Алексей Моисеев: «Свою собаку в кино я не отдам!»

Алексей Моисеев – один из самых популярных сегодня актёров страны. Придя в кино совсем юным, в начале 90‑х, он сыграл свои первые роли в знаковых фильмах – «Барышня-крестьянка», «Граница. Таёжный роман», «Даун Хаус», «Московская сага», а потом покорил зрителей всех возрастов ролью Алексея Самойлова в «Возвращении Мухтара» и «Мухтар. Новый след». Сейчас фильмография Алексея насчитывает более 40 киноработ, он играет в театре в мюзиклах, поёт, пишет стихи, но о фильме, где его партнёром была собака, всегда вспоминает с теплом и нежностью.

Лучший друг

– Алексей, вас не смущает, что, увидев вас на улице, зрители радостно восклицают: «Мухтар!»?

– Конечно, сначала было неловко. Я же не Мухтар! А потом привык. Сейчас уже меньше таких случаев. Но это глупо – обижаться на такие вещи. Тем более, что у меня профессия такая – публичная. Я ничем уже не смущаюсь.

– А в детстве вы любили фильмы с участием собак?

– Конечно, хотя их было не так много. В основном – «Четыре танкиста и собака», который все называли «Четыре поляка, грузин и собака», – смеётся Алексей.

– Сериал про Мухтара конкурировал на нашем телевидении с «Комиссаром Рексом», исполнитель главной роли в котором, Тобиас Мореттти, признался, что сам попросил убить своего героя, чтобы больше не приходить домой, основательно пропахшим псиной и покрытым шерстью. Вы много лет снимались в сериале про Муху, у вас не было таких проблем?

– Вовсе нет. У них там снималось множество собак – одна красиво бегала, другая хорошо делала захваты, третью гладили, четвёртая эффектно хватала на лету булочки и так далее. А у нас была одна собака на весь сезон, которая исполняла все трюки. Конечно, ей было нелегко – нельзя, к примеру, чтобы прожектор светил в глаза. Или при команде «Взять!» собаке надо обязательно её выполнить и покусаться. А если дубли идут один за другим, и надо врага отпустить и не кусать, ей это очень сложно понять и принять. Поэтому если мне предложат отдать свою собаку в кино, я никогда не отдам!

– А это правда, что ваша собака была внучкой экранного Мухтара?

– Да, её звали Яра, и она была внучкой первого «Мухтара» – Васи из питомника немецких овчарок Самбатус, который снимался с Сашей Волковым. К сожалению, три года назад она умерла. Сейчас у нас снова есть собака, без которой я не представляю нашу семью. Джек-рассел, которого я называю «сыкло-вонючка». Такой уж он у нас, чего греха таить. Окрас у него коровий, стойкий. Я очень его люблю, он – милое доброе существо, которое приносит радость. Если куда еду на машине – беру с собой. А вот чтобы на самолёт – тут для перевозки надо чуть ли не до президента дойти. Хорошо, что старшая дочка берёт на себя заботу о нём. Дети его очень любят. Их он отлично огранизовывает – его надо и выгуливать, и кормить по часам.

Семейные ценности

– Это здорово, как здорово и то, что у вас большая семья и трое детей. Какой у вас семейный рецепт воспитания?

– Я не психолог и не могу дать единственно верный совет. Но мне кажется, что главное – всех любить. Если человек для воспитания берёт в руки ремень, это не что иное как признание собственных ошибок, а не признание ошибок ребёнка.

– А вы когда-нибудь брали в руки ремень для этих целей?

– Никогда. Меня воспитывали ремнём. Я очень хорошо это помню и никогда не использовал его как аргумент воспитания. И не буду, тем более, что старшей дочери уже 18 лет!

– Ничего себе, совсем взрослая! Вы готовы стать дедушкой?

– А какой у меня выбор? Конечно, готов. Природа скажет – стану. А может, ещё и папой стану. Я не против! Это уж как небесная канцелярия решит. Для меня главное в жизни – дети и любимая женщина.

– В песне, написанной Викторией Чернецовой, где есть и ваши строки, вы поёте про идеального человека, который стал металлическим и неуязвимым. Как достичь этой неуязвимости в жизни?

