся Григорий. – В очках нарушается поле обзора, в двойных перчатках сложнее найти вену. Особенно трудно в жару – от респиратора на лице раздражение, под очками пот течёт в глаза, а вытереть нельзя. Но привыкли, да и машины оборудованы кондиционером. Тяжело, когда приходится по этажам на вызовы подниматься. Для транспортировки лежачих больных из высотных домов требуется недюжинная физическая сила и выносливость. В обычный лифт носилки с больным не войдут, приходилось и с девятого этажа нести пациента по лестнице до машины.

Зона действия – вся область

В режиме ожидания приходится находиться недолго. Первый вызов – на транспортировку тяжёлого пациента из ковид-госпиталя на компьютерную томографию лёгких в областной диагностический центр.

– Нам достаются самые сложные выезды, – не скрывает Григорий. – Процентов шестьдесят связаны с пандемией. Чаще всего это транспортировка и медэвакуация тяжёлых больных – из стационара в стационар, доставка на диагностические исследования. Зона действия – вся область. Больные во время транспортировки находятся на кислородной поддержке, нужно следить за всеми жизненными показателями, поэтому всё время ты в напряжении.

Вторая основная зона действия центра медицины катастроф – автомобильная трасса.

– Однажды был случай, когда за один вызов оказали помощь пострадавшим в четырёх разных ДТП, – рассказывает наш собеседник. – Поехали на один вызов, пока везли пострадавших в больницу, по пути встретилось ещё одно дорожно-транспортное происшествие. Остановились оказать помощь. Пока делали перевязки, прямо рядом с нами произошла ещё одна авария. Тоже стали оказывать помощь. Но такое, к счастью, редко случается.

После каждого вызова бригада полностью дезинфицирует автомобиль. Конечно, это занимает время, поэтому за смену удаётся сделать почти вдвое меньше вызовов, чем до пандемии – в среднем шесть вместо 12.

– В неделю 2 – 3 вызова на ДТП,– поясняет Григорий. – До ковида их было больше, до 10 раз в неделю, особенно летом, когда все на дачу едут. А вот пожары чаще всего, наоборот, зимой, особенно в морозы, когда в частном секторе печи топят. Нередко выезжаем на отравление угарным газом, скорую соседи вызывают. Базируемся в посёлке Комсомольском, и все ближайшие деревни в Богородском районе – наша территория. Приходилось возить сильно обгоревших в ожоговый центр. Самые тяжёлые пострадавшие, как правило, из города – в частном секторе соседи видят, когда дом загорается или дым идёт из окон, а в городе нет. Так что самые сильные ожоги – квартирные.

Не перейти грань

Несмотря на то, что работа требует полной самоотдачи, о своём выборе Григорий не жалеет.

– Мне нравились химия, биология, поэтому поступил в Нижегородский медицинский базовый колледж, – рассказывает он. – После его окончания сознательно пошёл на скорую помощь – утвердился в своём выборе, когда проходил в последний год обучения госпрактику. У нас была и клиническая практика в больнице, поэтому есть с чем сравнивать. Хотя в хирургическом и реанимационном отделениях тоже своя специфика. На скорой мне нравится, что работа экстремальная, каждое дежурство не похоже на другое. Не рутинная работа, не заскучаешь.

Восстанавливать силы помогает семья.

– У меня двое детей – один годик и пять лет. Когда я дома, стараюсь больше с ними проводить времени.

График работы Григория – сутки через двое.

– Первый день дома просто отдыхаю, смотрю телевизор, читаю, – рассказывает он. – На вторые сутки иду в спортзал. Люблю играть на гитаре. Рисую графику. Отец хорошо рисовал, и я от него перенял, специально этому не учился. В отпуск уезжаю на природу за город, в деревню. Кстати, летом выпадает отгулять не каждый год – летние отпуска бригады берут по очереди.

По словам Григория, для работы на скорой помощи самое главное качество – умение сохранять спокойствие в любой ситуации.

– Сотрудник скорой должен быть психологом, – убеждён он. – Каждый человек в экстремальной ситуации реагирует по-разному, кто-то плачет, кто-то паникует, не контролирует себя. Бывают конфликтные ситуации, бывает, что пациент или его родственники находятся в состоянии алкогольного опьянения. У фельдшера должна быть психологическая, моральная устойчивость.

Проблема № 1 для работников скорой – эмоциональное выгорание. Григорий признаётся, что, замечая его признаки у коллег, старается не допустить этого в себе.

– Конечно, на выезде сдерживаешь эмоции, они сами отключаются на время. Чтобы чётко выполнить свою работу, стараешься не обращать внимания на чужую боль. Но когда анализируешь свою работу, эмоции могут нахлынуть, и ты испытываешь весь спектр переживаний – сострадание, душевную боль, – признаётся наш герой. – Пока эмоции сохраняются, выгорания нет. Важно не перейти эту грань, после которой будет сложно вернуться назад.

Как только в обычной обстановке нет эмоций, наступает выгорание. К счастью, меня это миновало.