– Я только недавно сам стал это понимать. Любой конфликт решаем, что в семье, что в работе. «Ни один спор не стоит коровы». Признаёт свои ошибки и извиняется не слабый, а мудрый. И если придерживаться этого, то всё встанет на свои места. И повода для конфликта не будет. Я стараюсь применять этот метод. Это очень важно и в профессии. Хотя иногда бывают смешные случаи, которые невозможно просчитать.

– Например?

– Теория не всегда совпадает с практикой. Так, к примеру, сценаристы часто пишут, не представляя себе реальную ситуацию. Например, в одном из эпизодов Мухтару надо было очень дружить и чуть не облизать маленького котёнка. Начинаем съёмки – Мухтар влетает в комнату и несётся на этого котёнка с горящими глазами и явно не с дружелюбными целями. Я в последний момент хватаю котёнка, поворачиваюсь, закрываю его своей спиной и тут бух – получаю в пятую точку от Мухтара. Он, очень смущённый случившимся, отползает, а костюмер кричит: «Господи, у нас же нет вторых штанов!». Второй пятой точки у меня тоже нет. Так и снимали, как могли. Поэтому в актёрской профессии невозможно без юмора и спокойствия.

Без романтики нельзя

– Вы ведь не только актёр, но ещё и каскадёр!

– У меня действительно большой каскадёрский опыт. Всё началось с фильма «Сокровища мёртвых», там снимались я и Миша Мамаев. Фильм был про лошадей, для него я и научился ездить на лошади. А когда лошадей после съёмок гоняли в соседнюю деревню, в конюшню, я гонял вместе с ними – пристрастился.

И меня стали звать в фильмы, где нужно сниматься верхом.

– Приходилось по-настоящему рисковать собой на съёмочной площадке?

– Сейчас я владею джигитовкой, работал в фильме «Монгол» в конной группе, и был случай, про который друзья-каскадёры говорят, что мне можно отмечать второе рождение. Трюк был несложный – нужно было соскочить с лошади и укатиться в кусты. Но накидка зацепилась за луку седла, я пропустил нужную секунду и увидел, что впереди деревья, между которыми лошадь пройдёт, а я – уже нет… Как я смог сориентироваться – не знаю. Но смог.

Кстати, часто именно такие дубли и попадают в кино, и этот попал. Меня все окружили, поздравляли со вторым рождением. Оказалось, что по правилам каскадёров тех мест надо в честь этого пить кумыс. А я и не знал, что это такое – молочко и молочко. И за полчаса я так им наотмечался, что потом полтора дня за меня работал другой каскадёр, а меня коллеги прикрывали – написали в объяснительной: «Травма на работе». С тех пор я на работе вообще не употребляю, да и после работы этим не балуюсь.

– Это сразу видно – вы всегда в превосходной физической форме.

– Я четырнадцать лет занимаюсь бодибилдингом и даже выступал на любительских соревнованиях. Но в профессиональном спорте без химии нельзя, там любые достижения – сплошная фармакология. Так что профессионалом я никогда стать не хотел, а так спорт – мой образ жизни, и он очень помогает мне в профессии. Мне 48 лет, но этот возраст мне никто не даёт. На турнике я могу шестнадцатилетнего обогнать, переотжиматься и переподтягиваться. Мне это приятно. И этому я учу своих детей. Личный пример – самый лучший. Если ты куришь, ты не убедишь ребёнка, что курение вредно. Я, к примеру, никогда не курил. Спорт и лошади куда лучше.

– Да вы – романтик!

– Не отрицаю. Без этого нельзя. Только так может проявляться глубина натуры человеческой. Мощный мужик без тени романтики – это стереотип. Дохлый романтик – тоже. Добро должно быть с кулаками. Если у меня мышцы, это не значит, что я не могу котёнку подстричь когти или бабочке пришить крыло.

– А ведь не все ваши поклонники знают, что вы ещё и превосходный певец. Что для вас песня?

– Это часть моей профессии. Я в мюзиклах пою, мечтаю спеть песню в фильме. Надеюсь, что когда-нибудь получится. Но профессиональным певцом я себя не считаю. Хотя пел с детства в разных коллективах. Когда я был маленьким, маме сказали, что у меня абсолютный слух. Но ей было некогда меня водить на музыку, и она очень переживала по этому поводу. Поэтому, когда я стал актёром, у неё на сердце отлегло, потому что в итоге я пошёл в творчество и иду этой дорогой столько лет. Посмотрим, что будет дальше.